Герр Вольф
Шрифт:
Даргес своими ушами слышал прямые указания фюрера, касавшиеся «окончательного решения еврейского вопроса». А ведь Гитлер не подписал ни одного документа о массовом истреблении евреев! Даже многие коменданты концлагерей искренне полагали, что инициатива Холокоста исходит исключительно от Гиммлера, а фюрер «не в курсе». Вступив в апреле тридцать третьего в ряды СС, Даргес уже через три года стал старшим адъютантом Бормана, а в сороковом – личным адъютантом Гитлера, отвечающим за его распорядок дня.
Пользуясь безграничным доверием фюрера, Даргес выполнял самые деликатные миссии. Например, во время визита Гитлера в Италию лично сопровождал Еву Браун и ее сестру Ильзе, которые не могли
Так вот, телохранитель Гитлера Рохус Миш на полном серьезе рассказал адъютантам, что вчера, жарким сентябрьским полднем, Гитлер стоял недалеко от своего бункера под деревом и, прячась от палящих солнечных лучей, просматривал утреннюю корреспонденцию. В нескольких метрах от него пребывал небезызвестный Фриц Даргес в ожидании очередных распоряжений.
Тут прилетела огромная муха и стала виться вокруг шефа, мешая ему читать. Возмущенный фюрер начал размахивать пачкой писем, пытаясь ее отогнать, но, увы, все было напрасно. И вот тут-то Даргес, стоя по стойке смирно, не удержался от улыбки. Более того, он едва сдерживал смех. Гитлер заметил вопиющую вольность:
– Если вы не в состоянии держать эту тварь от меня на расстоянии, – сухо отрезал он, – то такой ординарец мне не нужен!
Он не сказал прямо, что Даргес уволен, но тот понял его именно так и пошел собирать чемодан. Через несколько часов он был отправлен на Восточный фронт [2] .
2
Справедливости ради нужно сказать, что у этого яркого эпизода из жизни фюрера есть соверешенно иная интерпретация. По свидетельству других очевидцев, «страсти по мухе» состоялись 19 июля 1944 г. на одном из совещаний в ставке Гитлера «Вольфсшанце». Муха пристала к фюреру, и тот приказал Даргесу прогнать ее. Даргес же решил пошутить, мол, «за неприятеля в воздухе отвечает адъютант от люфтваффе Белов». Неожиданно фюрер пришел в ярость: «А вы будете отвечать за Восточный фронт!» Финал был тот же, что и у Миша. Но в этом случае гнев фюрера спас Даргесу жизнь. На следующий день произошло покушение на Гитлера, и адъютант, заменивший Даргеса, погиб.
26 сентября после очередной «кровопролитной битвы» с Гальдером Гитлер наконец-то указал ему на дверь.
Непосредственной причиной отставки Гальдера с поста начальника Генштаба сухопутных сил стал его отказ подготовить приказ, запрещающий отступление 6-й армии при любых тактических обстоятельствах. Гальдер считал, что только своевременный отвод войск может спасти армию Паулюса. Гитлер в припадке неистовства тут же отстранил его от руководства Генштабом и, приняв на себя командование войсками всего южного крыла фронта, лично подписал поистине сталинский приказ «Ни шагу назад!».
Проклиная тупость генералов, которые буквально высасывают из него энергию и крадут победу, фюрер, находясь в полнейшем расстройстве чувств, бросил Гальдеру:
– Гальдер! Вы мешаете мне воспитывать личный состав Генштаба в духе фанатичной преданности идее! Вы слышите, Гальдер, фанатичной! У вас и у меня расстроены нервы! Половина моей усталости из-за вас! Так дальше продолжаться не может! Без вас я буду настойчиво проводить свои решения в сухопутные войска! Только слепой или враг Германии не видит, что СССР уже на грани полного коллапса и разгрома!
– Мой фюрер, – уже ни на что не рассчитывая, в отчаяньи
– Чушь, Гальдер! Вы не верите мне? Я для вас не авторитет?! Прекрасно! А как насчет товарища Сталина? Или товарищ Сталин знает состояние России и Красной Армии хуже вас?! Вот его знаменитый приказ номер 227! Слушайте, Гальдер, что думает о себе наш враг! «После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит, загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину». Разве это не вопль отчаянья?! Как может Россия, находясь в таком плачевном состоянии, выпускать 1200 танков в месяц?! Отвечайте!
Не обращая внимания на озверевшего фюрера, Гальдер безнадежно махнул рукой:
– Мой фюрер, выиграть войну уже не удастся, но можно по крайней мере избежать позорного поражения!
В пароксизме бешенства у Гитлера свело челюсти.
Глава 45
Отставка Гальдера несколько воодушевила Гитлера. Вот и пришел конец бесконечным «гальдеровским пересмотрам решений»! То есть пересмотрам решений Адольфа Гитлера – фюрера всех времен и народов!
При отсутствии реальной оппозиции Гитлер всегда обретал временное душевное равновесие, порой абсолютно неадекватное логике происходящего. Будучи натурой крайне неопределенной, целиком находящейся во власти переменчивого настроения, хронических болезней и психоидеологических комплексов, Гитлер и сам был подвержен постоянным пересмотрам собственных решений, причем в самый неподходящий момент. И в глубине души всегда был благодарен тем, кто в последний миг укреплял в нем веру в решение, на которое он в силу врожденной нерешительности никак не мог решиться.
Окончательно разобраться с Гальдером помог фюреру не кто иной, как рейхсмаршал Геринг. Бравый партайгеноссе, никогда не страдавший раздвоенностью души и прочими интеллигентскими кунштюками, давно учуял сокровенное желание Гитлера порвать с изрядно надоевшей ему военной элитой. Буквально накануне отставки Гальдера, войдя в картографический кабинет, Геринг проникновенно сказал фюреру так, как мог сказать только Геринг:
– Мой фюрер, я ночами не сплю из-за ваших бесконечных сложностей с этим господином Гальдером. Вы должны от него избавиться. И я знаю преемника, который сделает так, что вы вообще не будете волноваться. Цейтцлер – вот кто вам нужен!
Гитлер благодарно посмотрел на Геринга, напрочь забыв, что совсем недавно самолично косвенно подкинул ему эту идею. Произошло это через несколько дней после победоносного Дьепа и очередного серьезного столкновения с Гальдером. Тогда при всех Гитлер выразил желание иметь в будущем при себе в качестве начальника Генерального штаба армии «кого-нибудь вроде того малого, Цейтцлера», – штабного офицера, который всегда настроен оптимистично и готов на все, которому не придет в голову просить помощи в трудных ситуациях и который не склонен к тем самым невыносимым «гальдеровским пересмотрам решений».