Геймер. Тетралогия

Андреева Юлия Игоревна

Глава 36

СТАРИК-КРЕСТЬЯНИН

Если по той или иной причине самурай решается покончить с собой, правильнее, если он перед этим спросит разрешение у своего сюзерена, так как, если самому самураю больше не нужна его жизнь, вполне возможно, что она понадобится его господину.

Токугава-но Иэясу. Из книги 'То, что должен знать истинный самурай'

Мишень запульсировала с новой силой, пыхая огнем и словно призывая Павла наконец вырваться из бесполезного изуродованного тела. Спецагент напрягся, ощущая на себе давление атмосферы, которая вдруг сошла с ума, стараясь втиснуть его поглубже в кресло, все его оставшиеся мышцы напряглись, пространство ходило ходуном, по лицу тек пот. Павел застонал, понимая, что еще немного, и его жилы не выдюжат. В следующее мгновение пространство выстрелило им в пульсирующую мишень.

Тело Пехова дернулось в последний раз и застыло на кресле с выпученными от боли красными глазами и повисшей на губах слюной.

Сам же Павел на скорости, пробив собой сияющую всеми цветами радуги мишень, скользнул в коридор времени.

Все шло как всегда, он просто летел выпущенной пулей сквозь время и вопреки его движению, отчего скорость воспринималась поистине захватывающей. Несколько раз Павлу казалось, что вот-вот закончится дыхание или ошалевшее от происходящего сердце подведет в самый ответственный момент, но никакого сердца и никаких легких у него уже не было, поэтому все прошло более или менее удачно.

Когда картинка сменилась и он оказался в небе, где внизу сквозь прорези сероватых облаков виднелся кусок географический карты, Пехов пошел резко на снижение, сперва потонув в тумане влажных облаков и затем вдруг вырвавшись на все возрастающей скорости, и припустил к земле. Поначалу ему показалось, что под ним степь с зелеными пригорками, на которых произрастали одинокие кустики чахлого вереска, так что он забеспокоился, туда ли его забросило. Потом он осознал, что еще достаточно высоко, а следовательно, все, что находится на земле, представляется ему в уменьшенном виде.

Еще мгновение, и он увидел игрушечные домики с садиками, озера, ровные прямоугольники зеркальных рисовых полей. Еще ближе.

Мысль. 'Если Кияма - христианин, возможно, что он не вегетарианец, как остальные, следовательно, его можно покормить куриным бульоном. Прекрасное средство против отравления, также пригодное для общего восстановления организма после тяжелой болезни'.

Мысль отвлекла от реальности, и Павел чуть было не сбил флажок с непонятным гербом у одноэтажного ухоженного дома, хотя мог ли он это сделать, не имея тела? Скользнул по отвесной, потемневшей от времени крыше с загнутым краем, перемахнул через водосток, слетел во двор, мастерски обошел спящего на лавке пса, который как раз поднял морду, должно быть, чувствуя в воздухе что-то необычное. Правильно сделал, что обошел животинку, а то лечи потом Кияма, не имея ни рук, ни ног, ни возможности как-то объяснить существо дела.

В воздухе вновь призывно засветилась мишень. Павел бросился к ее спасительным кольцам, ударившись во что-то плотное и мгновенно застряв в нем.

Крестьянин оступился, точно кто-то пнул его в спину, размахивая руками, переступил через ведро с сорняками, которое он перед этим собирался отнести в компостную яму, и, грохнувшись, растянулся на только что прополотой клумбе, смяв щекой единственное украшение сада - белую королевскую лилию.

Но в следующее мгновение произошло странное, перед глазами Павла снова заблестели огненные полукруги, и он привычно рванулся к ним, оставляя позади себя сраженного внезапным инфарктом садовника.

Павел снова увидел сад и красную раскаленную мишень и рванул к ней, в следующее мгновение врезаясь в новое тело и начисто выбивая из него не подготовленную к подобной интервенции душу.

Глава 37

НОВОЕ ТЕЛО

Избежать позора не трудно - достаточно умереть.

Токугава-но Иэясу. Из книги 'То, что должен знать истинный самурай'

Вонзившись в пылающую мишень, как опоздавший пассажир в уже закрывающиеся дверцы последнего поезда, Павел ощутил толчок, в следующее мгновение его качнуло. Не удержав равновесия, Пехов влетел в стену дома, пребольно ткнувшись в нее носом, сев тут же на циновку. По губам и подбородку потекло горячее, соленое. Паша утерся рукавом, с радостью отмечая, что одет в широкий светлый балахон с завязками сбоку. Он взглянул на красную полосу на рукаве и почувствовал неладное. В самой руке что-то было не так, не обычно, и одновременно с тем...

Но он не успел сообразить, чем именно его так поразила новая рука, не успел ничего: ни отдышаться, ни осмотреться, ни добраться до какого-нибудь водоема, чтобы поглядеть на свое отражение, ни даже ощупать себя.

Где-то за полупрозрачной стеной дома, в котором он оказался, были слышны голоса на незнакомом языке, разговаривали женщины. Павел напрягся, услышав шаги и тень на седзи. И в следующий момент стена поехала в сторону, как дверка в купе поезда, и на пороге возникла исполинская бабища метра три в высоту. Ожидая увидеть все что угодно, но только не такое чудище, Павел невольно закричал, причем его собственный, неожиданно писклявый голос так поразил спецагента, что он забыл испугаться, когда великанша присела, протягивая к нему руки-грабли.

– Живым не дамся!
– выкрикнул Пехов и попытался улизнуть от монстра, но куда тут денешься? Гигантская женщина заслонила собой единственный доступный проход, Пехов огляделся в поисках какого-нибудь оружия, но в комнате вообще ничего не было. Зато он заметил, что потолок над ним тоже очень высокий, и сам дом огромный и пустой. То есть совершенно пустой, как спортзал после ремонта.

Женщина что-то застрекотала, подкрадываясь к Павлу.

'Господи! Куда же меня занесло?!' - Он попытался увернуться, но запутался в надетой на него хламиде и упал бы, не подхвати его великанша.

Обхватив спецагента своими ручищами, великанша победно прижала его к груди, на мгновение показав кривые желтоватые зубы.

'Сожрет', - мелькнуло в голове Пехова. Он уже изготовился нанести удар лбом в нос великанше, как вдруг произошло еще более ужасное. На пороге возник плешивый великан с хищными раскосыми глазками, длинным лицом и маленькими усиками, как у китайского императора. Челюсть великана постоянно двигалась, должно быть, он ел что-то на ходу.

Он что-то сказал женщине, и та, немало не пытаясь защититься от Павла, начала стирать кровь с его лица, плюя при этом на неведомо откуда взявшуюся в ее руках тряпицу и затем обтирая его физиономию. При этом она без умолку говорила, втолковывая что-то второму великану, и одновременно то и дело обращаясь к Пехову.

Голос женщины при этом делался нежным и обволакивающим, так, словно она говорила не с человеком, а с кошкой.

Поняв, что его пока никто не собирается есть, Павел немного успокоился, собираясь с мыслями и пытаясь понять, чего от него добиваются. Все-таки отсутствие языка - это минус.

Меж тем женщина встала, поднимая над полом и самого спец?агента, Павел хотел было протестовать, но вовремя взял себя в руки, понимая, что с двумя великанами ему все равно не справиться, и если не паниковать, потом можно будет осмотреться и разработать план побега. Необходимо было как можно быстрее разобраться, в чье тело он, собственно, влетел, в какой мир попал, и дальше уже действовать по обстоятельствам.