Гибель богов в эпоху Огня и Камня
Шрифт:
Сравните описанный Овидием путь Фаэтона через созвездия — мимо огромного Змия и Волопаса и близко к ядовитому скорпиону — с орбитой кометы Донати в 1858 году, как она приводится в замечательной работе Шеллена («Spectrum Analysis», p. 391).
Дорога, описанная Овидием, указывает, что комета пришла из северной части неба, и это согласуется с тем, что мы знаем о процессах появления осадочных пород; следы кометы указывают на северное направление.
Теперь кони бегут сами по себе; «через воздух Краем неведомым мчат… задевают недвижные звезды» и приближаются к Земле.
И в удивленье Луна, что мчатся братнины кони
Ниже, чем кони ее; надымят облака, занимаясь.
Полымя землю уже на высотах ее охватило;
Щели, рассевшись, дает и сохнет, лишенная соков,
Почва, седеют луга, с листвою пылают деревья;
Нивы на горе себе доставляют пламени
Мало беды! Города с крепостями великие гибнут
Вместе с народами их, обращают в пепел пожары
Целые страны. Леса огнем полыхают и горы:
Тавр Киликийский в огне, и Тмол с Афоном, и Эта;
Ныне сухая, дотоль ключами обильная Ида,
Дев приют — Геликон и Гем, еще не Эагров.
Вот двойным уж огнем пылает огромная Этна;
И двухголовый Парнас, и Кинт, и Эрике, и Офрис;
Снега навек лишены — Родопа, Мимант и Микала,
Диндима и Киферон, для действ священных рожденный.
Скифии стужа ее не впрок; Кавказ полыхает.
Также и Осса, и Пинд, и Олимп, что выше обоих.
Альп поднебесных гряда и носители туч Апеннины.
Тут увидал Фаэтон со всех сторон запылавший
Мир и, не в силах! уже стерпеть столь великого жара,
Как из глубокой печи горячий вдыхает устами
Воздух и чует: под ним раскалилась уже колесница.
Пепла, взлетающих искр уже выносить он не в силах,
Он задыхается, весь горячим окутанный дымом.
Где он и мчится куда — не знает, мраком покрытый
Черным, как смоль, уносим крылатых коней произволом.
Верят, что будто тогда от крови, к поверхности тела
Хлынувшей, приобрели черноту эфиопов народы.
Ливия» (Сахара?) «стала суха, — вся зноем похищена влага.
Волосы пораспустив, тут стали оплакивать нимфы
Воды ключей и озер. Беотия кличет Диркею;
Аргос — Данаеву дочь; Эфира — Пиренские воды.
Рекам, которых брега отстоят друг от друга далеко,
Тоже опасность грозит: средь вод Танаис задымился
И престарелый Пеней, а там и Каик тевфранийский,
И быстроводный Йемен и с ним Эриманф, что в Псофиде;
Вот закипает Алфей, берега Сперхея пылают;
В Таге-реке, от огня растопившись, золото льется,
И постоянно брега меонийские славивших песней
Птиц опалила речных посредине теченья Каистра.
Нил на край света бежал, перепуган, и голову спрятал,
Так и доныне она все скрыта, а семь его устий
В знойном лежали песке — семь полых долин без потоков.
Жребий сушит один исмарийский Гебр со Стримоном,
Также и Родан, и Рен, и Пад — гесперийские реки,
Тибр, которому власть над целым обещана миром!
Другими словами, согласно поэтически пересказанным Овидием легендам, жар осушил реки Европы, Азии и Африки; короче, всего известного римлянам мира.
Овидий продолжает:
Трещины почва дала, и в Тартар проник через щели
Свет и подземных царя с супругою в ужас приводит.
Мы уже видели, что в эпоху появления осадочных пород на Земле появились огромные разломы, на севере Европы возникли фьорды; впоследствии мы встретимся с легендами индейцев Центральной Америки, согласно которым в это же время красные камни пронзили Землю, заставляя кипеть воду. Овидий продолжает:
Море сжимается. Вот уж песчаная ныне равнина,
Где было морс вчера; покрытые раньше водою,
Горы встают и число Киклад [12] раскиданных множат
Рыбы бегут в глубину, и гнутым дугою дельфинам
Боязно вынестись вверх из воды в привычный им воздух;
И бездыханны плывут на спине по поверхности моря
Туши тюленьи. Сам, говорят, Нерей и Дорида
Вместе с своими детьми в нагревшихся скрылись пещерах.
Все это вряд ли было выдумано, к тому же вполне могло происходить на самом деле. Довольно точно описываются последствия возникновения огромной массы водяного пара, который позднее станет материалом для огромных ледников, снежных шапок и речных течений. Ученые утверждают, что для формирования ледяного панциря толщиной в две мили должны испариться все воды мирового океана («Science and Genesis», p. 125), для появления ледяного панциря в милю толщиной потребовалась бы половина вод на Земле. И вот мы видим, что древнеримский поэт, повторяя легенды своего народа и не ведая ничего о ледниковом периоде и периоде появления осадочных пород, сообщает, что вода закипает в реках, что дно Средиземного моря обнажается, показывая ложе из сухого песка; что рыба плывет мертвой по поверхности или стремится забраться как можно дальше в глубины океана и что даже морской бог в «нагревшейся скрылся пещере».
12
Архипелаг островов в Эгейском море вокруг Делоса, как бы раскиданных кругом, отсюда их название.
Далее Овидий пишет:
«Трижды Нептун из воды, с лицом исказившимся, руки
Смелость имел протянуть и трижды не выдержал зноя».
Это, без сомнения, воспоминание о тех людях, которые искали спасения в воде, пытаясь уйти дальше в глубину по мере того, как понижался уровень моря, и поднимавших голову над водой, чтобы вдохнуть знойный и испорченный воздух.
Вот благодатная мать Земля, окруженная морем,
Влагой теснима его и сжатыми всюду ключами,
Скрывшими токи свои в материнские темные недра,
Только по шею лицо показав, истомленное жаждой,
Лоб заслонила рукой, потом, великою дрожью
Все потрясая, чуть-чуть осела сама, и пониже
Стала, чем раньше…
Здесь вспоминается мост Биврёст, о котором мы говорили в предыдущей
…и так с пересохшей сказала гортанью:
«Если так должно и стою того, — что ж медлят перуны,
Бог высочайший, твои? Коль должна от огня я погибнуть,
Пусть от огня твоего я погибну и муки избегну!
Вот уж насилу я рот для этой мольбы раскрываю, —
Жар запирает уста, — мои волосы, видишь, сгорели!
Сколько в глазах моих искр» (падающих осадочных пород)
«и сколько их рядом с устами!
Так одаряешь меня за мое плодородье, такую
Честь воздаешь — за то, что ранения острого плуга
И бороны я терплю, что круглый год я в работе.
И что скотине листву, плоды же — нежнейшую пищу —
Роду людскому даю, а вам приношу» — фимиамы?
Если, погибели я заслужила, то чем заслужили Воды ее или брат?» (Нептун) «Ему врученные роком,
Что ж убывают моря и от неба все дальше отходят?
Если жалостью ты ни ко мне, ни к брату не тронут,
К небу хоть милостив будь своему: взгляни ты на оба
Полюса — оба в дыму. А если огонь повредит их,
Рухнут и ваши дома. Атлант и тот в затрудненье,
Еле уже на плечах наклоненных держит он небо,
Если погибнут моря, и земля, и неба палаты,
В древний мы Хаос опять замешаемся. То, что осталось,
Вырви, молю, из огня, позаботься о благе вселенной!»
Так сказала Земля; но уже выносить она жара
Дольше не в силах была, ни больше сказать, и втянула
Голову снова в себя, в глубины, ближайшие к манам.
А всемогущий отец, призвав во свидетели вышних
И самого, кто вручил колесницу, — что, если не будет
Помощи, все пропадет, — смущен, на вершину Олимпа
Всходит, откуда на ширь земную он тучи наводит,
И подвигает грома, и стремительно молнии мечет.
Но не имел он тогда облаков, чтоб на Землю навесть их,
Он не имел и дождей, которые пролил бы с неба.
Иначе говоря, когда огромный метеорит сверкал в воздухе и некоторое время после этого, жар был столь силен, что не позволял сформироваться облакам и выпасть дождю; облака могли сконденсироваться только с приходом холода.
Он возгремел, и перун, от правого пущенный уха,
Кинул в возницу, и вмиг у него колесницу и душу
Отнял зараз, укротив неистовым пламенем пламя.
В ужасе кони, прыжком в обратную сторону прянув,
Сбросили с шеи ярмо и вожжей раскидали обрывки.
Здесь лежат удила, а здесь, оторвавшись от дышла,
Ось, а в другой стороне — колес разбившихся спицы;
Разметены широко колесницы раздробленной части.
А Фаэтон, чьи огонь похищает златистые кудри,
В бездну стремится и, путь по воздуху длинный свершая,
Мчится, подобно тому, как звезда из прозрачного неба
Падает или, верней, упадающей может казаться.
На обороте Земли, от отчизны далеко, великий
Принял его Эридан и дымящийся лик омывает.
Руки наяд-гесперид огнем триязычным сожженный
Прах в могилу кладут и камень стихом означают:
«Здесь погребен Фаэтон, колесницы отцовской возница;
Пусть ее не сдержал, но, дерзнув на великое, пал он».
И отвернулся отец» (Феб) «несчастный, горько рыдая;
Светлое скрыл он лицо; и, ежели верить рассказу,
День, говорят, без солнца прошел: пожары — вселенной
Свет доставляли; была и от бедствия некая польза.
Поскольку время нельзя было отмечать по восходу Солнца, «день тьмы» мог продолжаться долго, даже целые годы.
Далее следует описание Овидием скорби Климены, дочерей Солнца и наяд по поводу смерти Фаэтона. Кикн, царь Лигурии, оплакивает Фаэтона до тех пор, пока не превращается в лебедя — это напоминает одну из легенд Центральной Америки, которую я приведу позже и в которой утверждается, что в день бедствия все люди превратились в гусят или гусей — возможно, это искаженное воспоминание о людях, которым пришлось искать убежище от огня в водах морей.
Новой стал птицею Кикн. Небесам и Юпитеру лебедь Не доверяет, огня не забыв — их кары неправой, — Ищет прудов и широких озер и, огонь ненавидя, Предпочитает в воде, враждебной пламени, плавать. Темен родитель меж тем Фаэтона,» (Солнце) «лишенный обычной Славы венца, как в час, когда он отходит от мира; Возненавидел он свет, и себя, и день лучезарный, Скорби душой предался, и к скорби гнева добавил…Теперь поэт описывает время тьмы, которое, как мы видели, должно последовать за всемирным пожаром, когда конденсированный пар окутал мир огромным покровом облаков.
Солнце отказывается снова отправиться в свое ежедневное путешествие, то же самое мы увидим в американских легендах: Солнце отказывается стронуться с места, пока его не убедят или уговорят снова приняться за дело.
Овидий продолжает:
Все божества и его умоляют, прося, чтобы тени
Не наводил он на мир».
Наконец им удается уговорить разъяренного и понесшего тяжелую утрату отца вернуться к своей работе.
«А всемогущий отец» (Юпитер) «обходит огромные стены
Неба; тщательно стал проверять: от огня расшатавшись,
Не обвалилось ли что. Но, уверясь, что прежнюю крепость
Все сохранило, он взор направил на Землю и беды
Смертных. Но более всех о своей он Аркадии полон
Нежных забот. Родники и еще не дерзавшие литься
Реки спешит возродить и почве траву возвращает,
Листья — деревьям, велит лесам зеленеть пострадавшим.