Герой Марса
Шрифт:
– Как милосердно с вашей стороны назвать мои проступки ошибками!
– Если бы я не считала их таковыми, то не согласилась бы на эту аудиенцию, - заметила Джуния.
– Вы даете мне надежду, что прощение, которого я искал, может быть мне даровано.
– Ты уже получил его.
– Моя благодарность безмерна!
– воскликнул Джерри с совершенно излишним пылом.
Джуния ничего не сказала, но опустила карие глаза, и легкий румянец тронул ее милое лицо.
На миг Джерри застыл, не видя и не осознавая ничего, кроме очарования этой девушки. Затем Лал-Вак тронул его за плечо,
– Пойдем, - тихо сказал ученый.
– Аудиенция окончена. Как во сне, Джерри отсалютовал и вышел, сопровождаемый Лал-Ваком и двумя стражниками.
Лал-Вак заговорил по-английски, чтобы его не поняли стражники:
– Я заметил, каким взглядом вы обменялись. Если хочешь остаться в живых, хотя бы до дня суда, никогда не пытайся снова увидеть принцессу; никому не открывай своих чувств, которые ты только что так неосторожно продемонстрировал и на которые она невольно ответила.
– Знать, что я никогда больше не увижусь с ней, - значит потерять смысл жизни. Но почему ты говоришь, что я должен выбросить ее из головы?
– Потому что иначе ты подставишь себя под удар таких сил, что твоя гибель станет неизбежна. Ты уже завел себе одного могущественного врага, чье имя мне, кажется, известно. Неужели ты захочешь, чтобы твоими врагами стали зовил Манит, твой друг и покровитель, и даже сам вил?
Тут они вошли в покои, а стражники остались на посту у дверей.
– Как я уже говорил тебе прежде, - продолжал Лал-Вак, - Манит - зовил Нунта, одного из самых влиятельных государств Марса, с которым Кальсивар состоит в дружеских отношениях. Лом-Харр, вил Нунта, отправил сюда своего сына с недвусмысленной целью добиться благосклонности совилы Джунии. И мне уже дали понять, что ни молодой человек, ни принцесса не относятся к этой идее с отвращением.
– Это ставит меня в нелепое положение. Я не могу отстаивать собственные интересы, не став на пути интересов моего друга и благодетеля!
– Совершенно верно. И хотя мы еще точно не определили личность твоего таинственного врага, сдается мне, что очень скоро и он выступит в открытую. Как ни странно, его стремления противоречат не только намерениям зовила Манита, но и твоим свежеиспеченным чувствам.
– И кто же это?
– Мовил Тоор, чей отец был братом вила, а мать - совила из древнего царского рода бронзовой расы. В день, когда Манит спас тебе жизнь, Тоор требовал твоей немедленной казни. Между ним и правом на кальсиварский трон стоят сейчас двое: зовил Шив, брат Джунии, и сама Джуния. Если он сумеет устроить смерть одного и жениться на другой, его права на трон станут неоспоримы, если не считать одной мелочи - с тех пор, как пять тысяч лет назад белая раса покорила эти края, ни один человек с бронзовой кожей не занимал кальсиварского трона. И по всему выходит, что Саркис - орудие мовила Тоора, потому что он требует, чтобы Кальсиваром правил вил из древнего рода царей бронзовой расы. Теперь суть этого заговора для меня ясна, но ведь вил Нумин мне не поверит. А мовил Тоор живо пустит по моему следу наемных убийц, если прежде сам вил не расправится со мной.
– А какое же я имею ко всему этому отношение?
– Я уже пытался объяснить тебе, - сказал Лал-Вак, - что
В этот миг стражник у двери откинул портьеру и объявил:
– Посланец от его высочества мовила Тоора! Загорелое лицо Лал-Вака побледнело.
– Это случилось прежде, чем я ожидал, - пробормотал он по-английски, обращаясь к Джерри, и громко сказал стражнику: - Пусть войдет.
В комнату вошел бронзовокожий паж.
– Его высочество мовил Тоор развлекает его императорское высочество зовила Шива игрой в гапун, - объявил он, - и велит Лал-Ваку и Джерри Моргану явиться к нему.
– Подожди нас снаружи, мы сейчас выйдем, - ответил Лал-Вак. Паж скрылся за портьерой, а ученый сказал по-английски: - Позволь мне предостеречь тебя, мальчик мой, - мовил Тоор зовет тебя отнюдь не для игры в гапун, а для игры куда более опасной. Лучше всего ты сумеешь расстроить его планы, если будешь крайне осторожен, чтобы никого не оскорбить и самому не замечать оскорблений - кроме тех, которые ведут к открытому вызову и которых ни один благородный человек на Марсе не может игнорировать, не запятнав своей чести.
Глава 7
Когда Джерри и Лал-Вак вслед за пажом вошли в просторные и роскошные покои мовила Тоора, землянин сразу заметил, что компания здесь собралась небольшая и избранная - всего человек двадцать. Зовил Шив, зовил Манит и мовил Тоор были в синем, остальные - исключая землянина - в оранжевых дворянских одеждах.
На большом вертящемся столе были установлены четыре игральные доски. Эти доски были покрыты пронумерованными ямками, и суть игры состояла в том, чтобы катать по доскам марсианские деньги - гравированные шарики из золота, серебра и платины, - стараясь закатить их в ямки. Тот, чей шарик попадал в лунку с самым большим номером, выигрывал все ставки.
Пульчо, которым обильно угощались игроки, наливали двенадцать бронзовокожих рабов.
Джерри знал, что мовил Тоор - его враг, а потому был удивлен, когда хозяин апартаментов встретил их поднявшись, что само по себе было честью. Бронзовокожий принц нашел место для Лал-Вака, а потом повернулся к Джерри и сказал так громко, что слышали все:
– Ты - наш последний и самый примечательный гость: у тебя самая темная одежда.
Джерри ответил на его саркастическую усмешку самой жизнерадостной из своих улыбок.
– То, что я последний, очевидно, - сказал он, - но, ваше высочество, протестую - я не самый примечательный. Это для меня слишком большая честь.
– Почему же?
– спросил мовил Тоор.
– Самый примечательный здесь - ваше высочество, потому что у вас самая темная кожа.
Оба принца, Шив и Манит, разразились громким хохотом, и кое-кто из дворян тоже осмелился улыбнуться, но большинство помрачнело. И самое мрачное лицо было у Лал-Вака.
– В вашей стране принято, чтобы гость оскорблял своего хозяина?
– осведомился мовил Тоор и положил ладонь на рукоять меча.