Герой на измене. Рояль в кустах
Шрифт:
– Даже готовка?
Элдри не любила кухарничать.
– Ха! Готовка. У тебя будут даже свои слуги, чтобы одеваться.
– Да ну, – не поверила она. – С чего бы это такая честь? Нас самих в слуги отрядят. Не иначе.
– Вот и проверим, – подмигнул я ей и убрал свою руку. Девушка тут же с подозрением сощурила глаза.
– Ты что-то скрываешь.
– Раскусила! – засмеялся я. – Дело в том, что Лайрэм присмотрел тебе местечко. Если научишься более достойным манерам, то станешь кем-то из тех высокомерных типов, что заставляют обращаться к себе со слов Ваше магичество.
– Серьёзно? Городской маг?! – воскликнула
– И откуда в тебе только такая тяга к господству над всем сущим?
– От тебя?
– Ну, – протянул я задумчиво, – может и от меня. Потому что слушай-ка мой приказ, малыш! Пока этот пирог ещё горячий его надо доесть. Сворачиваем все разговоры и начинаем активнее двигать челюстями.
Дальше мы спокойно закончили ужинать и отправились спать. А по утру выехали на тракт. Дорога казалась мне лёгкой. Не было ни затяжных дождей, ни сильного порывистого ветра, в котомках хватало еды и, кроме того, мы никуда не спешили. Это было скорее удовольствие, чем вынужденное путешествие. Расстроило только то, что к вечеру мы добрались до деревушки, где намеревались заночевать, но красные флаги на частоколе говорили, что её затронула какая-то лихая болезнь. С учётом того, что в Аврице об этом не судачили, она только что появилась. И совесть вроде бы тянула предложить услуги лекаря, но тяжёлый многодневный труд не воодушевлял. Наверное, лучше было бы проехать селение стороной, поэтому я с скосил вопросительный взгляд на Элдри и… тут же нарвался:
– Поможем им?
– Ладно. Почему бы и нет?
Мы подъехали ближе, но, к моему облегчению, наши услуги не потребовались. Оказывается, в деревне родилась тройня и некий местный обычай требовал никого не впускать и не выпускать из села три дня кряду. Якобы нечистая сила может принять человеческое обличие и утащить к себе уникальных младенцев, дабы их чего-то там. Поэтому, чтобы не нарываться на неприятности на ровном месте, мы продолжили путь и проехали с две версты, прежде чем развели костёр. Предстояла ночёвка на природе.
Ветви сухого дерева полыхали в пламени, приятно потрескивая. Я жарил на прутике нанизанные на него крупные листья – просто развлекался. Элдри чистила котелок от только что съеденной каши. По близости не было даже ручья, а потому посудой следовало заняться, пока крупинки не засохли на стенках чугуна. На дереве голосила какая-то пичужка, а звёзды на небосклоне намекали, что пора бы уже ко сну готовиться.
– Очень холодно, – вдруг пожаловалась Элдри и шмыгнула носом.
– Это да. Не думал, что начнутся заморозки, – согласился я.
Меня внезапное похолодание и правда удивило, но при этом ни капельки не смутило тоже. С Элдри всё было иначе. Мне было прекрасно известно, как она завсегда мёрзнет.
– Давай-ка не по разные стороны от костра спать, а ложись ко мне. Теплее будет.
Она искренне улыбнулась предложению и, когда я поудобнее устроился на ночлег, девушка прижалась ко мне, прикрываясь и моим, и своим плащом. Про себя я даже горько усмехнулся. Это напомнило мне времена наших прежних путешествий. Всё вернулось на круги своя. Снова дорога. Снова догорающий костёр, и снова я прижимаю к себе холодные ладошки Элдри.
…Тоже мне маг огня!
Мне не была понятна её непереносимость
Однако спал я недолго. Может, час или два. И проснулся от того, что Элдри суетно завертелась, как если бы поворачивалась посмотреть на меня и снова отвернулась. Наверное, всё было именно так, потому что моя ладонь, лежащая под её грудью, прекрасно ощущала чрезмерно быстрое биение сердца. Девушка определённо бодрствовала. Мне сразу же захотелось спросить её в чём дело, но не отпускающая сонная дремота словно сковала все мышцы. Даже веки удалось с трудом разлепить. Чудовищным усилием воли, едва удерживая себя от неприличного зевка во весь рот, я приподнялся на локте. Тело настолько не хотело работать, что нервные клетки никак не могли дать команду языку задать элементарный вопрос. А вот Элдри, поняв, что я проснулся, легко, но плавно перевернулась на спину.
Лицо её оказалось очень близко к моему, однако в больших глазах всё равно отразился лунный свет. Отблеск был очень красивым. Я помню, что смотрел на него и думал, как хорошо было бы сложить складное стихотворение про всё это. Мне захотелось написать про свет звёзд над долиной – такой же красивый и заковыристый, как полное имя Элдри. Могло получится глубокое философское произведение. Но, видимо, я настолько увлёкся составлением строк, что совсем забыл о том, что хотел сделать. Я молчал, глядя девушке в глаза, а она отчего-то медленно приподнялась на локтях и поцеловала меня в губы.
Наверное, сначала я испытал страх.
Или нет. Сначала я ощутил бушующий огонь в своём теле.
Нет-нет! Пожалуй, всё же страх.
…Или наоборот?
Не знаю. Могу сказать только, что подобное я ощущал лишь единожды в комнате постоялого двора неподалёку от Чёрной Обители. Я словно бы горел заживо и всецело наслаждался этим. Точнее, мог бы наслаждаться этим, если бы моё тело не сковал ужас. Я не мог ни отстраниться, чтобы прервать поцелуй, ни ответить на него со всем жаром, как мне вдруг захотелось. У меня аж волосы на голове встали дыбом. И, наверное, не отодвинься Элдри, чтобы посмотреть на меня, до сих пор бы я так и лежал истуканом на той поляне.
– Прекрати, – хрипло и с угрозой в голосе произнёс я, резко отдёргивая руку, ранее лежавшую на девушке.
– Морьяр, – жалобно произнесла она.
Теперь в её глазах обозначился страх. Я же резко поднялся на ноги, надеясь хоть так унять разбушевавшееся во мне желание.
Великая Тьма! Я не был готов к такому испытанию над чувствами и разумом! Во всяком случае не с ней. Не с Элдри!
– Прекрати, – повторил я с той же интонацией, но на этот раз смог добавить. – Ты хоть мыслишь о том, что творишь?!
– Я… я, – начала заикаться она.
Издаваемые ею прерывистые звуки вернули мне почву под ногами. Эта земля была ещё шаткой, но удержаться на ней уже можно было.
–Знаешь что, девочка, – сурово начал было я неподготовленную поучительную речь, но обращение заставило глаза Элдри засверкать гневом.
– Я не девочка! Не девочка уже! – завизжала она и тоже поднялась с земли. – Почему только ты этого не видишь? Почему не никак не услышишь, когда я говорю, что люблю тебя?!
– Любишь меня? – глупо переспросил я с неподдельным удивлением.