Герой на измене. Рояль в кустах
Шрифт:
– А у меня женщина умерла, – я так и не смог назвать Герду ни женой, ни любимой. – И пока я её не похороню, ты, сука, не смей приближаться ко мне ни на шаг!
Бог смерил меня крайне неодобрительным взглядом и буркнул:
– А я-то думал, что больше всего хочу убить тебя за твоё чувства юмора.
Глава 3
Я принёс тело Герды на край утёса и положил на камни, как на алтарь. Заходящее солнце искажало смертельную бледность. Блики создавали впечатление жизни, но… это было только впечатление. Женщина не спала. А если и спала, то из такого сна никто уже не возвращался. Во всяком случае,
– Мне будет её не хватать, – прижалась ко мне моя девочка.
– А я всегда буду о ней помнить, – не удержавшись, я встал на колени и поднёс к губам прядь тёмных волос. Затем поцеловал их, с горечью отпустил и через силу сказал:
– Давай, Элдри. Не будем тянуть.
– Ты уверен, что так? Эфирные связи разорвутся очень быстро.
– Если сюда придёт Орден, то да. Я хочу, чтобы она обрела покой и свободу.
– Как скажешь.
Девушка слегка напрягла мышцы у глаз, и тело Герды охватило жаркое пламя. Менее чем за две минуты от последней из рода мастера Гастона не осталось ничего, кроме пепла. И созданный мною ветер развеял его над морем. Какая-то чайка плаксиво закричала, паря в воздухе. Элдри прижала ладони к лицу, но, когда она отняла их от него, я не увидел слёз. Она так и не заплакала. Наверное, и правда привыкла к смерти.
– Теперь к Лайрэму?
Удивительно. Каждый из нас называл Артондола тем именем, под каким довелось узнать его впервые.
– Нет. Сначала мы зайдём к Данко и отыщем ящик его шрай-ханского вина. А Лайрэм. Лайрэм нас с тобой ещё переживёт. Так что никак не помрёт, если немного потерпит.
– Тогда к Данко, – согласилась она и грустно приподняла уголки губ.
Эта печальная улыбка не исчезла с её лица, когда мы пошли в сторону города. Элдри даже стала ещё грустнее и задумчивее, но я был полон своих забот. Наверное, поэтому она в какой-то момент сама раскрыла свои мысли и с горечью произнесла:
– Знаешь, я не думаю, что Лайрэм нас переживёт.
– Ты как будто забыла, что он бог. Напомнить, что это значит?
– Нет. Такое из головы просто так не выветривается. Мне, как я впервые узнала, потом долгое время тоже хотелось стать богом.
– Богиней, – машинально поправил я. – Зачем тебе это надо? Если достигнуть уровня, когда можно столь основательно изменить себя, то лучше остаться свободной. Долголетию это не помешает.
– Пока не знаю, но я стану богиней, – девушка демонстративно гордо задрала носик.
Профиль у неё был – хоть картину за картиной пиши.
– Хватит болтать глупости. Я ещё не отыскал вино, чтобы так трещать… Сейчас вот возьму и передумаю брать тебя к себе в компанию! Рано тебе ещё спиртное распивать.
– Но другие в моём возрасте выпивают порой, и ты часто пьёшь. Почему же я должна поступать иначе? Я уже не маленький ребёнок.
– Я объясню тебе самый весомый аргумент, – строго ответил я и для большего эффекта сделал небольшую паузу. – Я так сказал.
Категорично произнесённый аргумент подействовал. Как и всегда. Девушка замолчала, и, более не произнося ни слова, мы дошли до дома Данко. А там никакие беседы вести вообще не хотелось. Мы переговаривались только о самом необходимом. Например о том, что тела обитателей дома стоит сложить в гостиной поближе друг к другу.
Рядом с Данко, Лизой и Марком я положил также тело служанки. Кэтти для них была почти что членом семьи. Затем я принёс в гостиную ранее найденный ящик дорогого вина и без сомнения вылил содержимое первой бутыли на пол возле трупов.
– Их тоже будем сжигать? – тихо уточнила Элдри.
– Да.
Этого слова оказалось достаточно, чтобы мёртвых окутало пламя. Такое сильное, что заставило меня своим жаром сделать пару шагов назад. Но я не стал говорить Элдри, что так она может дом спалить. Уж такую ерунду проконтролировать было в моих силах. Поэтому я даже не стал досматривать на то, как плоть обращается в пепел, а пододвинул невысокий столик вплотную к дивану, достал из буфета две пузатые чашки своей же работы, вытащил пробку из непочатой бутыли и щедро разлил вино до самых краёв.
– Держи, – пододвинул я кружку к Элдри.
Девушка взяла её в руки, понюхала содержимое и только потом села вплотную ко мне. В молчании она сделала первый глоток, а я разом выпил всё до дна. Мне абсолютно не хотелось разговаривать. Оазис счастья, в котором я пребывал столько лет, оказался столь же непрочным как мираж.
Мираж.
Мне понравилось это слово так, что я написал его ещё один раз с новой строки. Наверное, такому глубокому очарованию им способствовало ещё и происходящее вокруг меня. Правда, в отличие от моих грустных воспоминаний, в настоящем я испытывал эйфорию. Быть свидетелем подобного – да, такого я не мог представить даже в самых смелых мечтах! Но ведь зрел. Видел воочию, как голубая энергия сплетает внутри гибнущего мира кокон! Физическая материя не мешала этой силе творить, но совершённые преобразования на ином плане бытия затронули паутину основ строения планеты и начали менять её облик. Огромные вулканы постепенно становились впадинами. Реки лавы обращались в горные пики. Огонь сменялся льдом. Вся система даже обрела равновесие, самостоятельно корректируя свои координаты в пространстве.
Сложно было поверить, что такое возможно!
Однако, я не зря сосредоточился на слове «мираж». Все эти изменения и близко не стояли с тем, что вершила странная энергия. Внутри мира настоящего она плела несуществующий мир. Мир грёз. Мир вымыслов. Фантазию.
Я понял, что не могу оставаться безучастным! Не хочу!
– Можно я приду посмотреть на твой мир? – обратил я свои чувства к странной собеседнице.
Сердце моё замерло. Во мне горело убеждение, что ответа не последует.
И всё же мне ответили.
– Приходи.
Хм. А вот это было легче сказать, чем сделать. Я опробовал несколько попыток перенести свой разум в Фантазию, но у меня ничего не получилось, так как мы состояли из слишком разных материй. Физически или на тех планах, к которым я привык, проникнуть в столь тонкую структуру оказывалось невозможно. И это давало понять, что не все сложности можно преодолеть наскоком. Я принялся за размышления, но они выходили сумбурными. Прошло не меньше нескольких часов, прежде чем я почувствовал озарение и всё-таки смог проникнуть на Грань мира грёз. Да, не в саму Фантазию, а только её Грань, но… но и то меня оттуда, судя по ощущениям, просто-напросто выперли!
– Ты делаешь всё не так, – донеслась до меня чужая укоризна.
– А как тогда?
– Так.
Получать новые знания через ощущения сродни перемене настроения было непривычно, но я с лёгкостью уловил их суть. А после этого радость, такая восторженная, какую может ощущать только ребёнок или горячо влюблённый человек, поглотила меня без остатка. Она заставляла нетерпеливо подняться на ноги и выйти в междумирье. Мною двигал ажиотаж. Я собирался творить необычное волшебство, намеревался создать нематериальный аватар собственной энергетической сущности! Но для этого мне требовалось относительно безопасное спокойное место. И такой укромный уголок нашёлся. Причём, совсем неподалёку.