Герой
Шрифт:
– Я вижу чудо! – отчеканил он, и все повторили его слова.
После того как гул голосов затих, Знаток оружия опустил голову и глухо произнес:
– Мой Наставник! Почитайте нам Книгу мудрости.
– Лазеры, Рассказчица, лазеры! – кричал неКрол, и в голосе его слышалось отчаяние. – Райтер еще не вернулась! Мы должны ждать.
Он выбежал из домика торговой базы с голой грудью. Жаркое утреннее солнце жгло ему голову, порывистый ветер трепал ярко-рыжую спутанную гриву. Они были уже на опушке, когда он догнал их. Грустная рассказчица повернулась к нему, суровая, совсем не похожая на дженши: через плечо висел лазер, на шее был ярко-синий шарф из блестящего шелка, а на каждом из восьми пальцев сверкало по широкому кольцу. Остальные изгнанники,
– Нет, Арик, – зло сверкая глазами цвета бронзы, бросила неКролу Рассказчица. – По твоим собственным расчетам, лазеры опаздывают на месяц. Мы ждем, а Стальные Ангелы каждый день разрушают все больше пирамид. Скоро они примутся за детей.
– Очень скоро, – согласился неКрол, – если вы на них нападете. Есть ли у вас хоть какая-нибудь надежда? Дозорный говорит, их там два взвода и с ними мототележка с пушкой. И вы рассчитываете остановить их парой лазеров и четырьмя арбалетами?
– Да, все так, – ответила Рассказчица, и зубы ее сверкнули, как клыки у дикого зверя. – Но это не имеет значения. Роды не сопротивляются, значит, мы должны делать это.
Стоящий на одном колене дружок Рассказчицы поднял глаза на неКрола.
– Они… Они идут к водопаду, – задыхаясь, проговорил он.
– К водопаду! – повторила Грустная рассказчица. – С тех пор как умерла зима, Арик, Ангелы разбили больше двадцати пирамид. Их взрыватели крушат лес, и теперь землю от долины до ручья перерезает, как шрам, большая пыльная дорога. Правда, в этом году они не причинили вреда ни одному дженши – они всех отпускали. Эти роды, лишенные своих богов, шли к водопаду, и теперь в том лесу нечего есть. Владеющие даром слова из всех родов сидят рядом со Стариком. Возможно, бог водопада примет их как своих, может быть, он и вправду великий бог. Я в этом не разбираюсь. Зато я знаю, что лысый Ангел пронюхал о двадцати живущих вместе родах, о группе в полтысячи взрослых дженши, и ведет на них свою мототележку с пушкой. Отпустит ли он их и на этот раз, удовлетворясь вырезанной фигуркой? И захотят ли дженши уйти, бросив второго бога с той же легкостью, что и первого, Арик? – Рассказчица странно взглянула на неКрола. – Я боюсь, они будут защищаться одними когтями. Я боюсь, лысый Ангел перевешает их, даже если они не будут сопротивляться. Я боюсь всего и почти не знаю ничего. Одно я знаю твердо – мы должны быть там. Ты не остановишь нас, Арик, мы не можем ждать, пока привезут твои запоздавшие лазеры.
Она повернулась к остальным:
– Скорей, надо бежать!
И они исчезли в лесу; неКрол не успел даже рта открыть. Растерянный, несчастный, он побрел назад к домику, откуда как раз выходили две беременные изгнанницы с арбалетами в руках.
– И вы туда же! – в ярости крикнул он. – Это же безумие, чистой воды безумие!
Но они только взглянули на него своими тихими золотистыми глазами и скользнули мимо, направляясь к лесу.
В домике неКрол перетянул лентой свою длинную рыжую гриву, чтоб она не цеплялась за ветки, быстро натянул рубашку и метнулся к двери. Но тут же остановился. Оружие, у него должно быть оружие! Он судорожно оглядел комнату и бросился в кладовую. Ни одного арбалета, ничего! И тут руки его наткнулись на мачете из какого-то твердого сплава. НеКролу было так непривычно держать его, он знал, что выглядит нелепо и отнюдь не воинственно, но надо же было взять хоть что-то.
И он поспешил к водопаду вслед за остальными.
Грузный, рыхлый, неКрол не привык к бегу, а до водопада было почти два километра через пышно разросшийся летний лес. Трижды торговцу приходилось останавливаться и ждать, пока не утихнет боль в груди. Казалось, прошла вечность, прежде чем он добрался до водопада. Но ему все же удалось обогнать Стальных Ангелов: громоздкая мототележка двигалась медленно, и дорога из Долины меча более длинная и холмистая.
Дженши были повсюду. С поляны исчезла трава, и сама поляна увеличилась раза в два по сравнению с тем, какой неКрол запомнил ее во время своего последнего посещения, ранней весной. Но дженши заполнили поляну целиком. Они сидели на земле, молча уставясь на пруд и водопад, сидели настолько тесно, что между ними едва можно было протиснуться. Многие устроились наверху, на фруктовых деревьях, несколько детенышей взобрались на самый верх, где прежде царили одни обезьяны.
Посреди водоема на камне, вокруг пирамиды рода водопада, скучились Владеющие даром слова. Они жались друг к другу еще теснее, чем сидящие на траве, и каждый держал ладони на пирамиде. Один из них, тощий, почти бесплотный, сидел на плечах собрата, чтобы все могли прикоснуться к святыне. НеКрол пытался сосчитать дженши, но бросил: перед ним была сплошная масса покрытых серой шерстью рук и ног и золотистых глаз, а посредине – пирамида, темно-алая, неподвижная, как всегда.
Грустная рассказчица стояла в пруду, по щиколотку в воде. Лицо ее было обращено к сидящим на траве, и она кричала странным, не похожим на обычное мурлыканье дженши голосом. Ее шарф и кольца казались до ужаса чужеродными и как будто таили угрозу. Неистово и страстно, размахивая лазерным ружьем, она кричала собравшимся дженши, что Стальные Ангелы уже на подходе, что нужно разбиться на мелкие группки и скрыться в лесу, чтобы встретиться затем на торговой базе. Она повторяла это снова и снова, с какой-то дикой настойчивостью, резким, металлическим голосом.
Но роды сидели неподвижно и безмолвно. Никто не отвечал, никто не слушал, никто не слышал. Они молились при свете дня.
НеКрол протискивался вперед, наступая то на чью-то руку, то на чью-то ногу. Он встал наконец рядом с Грустной рассказчицей, продолжавшей бурно размахивать руками. Но вот ее глаза цвета бронзы остановились на нем. Тогда она смолкла.
– Арик, – пробормотала она, – Ангелы идут, а они не хотят меня слушать.
– Остальные… – НеКролу не хватало воздуха. – Где остальные наши?
– На деревьях, – сделав неопределенный жест, ответила Рассказчица. – Я поручила им сидеть на деревьях. Это снайперы, Арик, такие же, как мы видели у тебя на стене.
– Пожалуйста, пойдем домой, – взмолился неКрол. – Оставь этих, на траве, оставь их! Ты их предупредила, и я их предупреждал. Что бы ни случилось, они сами виноваты, виноваты их боги.
– Я не уйду, не могу уйти, – ответила Грустная рассказчица. Она, казалось, смутилась, как бывало, когда неКрол расспрашивал ее дома, на базе. – Вроде бы мне надо уйти, но я чувствую, что должна остаться. И остальные наши не уйдут, даже если бы я ушла. Они чувствуют это еще сильнее. Мы должны быть здесь. Чтобы бороться, чтобы говорить. – Она моргнула. – Я не знаю почему, Арик, но мы должны.
И прежде чем торговец успел ей ответить, из леса вышли Стальные Ангелы.
Сначала их было пятеро, они шли на большом расстоянии друг от друга, вскоре показалось еще пять. Все были одеты в сливавшуюся с листьями пятнистую темно-зеленую форму, так что выделялись только блестящие пояса из стальной сетки и стальные боевые шлемы, все шли с отведенными назад ручными лазерами. У одного из Ангелов – худой бледной женщины – был высокий красный воротник.
– Ты! – выкрикнула светловолосая женщина: ее глаза сразу же нашли Арика, который стоял с развевающейся на ветру рыжей гривой, бессмысленно сжимая мачете. – Поговори с этими тварями! Скажи им, чтобы они убирались! Скажи им, что приказом Наставника Уайотта и именем Бледного Дитяти Баккалона к востоку от гор запрещены все сборища дженши. Скажи им это! – Тут она увидела Грустную рассказчицу и вздрогнула. – И отбери у этой твари лазер, не то мы сожжем вас обоих!
Слабые пальцы неКрола разжались, и мачете упало в воду.
– Рассказчица, брось ружье, – сказал он. – Брось, пожалуйста. Если ты хочешь когда-нибудь увидеть далекие звезды, брось лазер, друг мой, дитя мое, брось сейчас же. И когда приедет Райтер, я возьму тебя с собой на ай-Эмерель и дальние планеты.
В голосе торговца была тоска: лазеры Стальных Ангелов целились прямо в них, и он был уверен, что Рассказчица не станет его слушать.
Но она со странным смирением бросила ружье в пруд. Военная воспитательница заметно смягчилась.