Гештальт-самотерапия. Новые техники личностного роста
Шрифт:
Некоторые люди настолько преуспевают в разделении своей личности, что буквально доходят до безумия. Лео от-назывался испытывать гнев в любой форме, поэтому превратился в безгрешную, холодную, ригидную, запрограммированную статую. Он настолько хорошо отделил себя от своей злой стороны, что эта часть его личности была способна оживать только при случайных вспышках гнева наподобие психотических припадков.
Сельма не доверяла мягкой отзывчивой стороне своей натуры. Она сознательно культивировала в себе жесткую, холодную личность, чтобы избавиться от чувств беспомощности и уязвимости. Время шло, и она обнаружила, что больше не может контролировать эту жесткую маску. В те моменты, когда Сельма действительно хотела освободить себя, хотела
В этой книге я ставлю своей целью научить вас интегрировать противоположные части вашей личности.
ВНУТРЕННИЙ КОНФЛИКТ
Эта книга появилась на свет в результате моего травматического и терапевтического опыта работы с доктором Фредериком (Фрицем) Перлзом, основателем гештальт-терапии. Для тех, кто знал Фрица, во фразе «травматический и терапевтический» противоречия нет. Он считал, что задача терапевта состоит в том, чтобы фрустрировать пациента, довести его до отчаяния, терапевтического тупика. В этой точке у последнего появляется смелость проработать ситуацию, начать барахтаться в поисках дна, пока не найдется новый путь.
Много лет назад я поехала институт Исален в Биг-Сур, чтобы принять участие в пятидневном мастер-классе Фрица. Я ехала, дрожа от страха, поскольку слышала ужасные истории о харизматичности этого человека. Мои катастрофические предчувствия, выражаясь языком Фрица, полностью оправдались. Это происходило в те времена, когда он еще не созрел для мягкого стиля работы последних лет. В конце того мастер-класса даже сам Фриц признался, что зашел слишком далеко, был слишком жесток.
Как и у многих невротиков, у меня немедленно сформировался перенос — Фриц стал для меня отцовской фигурой. Я отчаянно жаждала его любви и постоянно получала отказ. Всю неделю я использовала собственные техники самотерапии (см. Приложение I) просто для того, чтобы выжить. Снова и снова, счищая один за другим слои своих чувств к Фрицу, я обнаруживала все более глубоко сокрытые чувства к собственному отцу.
В результате той интенсивной работы я сделала огромный шаг на пути личностного роста. Но еще три года после этого я не осмеливалась посетить его другие гештальт-классы.
Я проработала перенос при помощи самотерапии и наконец достигла той точки, где больше не нуждалась в любви Фрица, где больше не было желания стать папиной любимицей. Я чувствовала себя ученицей и была готова учиться. На втором мастер-классе по гештальт-терапии я сообщила Фрицу о достигнутом. Я сказала: «Я хочу учиться. Учите меня». С тех пор Фриц время от времени очень любезно делился со мной своими размышлениями.
«Сейчас я работаю над тем, как перевести бессознательные фантазии в область сознания. Все есть проекция», — говорил он.
Все? По-моему, чересчур широко. Я не принимала этого. (Проекция — это когда вы воображаете, что другой человек испытывает определенные эмоции, которые на самом деле переживаете вы сами). Да, конечно, я вижу, что многие искажения в нашем видении являются проекцией, но уж точно не все! Мне часто казалось, что мы воображаем, будто другие ведут себя с нами, как люди из нашего прошлого, но это вовсе не означает, что мы сами действуем так-же.
В тот год, который прошел между моим вторым и третьим посещением мастер-классов Фрица, я немного занялась гештальт-самотерапией — по большей части со сновидениями. Но в основном я полагалась на свои старые техники самотерапии. Я дала несколько лекцией по гештальт-самотерапии. В некоторых случаях при работе со студентами, которые были слишком далеки от своих внешних чувств, чтобы я могла воспользоваться своими старыми методами, я обучала их пользоваться сновидениями, как учил Фриц.
Во время третьего мастер-класса я поняла, что перенос все еще имеет место: одобрение Фрица и воображаемое неодобрение были для меня все еще очень важны. В последующие месяцы самотерапии я осознала, каких еще людей помимо отца представлял для меня Фриц. В течение того года я стала пользоваться тем, чему научилась у Фрица.
Теперь я чаще применяла гештальт-самотерапию. Когда появилась книга о мастер-классах Фрица (3), я прочла ее на одном дыхании. Смерть моей матери погрузила меня в пучину старых конфликтов. Эта книга была как рука помощи. Все переживания и наблюдения тех трех мастер-классов, промежуточные годы самотерапии, связанные с Фрицем, встали на свои места.
Я стала проводить с собой регулярные еженедельные сессии гештальт-самотерапии (в дополнение к моим старым техникам самотерапии, которые я применяла к неожиданно возникающим неадекватным эмоциям). В отличие от других моих техник, гештальт-самотерапию можно планировать заранее: вы можете начинать работать в спокойном состоянии, не ждать или не разогревать вспышки подходящих эмоций.
Скоро я поняла поразительную истину внешне случайных слов Фрица: «Все есть проекция». Мое отношение к проблеме внутреннего роста полностью переменилось. Будто сдвинулись некие шестерни. Радикально изменились мои лекции. Меня больше не удовлетворял тот факт, что студенты используют самотерапию как средство избавления от дискомфорта и решения повседневных проблем. Я поняла, что некоторые из них используют мои методы в качестве костылей, чтобы хромать дальше. Я хотела рассказать, что они смогут ходить свободно, если сначала рискнут поползать на животе как новорожденные, на короткие мгновения ощутив собственную беспомощность.
Я уподобилась проповеднику-евангелисту, призывая студентов обратить взгляд к высшей цели, искать подлинный рост вместо того, чтобы просто приспосабливаться к своим неврозам. Постепенно по вербальной и невербальной обратной связи я выяснила, что многие из них не понимают меня.
Что же я хотела сказать им? Что-то вроде этого: моя первая книга (4) научила людей, как избегать отыгрывания собственных невротических тенденций. Счищая кожуру луковицы, которая представляет собой всю совокупность сложной личности человека (слой за слоем псевдоэмоций и установок, накопленных годами), я могу достичь истинных чувств. Мы узнали — мои студенты и я, — что иногда очевидные, поверхностные эмоции к человеку или событию из настоящего являются маскировкой реакций на что-то из прошлого. Бывает ли так, что вы иногда ужасно злитесь на супруга без всякой видимой причины? Самотера-пия помогает вам вернуться к эмоциям, которых вы избегали много лет назад по отношению к своим родителям. Внешние эмоции к мужу или жене испаряются, и вы снова становитесь рациональным (см. Приложение I).
Это хорошая система для повседневной жизни. Вы учитесь узнавать и справляться с собственными невротическими искажениями реальности, постепенно набираетесь смелости чувствовать подлинные эмоции, чаще избегаете провального поведения, приобретаете более позитивный опыт, становитесь здоровее.
Наблюдая людей в течение многих лет через переписку, на конференциях или воркшопах, я стала замечать, что некоторые из них пользуются техниками самотерапии, но не меняются по-настоящему. Они сформировали подход, который дает облегчение от интенсивных, болезненных эмоций, с ними реже происходят тревожные и депрессивные периоды, время от времени они искуснее «справляются» с другими людьми. Но базовый невроз, искаженный взгляд на жизнь, на себя и других, остаются нетронутыми. Они периодически возвращаются к старым провальным паттернам, полностью восстанавливая их, будто вставая после каждого своего падения и подбирая за собой осколки со словами: «Ой! Поскользнулся. Извините», и опять обращаются к тому, что, как усвоено ими, выглядит «хорошими манерами», — без всякого реального самосознавания.