Герой империи. Сражение за инициативу
Шрифт:
Перед взором пленника предстала особа, которую тот меньше всего ожидал тут увидеть. И это буквально ошеломило его – настолько, что он мог только молча моргать, глядя на странное существо явно женского пола, которое взиралло на него с холодным равнодушием. В представлении генерала вражеский командующий должен был быть подтянутым мускулистым мужчиной европейского облика, с жесткими «орлиными» чертами лица и суровым взглядом серых глаз – именно такого он и ожидал увидеть изо дня в день. Этот образ настолько закрепился в его воображении, что появление Ватилы Бе (а это была именно она во всем блеске своей внеземной красоты) привело его в сильнейшее замешательство, какое ему крайне редко приходилось испытывать. Подумать только – девица! Высокая, с ярко-рыжими волосами, с матовой кожей темно-серого цвета и длинным тонким хвостом, украшенным кокетливой кисточкой… Да-да, действительно хвост, это не обман зрения и не галлюцинация… Нет, мундир с орденскими планками и нашивками в данном случае тоже имел место, но несчастный просто не обратил на него внимания, совершенно сбитый с толку внешним обликом визитерши. Чего уж там говорить – каперанга Малинина, в полной парадной форме, при всех орденских планках и нашивках, он бы легко воспринял в качестве противника-победителя… А вот эта «женщина» в его шаблоны не вписывалась, разрывая их с ужасным треском. Впрочем, генерал, невзирая на одолевшую его оторопь, не мог не отметить, что эта «дама» по-своему весьма хороша собой, как-то демонически, по-адски привлекательна… Она выглядела достаточно молодой – об этом говорила ее плавная грация и юное лицо; и лишь в глазах ее отчетливо светилось что-то древнее и мудрое, нечеловеческое… И из-за этого свойства Гудериан старался не встречаться с ней взглядом – он не желал чувствовать себя подобно кролику перед удавом… Но все же удержаться не мог.
Если бы он был искренне верующим, то, наверное, испытал бы непреодолимое желание завопить: «Изыди, нечистая сила!» и принялся бы истово осенять себя крестом (как это положено у католиков и протестантов – слева направо). Но в Бога Гудериан не верил. Иначе каким образом, фактически создавая с нуля германские панцерваффе (танковые войска) он дал им в качестве эмблемы череп со скрещенными костями (так называемая «Мертвая голова»)? Из-за черных комбинезонов да черепов на пилотках и фуражках советские солдаты частенько принимали панцерманов за эсесовцев, в силу чего, взяв в плен, расстреливали их без всякой процедуры у первого попавшегося куста…
Но сейчас он, конечно же, и не думал об этом. И уж тем более ему не пришло в голову молиться или еще как-то взывать к Господу. Гудериан чувствовал себя обреченным; холодный ужас растекался по его спине липкими струйками. Ему представилось, что это исчадие пришло за ним лично, чтобы за все грехи утащить прямо в ад к своему ужасному господину, который уже ждет его, кровожадно ухмыляясь и раскрыв в смертельном объятии свои когтистые лапы…
В свою очередь, Ватила Бе смотрела на Гудериана совсем другими глазами, нежели на Рокоссовского, к которому хумансовская половина ее сознания испытывала симпатию и женский интерес (что не мешало ей как темной эйджел видеть в нем на тот момент перспективного биологического партнера для продолжения рода). Добившись своего и почувствовав внутри себя зарождение новой жизни, Ватила Бе не утратила теплых чувств к отцу будущего ребенка. Она даже допускала, что все сложится так, что на какое-то время они с Рокоссовским, как это положено у хумансов, даже смогут создать между собой парную семью. Она сама родилась и выросла в такой семье, гордилась как своей матерью, так и отцом, и не видела в подобном будущем ничего плохого. Но прежде всего было необходимо завершить эту войну и сделать страну Эс-Эс-Эс-Эр доминирующим государством на планете.
Однако в случае с этим тактиком дейчей (действительно незаурядным) обе половины ее сознания были полностью согласны между собой в том, что для нее он – только «экземпляр», и не более того. И дело даже не в том, что Быстроходный Гейнц воевал на противной стороне и служил враждебной идее, несовместимой с идеей Империи, а в том, что он ощущался ею как некий чужеродный элемент, перед которым у нее не возникало желание открыться. В таком случае никаких личных отношений в данном случае быть не может – только дело и ничего кроме этого. Впрочем, сейчас личных отношений Ватиле и не требовалось. Один раз уже переиграв Гудериана на поле боя, она сейчас собиралась интеллектуально его отпрепарировать – чтобы, подвергнув этого хуманса позитивной реморализации и инверсии мировоззрения, через него, как через мост, получить доступ к другим тактикам дейчей из той же когорты. Замечательно, если конец войны будет бескровным и стремительным. Для начальной фазы построения Империи самое главное – чтобы все прочие игроки за планетарной шахматной доской не успели изготовиться к тому, что их ждет. Опережение противника в развертывании – любимый прием не только тактиков дейчей; темные эйджел тоже любят это стандартное положение и применяют его с большим искусством.
А в том, что данный «клиент» может очень быстро пройти через процесс инверсии и из врага превратиться в потенциального союзника, Ватила Бе не сомневалась. Для этого данный экземпляр хуманса был достаточно умен, требовалось только немного приглушить одни процессы в его мышлении и подстегнуть другие. Не придется даже обращаться за помощью к Малинче Евксине, ведь некоторым социоинженерным приемам тактиков учат с той же серьезностью, как и непосредственно военному делу. Но тем не менее во всех этих манипуляциях не было ничего личного – лишь голый расчет опытного тактика, вербующего бывшего противника в союзники-консультанты.
– Добрый день, герр Гудериан, – на чистейшем хохдойч, с оттенком участливой заботливости в голосе, сказала главный тактик «Полярного Лиса», – нет ли у вас каких-нибудь нужд, жалоб, просьб или предложений?
Некоторое время Гудериан, не ожидавший такого начала разговора, ошарашенно смотрел на визитершу, потом выдохнул и медленно, с трудом разлепляя губы, произнес:
– Кто вы такая, черт вас возьми? Сама фройлян Сатана?
– Фи, герр Гудериан, – сморщила нос Ватила Бе и чуть склонила набок свою милую головку, – как вам не стыдно так вести себя с дамой! Не ожидала от вас такого. Вы бы еще на меня с кулаками набросились, как какой-нибудь мужлан…
Этот ответ – такой чисто женский, даже несколько кокетливый, сказанный грудным, едва ли не мурлыкающим тоном – был совершенно неожиданным для немецкого генерала, отчего он удивился еще больше. При этом весь его мистический ужас сдулся до размеров пылинки. Он вдруг расслабился, ощутив даже легкое головокружение, смешанное с неловкостью.
– Извините, фройлян! – Гудериан одернул свой помятый несвежий мундир. – Но все равно… не могли бы вы представиться, чтобы я знал, как к вам обращаться? И вообще, сообщите мне, пожалуйста – что тут, черт возьми, происходит? А то меня схватили, засунули в мешок и уже почти полтора месяца мне ничего неизвестно о том, что творится в окружающем мире…
Гостья Гудериана усмехнулась, глядя на него с высоты своего роста, и гордо ответила:
– Мое имя Ватила Бе, герр Гудериан… И я служу на этом корабле главным тактиком. Имперское флотское звание у меня фрегаттен-капитан, в местной Красной Армии товарищ Сталин присвоил мне звание генерал-лейтенанта и назначил главным военным консультантом при Генеральном штабе. – Теперь в ее голосе явственно звенела сталь. – Это под моим чутким руководством русские окруженцы, которых вы уже сбросили со счетов, нанесли вермахту тяжелое поражение и при этом почти полностью уничтожили вашу вторую панцергруппу. Мы не смогли отменить тяжелых последствий беспечности местного русского командования, но зато нам удалось сорвать ваши планы по глубокому продвижению на территорию страны Эс-Эс-Эс-Эр. План молниеносной войны приказал долго жить, и теперь вашей стране Германия в очередной раз предстоит до дна испить горькую чашу поражения…
– Я вам не верю, фройляйн Ватила! – горестно вскричал пораженный Гудериан, не в силах сдержаться, – такого не может быть, потому что… потому что просто не может быть, никогда!
– Ну почему же не может… – хмыкнула та, – очень даже может. Но то, что произошло в районе Слоним-Ивацевичи, буквально меркнет перед событиями в Минске. Ведь ваша танковая группа туда не успела, и не могла успеть, а потому генералам Готу и Штраусу пришлось самостоятельно отдуваться в кровавой мясорубке уличных боев. Возьмите битву за Ивацевичи, которую вы уже проиграли, умножьте ее на сто и поместите в крупный город с его каменной застройкой. После двух недель самых ожесточенных боев город, из которого заблаговременно эвакуировали мирное население, оказался завален трупами ваших солдат и сгоревшей техникой. Сейчас те ваши солдаты, которым удалось выжить, завидуют своим мертвым товарищам, потому что ваши госпитали, до потолков заполненные ранеными, не имеют ни необходимого количества персонала, ни коек, ни перевязочных средств и медикаментов. Когда вы планировали эту войну, то никому из ваших командующих не приходило в голову, что она будет существенно отличаться от легких прогулок по Польше и Франции. И особо должна отметить, что для организации той бойни мне не пришлось прикладывать никаких особых усилий. Я всего лишь нашла способного русского тактика и посодействовала его назначению командующим обороной этого важного транспортного узла; остальное он сотворил с вами уже сам. Ну что такое один батальон штурмовой пехоты, участвовавший с нашей стороны, когда общее количество сражающихся измерялось десятками и сотнями тысяч… И что самое главное – этот командующий сумел благополучно вывести из разрушенного города ядро своей закаленной в боях группировки и с боями отойти в сторону своих основных сил… и оказалось, что никто из ваших генералов не в силах ему помешать.
– Да Вы еще хвастаетесь этим, как каким-то достижением! – взвился Гудериан, который ни на секунду не усомнился в словах своей собеседницы; он просто не мог себя контролировать, эмоции бурлили в нем и рвались наружу подобно лаве из проснувшегося вулкана. – Вы, вставшая на сторону русских большевиков против настоящей европейской цивилизации…
– Топтали мы вашу цивилизацию, – сказала Ватила Бе с таким ледяным презрением, что тело немецкого генерала вдруг как-то обмякло, точно его придавил к месту огромный невидимый плевок, – причем двумя ногами сразу. Проанализировав государственную структуру вашей страны, мы пришли к выводу, что в будущем она не имеет никаких перспектив и потенциально враждебна нашей Империи – как, впрочем, и такие страны, как Британия, Америка, Япония и все прочие… В какой-то мере мы вам даже благодарны за то, что вы начали процесс расчистки территории Европа от накопившегося на ней государственного мусора, сломав те структуры, которые в противном случае пришлось бы ломать уже нам. Одна лишь страна Эс-Эс-Эс-Эр является естественным нашим союзником, и поэтому мы не колеблясь встали на ее сторону; и теперь все прочие государства, включая вашу страну Германию, пойдут у нас под снос… и только то, что русские большевики сумели построить, так сказать, на коленке за последние двадцать лет, будет превращено в новую империю, созданную на строго научной основе.