Герой!

Дункан Дэйв

— Я?

Не может быть. Именно то, что говорила Глора.

— Да! Огромное значение! Пойдем же! У нас на корабле есть еда и потрясающее пиво, а Дайс все объяснит. Ты полюбишь Дайса, ему восемнадцать, его пару лет назад нашел Приор. Тебе шестнадцать?

— Почти.

Ваун не понимает, откуда привидение может об этом знать, он не сомневается, что рехнулся — встретил себя самого, сам себя тащит к дверям сильной рукой, обхватившей его за пояс.

Радж смеется и плачет от волнения.

— Ты — самый молодой. Мне — семнадцать. Придется что-то сделать с твоим подбородком, брат! У нас на борту есть бритва, а в Кешеликсе мы приведем тебя в порядок. Мохнатые лица — удел дикарей. Ваун, Ваун! Ты наш! Теперь ты будешь среди настоящих друзей. Настоящих друзей.

— Но у меня нет братьев! И сестер тоже нет. Ваун спотыкается, когда свет окончательно гаснет, и его вытаскивают в сырую ночь, под бледное малиновое сияние заходящего Ангела. Раскаты смеха доносятся от общественного кома за первым рядом хибарок.

— Теперь у тебя кое-что есть! Можешь довериться мне! Я самый близкий брат тебе из всех, какие у тебя только могли бы быть.

Радж фыркает радостным смехом во мраке. Членораздельная речь получается у него с трудом.

— Я знаю тебя всего, вдоль и поперек, как самого себя. А ты знаешь меня. Я буду помогать тебе, Ваун, всем, чем только смогу. Я буду делить с тобой все, чем буду обладать Я буду сражаться за тебя. А если надо — я за тебя погибну.

У длинного и узкого судна высокий нос, а навес в средней части достаточно просторен, чтобы три парня могли вольготно спать. Жаркий полдень следующего дня, немного пахнет лаком и стряпней. Такие корабли изобрели много веков назад в краю рек ловцы водяных пауков, если верить веселой болтовне Раджа, а это модель для увеселительных прогулок богачей. Гудит слабенький моторчик, судно не торопится, пробиваясь сквозь бескрайнюю грязь, и не обременяет экипаж сложностями управления В бесцветном душном небе сияет белое солнце, Ангел ярится голубой кляксой на западе.

Широкий и почти пустынный, этот рукав Дельты бесконечно петляет по равнинам, заросшим травой пози. На троих братьях — широкополые шляпы и кое-что из одежды контрастных цветов. Пока корабль сторонится деревень и обходит другие корабли, никто не заметит, что три пассажира — на одно лицо.

Радж растянулся на животе под сенью навеса — читает книгу, лишь изредка, когда захочется, вяло присоединяется к беседе. Ваун сидит на палубе, скрестив ноги, перед подстригающим его Дайсом. Ему странно чувствовать свои щеки чисто выбритыми.

Все странно. Быть чистым. Читать книги. Друзья! Хочешь поболтать?

Пожалуйста. О чем бы тебе хотелось поболтать? Почему на Q-кораблях шаровые молнии с обоих концов? Почему угорь уходит в верховья в эту пору? Почему маленькие Q-корабли ускоряются быстрее больших, а большие летают быстрее маленьких? Почему у мальчиков прыщи? О чем угодно.

Все трое охрипли за целую ночь разговоров — они делились опытом, смеялись, жалели друг друга, шутили; порой доходили до истерики от одной только радости быть вместе. Ваун обнаружил в себе целую пропасть счастья, о которой он раньше и не подозревал. Ему все еще хотелось плакать, он просто свихнулся от радости.

Дайс — чуть крупнее Раджа, а Ваун, несомненно, еще ребенок. В этом году он вырастет вот настолько, а в следующем, говорит Дайс, вот настолько, и — нет, он не станет более волосатым, нежели теперь. Не стоит судить о том, что такое норма, по заросшим грязным слизням Дельты Путры, этим жутким волосатикам.

— У нас растут волосы там, где они есть у всех, — объяснил Дайс в какой-то момент той ночью. — И хватит. Как и другие парни, мы иногда удаляем волосы с лиц. На груди у нас волосы не растут. Зачем нужны волосы на груди? Это было бы как…

— Дурацкое жабо… — без паузы заканчивает мысль Радж, и все трое в очередной раз принимаются выть от смеха.

Спешить некуда. Они беседуют, дремлют, снова беседуют под палящим солнцем.

Через три недели в Кешеликсе они встретятся с Приором, а возможно, и Тонгом.

Тонг — еще один брат, выискивающий теперь другого потерянного ягненка где-то в Стравацкой республике. Главный — Приор. Ваун обратил внимание, что Приора не называют «брат». Только «Приор».

Вопросы Вауна о Приоре вежливо и с извинениями отклоняются — пусть Приор сам о себе расскажет.

Нет сил, как удивительно. Они хорошо едят, разговаривают, а сейчас вот ничего не делают. «Расслабься и будь счастлив, — сонно бормочет Дайс, — на что еще дается жизнь?» Ваун вспоминает изнурительный деревенский труд и ничего не говорит.

В последний раз еду готовил Радж, до этого — Дайс, и Вауну хочется быть полезным.

— Не хотите ли рыбы на ужин? Могу наловить. Я умею ее готовить.

— М-м-м, — говорит Дайс у него за спиной, — не испытываю особой слабости к рыбе.

— Мне нравится рыба, — говорит Радж своей книге, — только не угорь.

— Эй! — протестует Ваун. — По-моему, кто-то говорил, что вы… что мы… ну… идентичны?

— Прости! — отвечает Дайс. — Ты, конечно, не совсем теперь идентичен, брат Ваун, у тебя половины уха нет.

— Это всего лишь порез! — Ваун рассматривает кровь на пальцах.

— Ведущая артерия, — бормочет недовольный собой Дайс, — фатальная потеря крови. Постой-ка, я вылижу.

— Мы пока не абсолютно идентичны, — сквозь дремоту бросает Радж. — У тебя дельтийский акцент, а у Тонга — стравацкий. Воспитание тоже играет роль.

Кажется, Дайса не кормили рыбой, когда он был маленьким. Вероятно, именно поэтому он теперь предпочитает питаться ушами. Влияние среды.

Дайс заканчивает слюнявить ухо Вауна.

— Вот, кровотечение остановлено. Почти. Это не все, Радж. Хочешь рассказать ему? Проверить, помнишь ли ты это?

Радж зевает и захлопывает книгу. Потом он пересаживается, скрестив ноги, напротив Вауна, точно как Ваун — правая голень перед левой, руки на коленях, большой палец левой руки на большом пальце правой…