Герой-любовник, или Один запретный вечер

Гринева Екатерина

Девица бестолково засуетилась.

– Артур Александрович просит вас выйти. Побыстей, пожалуйста.

Мы вышли, подгоняемые Алиной. В лифте я только открыла рот, как Костя приложил палец к моим губам.

– Не сейчас. На улице.

Палец был волнующе-теплым, и когда он отнял его от моих губ, на них еще оставался отпечаток мягкой плоти. Я провела языком по губам.

– Ужасно пить хочу, – сказала я почему-то шепотом. – Просто умираю от жажды.

– Не проблема, – сказал Костя, отводя глаза в сторону. – Не проблема.

Ангел оставил меня в машине и пошел в магазин за бутылкой воды. Вернулся с двумя бутылками и протянул одну из них

мне.

Я жадно отпила.

– И как тебе этот спектакль?

– Никак! Мы ничего не добились. Он наотрез отказался разговаривать о Светловой, о ее операции и о санатории, где она лежала.

– Зато как отреагировал. Теперь уже ясно наверняка: этот санаторий существует на самом деле. И мы ничего не выдумали. Это уже полдела.

– Ага! И остался совсем маленький пустячок: определить где он, и кто там делает операции, и связано ли все это с Международным центром «Медицина будущего».

– Для этого мы тут и сидим.

– Что ты имеешь в виду?

– Если мы все правильно поняли, Челышев до смерти перепугался и теперь будет делать ложные ходы. Он все знает об этом санатории и, более того, он и устраивал эти операции Светловой. И что-то здесь крепко не так, раз он сильно занервничал… Я прав?

– Прав. И что нам делать?

– Говорю же: сидеть и ждать. И посмотреть, куда он направится.

Я рассмеялась.

– Поиграем в сыщиков и шпионов?

– Тебе это не нравится?

– Обожаю такие игры. Всю жизнь мечтала побыть мисс Марпл.

– Она была старая и некрасивая. А ты…

– Что – я?

– Молодая и красивая.

– И все?

Костя взял у меня из рук бутылку с водой и отпил, хотя его собственная бутылка лежала на коленях.

Возникло неловкое молчание.

Теперь он подумает, что я на комплименты к нему набиваюсь, с тоской решила я. Черт меня за язык потянул!

– Ты подумал, что твоя красная «пантера» очень заметна среди других машин, и Челышев тебя быстро вычислит.

– Мысль – здравая и поэтому наблюдение снимается. Если он нас заметит, то еще больше замкнется и будет осторожен. Что, естественно, не в наших интересах. Попробуем поступить по-другому.

Машина плавно тронулась с места.

– Куда мы едем?

– Развлекаться. В ресторан. Ты не против? Или у тебя есть какие-то другие предложения по вечернему досугу?

– Не против.

После ресторана мы поехали домой к Косте, и здесь я стала нервничать: я вдруг подумала, что сегодняшний вечер закончится совсем не так, как обычно, и не так, как я хотела. Наверное, моя интуиция встрепенулась и теперь отчаянно сигналила мне. Но вот слушать я ее явно не хотела… Или не могла?

Все было не так и шло не по расписанному сценарию.

Но ужасней всего получалось, что я все время предавала Дениса. Его заботу, внимание, нежность. Почему? Что со мной происходит? Все эти мысли кипели, бурлили в моей голове. Ответы на вопросы не находились…

Наверное, со стороны я выглядела странно, потому что Костя сжал мою руку.

– С тобой все в порядке?

Классический американский вопрос, в ответ на который я должна была выдать классически-американское «ОК», но вместо этого я отвернулась и стала смотреть в окно.

– Саш! Ты меня слышишь?

Что я могла ему сказать? Я сидела и глотала непрошенные слезы злости, обиды и отчаяния: я до сих пор ничем не помогла Эве, которая на меня надеется, я бездарно трачу время. Но прежде всего, я злилась на себя… на свою трусость. Я знала, что я должна была бежать от этого человека. Знала! Но вместе

с тем что-то притягивало меня к нему. Что было сильней меня, сильней моих представлений, даже сильней моего страха. Неожиданно я подумала, что всегда считала себя более стойкой чем Эва, более крепкой. Но если на то пошло: Эва не побоялась все бросить и уехать за своей любовью во Францию. Пусть все потом обернулось не так, как представлялось вначале, но она прыгнула в холодную воду с обрыва. А я держалась за Дениса, потому что мне было так удобней и безопасней. Я была девушкой с бой-френдом. Этот статус повышает собственную самооценку и ограждает от ненужных вопросов. У нас в России женщина страшно боится остаться одна. Иначе ее все начнут сразу прессовать, лезть в личную жизнь и давать бесполезные советы. Милка мне однажды рассказывала, как ее двоюродную сестру чуть до самоубийства не довели всякие любопытствующие: почему она до сих пор одна. Ее сестру Руслану я хорошо помнила. Башковитая девчонка, закончила в Питере престижный институт, работает аудитором в хорошей фирме. Бабки заколачивает, дай боже каждому. Так вот ей в родной город хоть не приезжай. Сразу начинается со всех сторон: «а когда ты наконец личную жизнь устроишь, когда у тебя дети появятся». Коллеги Руслану тоже закидывали подобными вопросами, как она жаловалась Милке, даже на дни рождения перестали приглашать, так как у нее статус «single». А то, что она, умница, всего сама добилась и процветает, вроде бы по фигу. Получается, что ей лучше иметь рядом ходячее чудо в штанах, какого-нибудь ботаника, импотента по части финансов или алкаша-дебошира. Зато – не одна и все вопросы-расспросы отпадут сами собой! Ну не идиотизм ли!

– Да о чем ты все время думаешь?

– Уже и подумать нельзя! – Я попыталась взять нейтрально-дружеский тон, но у меня получилось плохо.

– Саш! Ты скажи. Если я для тебя – существо настырное и неудобное, я просто слиняю и буду помогать на расстоянии. Может, ты уже сполна пресытилась мной. – Он повернул ко мне голову. Мы стояли в очередной пробке.

– Нет. Не пресытилась, – быстро сказала я. – Просто я… боюсь.

– Бедная девочка! – Костя покачал головой. – По-моему, я все-таки порядком тебя напугал. Злобная акула пера. И так далее. Давай-ка я тебя отправлю в квартиру твоей родственницы. А завтра мы созвонимся и подумаем, что делать дальше. Идет?

– Н-нет! – закричала я, вцепившись в его руку. – Не надо! Мы смотрели друг на друга. Наши взгляды впечатывались друг в друга, проникали, вливались – как это неугомонное солнце, которое слепило глаза.

– Не надо, – повторила я.

– А если я – тоже?

– Что – тоже?

– Боюсь себя.

Сзади отчаянно бибикали.

– Тогда лучше бояться вместе, – прошептала я.

Мы вошли, нет, влетели в его квартиру и как сумасшедшие кинулись целоваться. Как будто бы весь день невидимая струна держала нас на расстоянии, а сейчас – отпустила – и с центростремительной силой мы рванули навстречу друг другу.

Наши горячие руки переплетались и снова расплетались. От быстрых неистовых поцелуев губам было больно, и они начинали вспухать, как от укуса пчелы.

В голове шумело, как от вина, которого выпили слишком много. Я нетерпеливо стянула с него майку. Внезапно все закружилось передо мной, и мы одновременно опустились на прохладный пол в светлых квадратиках.

– Ты как?

– Жива!

– Это – хорошо. – Он провел рукой по моей груди, и я перехватила руку.

– Не останавливайся.