Герр Вольф
Шрифт:
Гитлер раздраженно облизнул пересохшие губы. Черт, привкус миндаля на губах и во рту! Он вынужден глотать его вместе со слюной. Гитлер крепко стиснул зубы, и ему показалось, что на зубах что-то мерзко хрустнуло. Как будто раздробилось тонкое стекло. Он мгновенно сплюнул на ладонь. Слюна была солона, немного красна и странно кололась.
Наверное, снова раскрошился зуб. Чертовы дантисты советуют ему удалить остатки зубов и вставить съемные мосты! Все зубы, мол, у него крошатся и гниют. От них, мол, одна инфекция! Скорее
Лично он полагает, что это после отравления газами.
И как эти шайскерлы себе представляют: бог со съемной челюстью!
О! Они все явно преуменьшают крепость его зубов! Он еще покажет им всем настоящий волчий оскал! Он что, старая овчарка со стертыми до десен клыками?! Он – герр Вольф!
Гитлер возмущенно посмотрел на телефон. Телефон подло молчал. Гиммлер явно не торопился сообщить ему великую новость! Очень может быть, что он желает воспользоваться ею до того, как Гитлер узнает о ней! Очень может быть, что это обернется ему во вред!
Надо приказать Раттенхуберу негласно понаблюдать за дорогим Генрихом! На таком посту никто не должен слишком долго засиживаться! Даже такой безупречный во всех отношениях соратник, как Гиммлер! Сталин хорошо это понимает: Дзержинский, Менжинский, Ягода, Ежов… А у него Гиммлер на все времена?! Да и чего можно ожидать от человека, способного доверительно беседовать с евреем за пять минут до его казни?!
Так! Пусть Шмундт лично свяжется с частью, которой поручена организация медитации тибетских лам у подножья Эльбруса! Пусть выяснит, что и как!
Почему так горят уши? Они всегда горят перед приступом черной меланхолии или дурных вестей с фронта! Чего ждать сейчас?
Гитлер не заметил, как его рука, лежащая на подлокотнике кресла, тяжело соскользнула вниз, а голова, словно прилипла к плечу. Уже засыпая, он вспомнил когда-то пересказанный ему Борманом диалог вождя Уаюкумы из индейского племени с каким-то европейским миссионером.
– У меня семь жен, – гордо сообщил миссионеру вождь. – Но это не предел! У моего деда было одиннадцать!
– Зачем так много? – удивился гость.
– Про запас! – деловито ответил вождь.
– Какой запас?
– В прежние времена во время голода, – любезно просветил европейского дикаря Уаюкума, – одну или двух жен можно было съесть, чтобы выжить!
Но, заметив ужас на лице священника, поспешил успокоить:
– Но сейчас другие времена!
– Чушь! – спросонья пробормотал фюрер. – Вождь всегда должен иметь право съесть жену ради сохранения своей священной жизни! И не только жену!
Он проснулся от гула в ушах. С трудом открыл затекшие глаза. Перед ним, полусогнувшись, замер Линге.
– Чего тебе?
– Мой фюрер! Рейхсфюрер Гиммлер просит о срочной аудиенции!
– Он что, разучился говорить по телефону?!
– Мой фюрер, я предложил ему позвонить, но он настаивал, что то, что
У Гитлер снова вспыхнули остывшие было уши и сильнее обычного задрожала рука.
Глава 36
– Гиммлер! – едва заметив входившего в гостиную рейхсфюрера, Гитлер бросился к нему навстречу, но, не добежав нескольких шагов, вдруг круто повернулся к нему спиной. – Что вы молчите?! Докладывайте! Я что, ваш ординарец, чтобы будить меня среди ночи, а разбудив, молчать, как глухонемой импотент?! Что, черт бы вас побрал, происходит?! Где мои ламы?!
– Мой фюрер, – болезненно поморщился Гиммлер и зачем-то нервно пригладил и без того идеально уложенную, коротко выстриженную на висках и затылке прическу, – ваши ламы… на месте.
– Ну и где же их место, Гиммлер? Извольте отвечать! В Гималаях, в Карпатах? Или, может быть, в Ледовитом океане на месте бывшей Гипербореи?
– Ламы у подножья Эльбруса, мой фюрер! – собравшись с духом, отрапортовал Гиммлер.
– Слава богу, Гиммлер! Неужели?! Но об этом мне доложили еще утром! Вы в курсе, который сейчас час?! И что же они там делали весь день? Играли в покер с вашими замечательными белобрысыми парнями? Или разгоняли облака над Эльбрусом?
Голос Гитлера был надрывен и ядовит. Он никак не мог заставить себя повернуться к Гиммлеру лицом. А у того, натурально, свело челюсти, словно то, что он должен был сообщить, неизбежно привело бы его к плахе.
– Мой фюрер! Я не знаю, как вам это сказать! Это уму непостижимо!
Гитлер резко, как на плацу, повернулся к рейхсфюреру. Его неестественного цвета глаза (к ночи опийные капли теряли свою силу) пронзили Гиммлера насквозь.
– Хорошо, Гиммлер! Я постараюсь вам помочь! Давайте по порядку. Утром самолет доставил лам на Эльбрус. Так?
– Яволь, мой фюрер! Ламы прибыли туда точно по расписанию! Их провели к месту свершения священного обряда и…
– И они начали обряд «открытия неба». Так?
– Так точно, мой фюрер!
– Как долго длилась… процедура? – Гитлер остался недоволен последним словом, но менять его не стал.
– Около пяти часов, мой фюрер! Они сделали все, что предусмотрено их законом, но…
– Гиммлер, вы мне надоели! – Гитлер страшно захрустел пальцами. – Сразу видно, что вас никогда не гонял фельдфебель! В какой части вы служили, шайсе? Ах, да! Вы же всегда были по части… животноводства! Кстати, как там ваши гигантские кролики? Все еще растут или давно передохли? Прикажете мне говорить за вас? Так эти чертовы тибетские святоши открыли небо или нет? Только по существу, буквально в двух словах! Да или нет?! Иначе я отдам вас на растерзание доктору Мореллю! Одному мне известно, какие пытки он применяет!