Гибель Атлантиды(Неоспоримые свидетельства падения и гибели легендарной цивилизации)
Шрифт:
ПРЕДИСЛОВИЕ
Атлантида! Само это слово завораживает, будит любопытство и недоверие, смешанные со страстным желанием, чтобы все оказалось правдой. Погибшая цивилизация овладела воображением многих поколений исследователей, а миллионы прочитавших бессчетное количество книг о ней задавались вопросом: не был ли краткий рассказ о затонувшем городе, воспроизведенный Платоном, не более чем мифом?
В процессе работы над шумерскими [1]
1
На шумерском языке общались в Шумере — древней стране (III — конец I Тысячелетия до н. э.), находившейся на территории Южного Двуречья (юга современного Ирака). — Прим. ред.
С завидной простотой Фрэнк Джозеф снимает покровы таинственности с Атлантиды, воссоздавая для читателя мир этого легендарного острова; читатель вместе с капитаном судна переживает волнующее прибытие в знаменитый порт. Своими рассуждениями и предположениями о том, где, когда и как встретила Атлантида свою судьбу, Джозеф как-то незаметно сводит на нет все споры на тему «Миф или действительность». Сосредоточившись главным образом на гибели Атлантиды, он пытается передать читателю свою уверенность в том, что этот остров действительно существовал. Указывая на вероятное место, время и причину катастрофы, автор предлагает правдоподобные доказательства — самые достоверные, какие только можно было собрать спустя тысячелетия.
«Гибель Атлантиды» описывает древний город — столицу островной империи — подвергшийся стихийному бедствию космического масштаба и погрузившийся в пучину. Поскольку землянам сейчас угрожает глобальное потепление и — как следствие — подъем уровня мирового океана, истолкование прошлого, даваемое Фрэнком Джозефом, представляет особый интерес для читателей разных стран и континентов.
Захария Ситчин, автор книг «Затерянная книга инков» и «Земные хроники».
ВВЕДЕНИЕ
Безумие Атлантиды
Чтение сделало Дон Кихота джентльменом.
Вера в то, что он прочитал, превратила его в безумца.
Седовласый араб в длинной черной одежде что-то пробормотал и потянулся за моей флягой. Я колебался. В Северной Африке свежая вода и жизнь — синонимы. А я был один: невежественный американец в этом богом забытом уголке исламского Марокко, приехавший сюда исследовать исполинские руины давно погибшего города в поисках следов еще более древней цивилизации. Мой спутник, который казался мне едва ли менее древним, чем руины, не говорил по-английски. А я не знал ни слова по-арабски. И все же он добровольно взял на себя роль моего проводника до Ликсуса.
Его беззубый рот скривился в хитрой улыбке, и я неохотно протянул ему свою армейскую фляжку. Он вылили бесценную жидкость прямо под ноги, на иссушенную землю, а затем присел на корточки перед римской мозаикой. Продолжая все так же бормотать, словно читая какую-то молитву, он приложил влажную ладонь правой руки к пыльной поверхности и стал тереть ее круговыми движениями. Постепенно сквозь серую грязь начали проступать неясные очертания мозаики.
По мере того как старик, бормоча молитву, тер шероховатый камень у своих ног, на нем возникали яркие цвета: вишнево-красный, золотисто-желтый, голубой, цвет морской волны — и вот уже появилось лицо. Сначала большие голубые властные глаза и густые брови. Затем высокий лоб, обрамленный золотыми волосами, прямой дерзкий нос, рот, словно открытый в крике. За ясно очерченной головой уже открывалась картина моря с полными жизни дельфинами. Все яснее становилась сама фигура: появилась массивная шея, мощные плечи, рука, держащая трезубец. Стало ясно, что передо мной настоящий шедевр, мозаика с изображением морского бога Нептуна, греческого Посейдона, сохранившая все свое первозданное великолепие, несмотря на двухтысячелетий возраст.
Старик, подаривший мне это чудесное видение, перестал тереть камень, и в тот же миг изображение начало пропадать. Яркие краски потеряли свое сияние, лицо стало вновь едва различимо, словно покрываясь туманом. Еще через мгновение, когда последняя влага из моей фляги высохла под лучами североафриканского солнца, изображение полностью исчезло, растворившись в неразличимом серовато-коричневом тоне покрытия. Драгоценное содержимое моей фляги оказалось возлиянием, маленькой жертвой, принесенной богу вод, и мгновение, на которое он явил свой бессмертный лик, точно соответствовало ценности принесенной жертвы.
Эта неожиданная встреча с Нептуном казалась символичной, олицетворяя цель моих поисков, приведших меня сюда из родного Кол-факса, штат Висконсин. Как и эта мозаика, объект моих исследований постоянно скрывался, прятался от меня, однако с помощью известных научных методов его можно было обнаружить, вызвать к жизни. Я специально прибыл на побережье Марокко, чтобы изучать, фотографировать, но прежде всего «прочувствовать» место, называемое Ликсусом, или «Городом света», и оставленное когда-то римлянами. Его руины находились недалеко от разрушенного города Лараха, на берегу Атлантического океана.
Лишь самые верхние и сравнительно недавние слои зоны археологических исследований относились к эпохе римлян. Идентифицируемые как римские, колонны и арки громоздились поверх каменных руин каких-то строений неизвестного архитектурного стиля, сложенных из квадратных каменных монолитов. Я провел рукой по одному такому монолиту, испытав то, что называется «дежавю» [2] : по качеству работы, по стилю обработки камня он таинственным образом напомнил мне другие древние блоки, до которых я дотрагивался в северо-американских Андах и на океанском дне возле острова Бимини, в пятидесяти пяти милях восточнее Флориды. До того как римляне основали здесь свою североафриканскую колонию, в этом месте находилось независимое государство Мавритания. Еще раньше сюда перебрались финикийцы из Карфагена. Но город был построен раньше. Так кем же они были, эти строители?
2
D'ej`a vu, франц. Буквально: уже пережитое. — Прим. ред.
Вопрос жизни и смерти
Марокко стал кульминацией упорных поисков источника моих наваждений. Всего несколько недель тому назад я на вороном коне пересекал пески пустыни в тени великих пирамид. В Долине Верхнего Нила я слушал эхо собственных шагов, раздававшихся под сводами храма Рамзеса III. В Турции я стоял на полях Илиона и смотрел на простирающуюся передо мной равнину, где греки когда-то сражались насмерть с троянцами. И везде, где бы ни был, я собирал разрозненные кусочки древней головоломки, гораздо более для меня важной и интересной, чем места, которые я посещал.
В поисках разгадки я объездил полмира: от самых известных гробниц в Ирландии и в подземных этрусских храмах Италии до Афин, где греческий философ Платон двадцать четыре века тому назад впервые поведал историю, которая и «позвала» меня в путь. И все время я ощущал некую силу, защищающую меня от нежелательных людей и уберегающую от смертельно опасных происшествий, ведущую меня к ответам, которые я постоянно искал. Эти ответы были рассыпаны передо мной, словно хлебные крошки перед голодной птицей, и каждый из них увлекал меня дальше, к следующему священному месту, к еще более интригующей загадке.