Герой – род мужской, число единственное
Шрифт:
Ну, и кто тут у нас герой?
– Тебе тоже поединок нужен? – вскользь поинтересовался я у второго эльфа.
Тот отрицательно помотал целенькой головой, пристально рассматривая каждую чёрточку моего лица и одежды, и затем понятливо ушёл по-английски.
– Как это ты его? – образовалась возле меня моя помощница. – Как ты это сделал? Почему он не смог применить магию?
– Это было невозможное деяние. А научиться невозможному тебе, милая, не грозит. Никогда.
Она не стала настаивать. Ей виделось, что её последующие слова станут достойным ответом.
– Ну, можешь тогда идти собирать энергию… один, –
В её словах была истина. На мир имел право я, а не Тьма. Поэтому, что делать с его энергией было решать только мне. И для качественного формирования сырого потока смерти это являлось досадным изъяном, но… для меня лично – счастливым обстоятельством. Теперь я мог проверить на работоспособность то, что со мной произошло в хранилище Джух-Аджна.
– Да, теперь это мой мир. Поэтому не хочу я что-то никаким потоком заниматься.
– Неужели позволишь энергии просто-напросто распылиться? – искренне удивилась женщина.
– Нет.
– Хм. Что тогда? Поможешь этому миру умереть? Или ты вдруг решил стать его хранителем полноценно?
– Ни то и ни другое. Кстати, можешь быть свободна. Задачу мы завершили.
– Я должна увидеть всё до конца. Никогда не знаешь, чего от тебя ждать, – резонно заметила она.
– Ладно. Смотри, если хочешь.
Я, оставив свою спутницу в междумирье, переместился на поверхность теперь уже своего мира. Необычайное ощущение осознавать, что у тебя в собственности целый мир. Я аж тихонько усмехнулся над сим казусом в своей жизни, однако вовсе не собирался превращать его в целую историю. Эта твердь была мне безразлична, хотя, стоило признать, создана она была прекрасно. Нити миротворения сплетались тщательно и устойчиво, сердечник переполняла энергия, а потому лишь более быстрый бег облаков мог подсказать обывателям, что скоро от их прежнего бытия не останется и былинки.
Как и положено эльфийскому миру повсюду были живописные места. Прекрасные города сливались с природой. Деревья покачивали могучими кронами. Стройные высокие водопады струились с серо-серебристых скал. Я как раз оказался подле одного такого, и моё появление нарушило покой безмятежно сидящей пары эльфов. Влюблённые касались кончиками пальцев друг друга и что-то шептали в тон журчанию воды. Над ними тонким голоском пела неприметная пичужка.
– Скоро здесь всё рухнет, – сказал я.
Меня не поняли. Мужчина резво поднялся, говоря что-то на непонятном мне языке, затем поморщился и, выхватив клинок, напал. Я даже обрадовался, давно не приходилось на мечах биться. Собственно, потому мне и захотелось провести сражение до конца. И замечу, мой противник бился хорошо. Он оказался сильным и ловким воином, его удары были стремительны, но я, к своему удивлению, был гораздо лучше. Мне даже не пришлось применять магию для повышения собственных шансов на победу. Эльф потерял кисть руки, а затем я, сбив его с ног, поставил ему на грудь свою ногу. Эльфийка испуганно стояла, прикрывая пальцами рот, но не в моих намерениях было убивать кого-либо здесь и сейчас.
– Я вас пробовать спасать пришёл, идиоты. Я же теперь ваш бог, – пусть они не понимали меня, но мне нравилось говорить. – Вот. У меня даже орден есть.
При этих словах я ткнул пальцем в блестящую именную
Было страшно, и этот страх я, наверное, никогда не забуду. Не даром же мне доводилось только управлять сырым потоком смерти или же черпать из него преобразованного. Купаться в подобном истоке, целиком пропуская через себя, кому-то выше уровня «боги богов» никак не стоило, а я вот… рискнул, доверяясь своему осмыслению способностей древней расы. И, наверное, со стороны в тот момент выглядел я ужасно. Это было видно по отражению в широко распахнутых глазах эльфийки.
Внутри сразу всё зажгло, словно кто-то пролил на мои внутренности кислоту, но облегчение тоже пришло быстро. Вживлённый в меня голем-миростроения ощутимо задвигался, впитывая энергию, и самостоятельно начал её преобразование в нечто, для чего я не имел никакого названия. Всё моё тело покрыли длинные червеобразные наросты – кладовые, но усилием воли я снова убрал их вовнутрь под кожу и заштриховал точечной иллюзией.
Теперь я нисколько не пожалел бы об изменении человеческого тела, даже не умей я скрывать свой изъян. О, сколько всего я зато мог теперь!
Как раскалённый нож проникает в масло, так же легко на поверхности мира открылось несколько врат, ведущих на ближайший Диск Смертных. Благодаря моей щедрости наиболее умные, смелые и везучие получили шанс на спасение. Я ощутил себя всемогущим и, войдя в раж, начал «поедать» энергию мира огромными кусками. Всё видимое стало рушиться невероятно быстро. Влюблённые эльфы скрылись в портале в последний момент. Ещё секунда, и они провалились бы под сотрясаемую, бьющими из неё огненными гейзерами, землю. Стихии рвали материю на части и обращали в пыль, а я стоял в эпицентре всего этого и самому себе казался бессмертным. Я впитывал в себя силу и вопреки основам основ не выпускал её из себя. Она накапливалась во мне, послушная, готовая подчиняться. От блаженства я даже прикрыл глаза и впервые услышал… её.
«Ты интересен мне. Я хочу узнать тебя лучше», – зашептал тонкий голосок, похожий на голос Эветты.
Я искренне удивился, но мгновенно понял, что на самом деле никто со мной не разговаривает. Во всяком случае, привычным для меня образом. Это всё моё восприятие, человеческому мозгу легче интерпретировать некие явления именно через звук или видения. А я, пусть и обрёл невероятную силу, по-прежнему оставался телом и разумом одним из людей.
– Я… Я Странник. А что ты есть?
«Я не существую, и я всё вокруг тебя. Ты хочешь познать меня? Тебе будет со мной хорошо».
– Давай сначала попробуем просто подружиться?
«Люби меня, и я буду любить тебя. Не пытайся властвовать надо мной, а проси. Проси, и я буду рядом».
Удивительным образом, столь странные признания никоем образом не заставили меня ощутить некую агрессию. Я, напротив, расслабился и улыбнулся. А затем, так как от мира уже мало чего осталось, вернулся в междумирье… Ого! Оказывается, это пространство могло быть иным. Его ветер, которого не должно было существовать, потрепал мои волосы и нежно потёрся о щёку. Серебристые тропинки изрезали пространство. Они совсем не походили на энергетические узловые точки дорог, казались лёгкими и манили своей непринуждённостью.