Гибель царей
Шрифт:
Женщина услышала, как Цезарь зовет своих солдат, и поднялась с кушетки: ее нервозность еще более усилилась. Несмотря на моменты нежности, которые он ей подарил, это был не тот человек, что несколько лет назад оставил Рим. Его простодушие исчезло: возможно, причиной тому стали шрамы, о которых он не хочет говорить. Были минуты, когда Корнелии чудилось, что слез больше не осталось, что Сулла отнял их друг у друга.
Когда Цезарь ворвался в комнату, ее глаза широко распахнулись от удивления.
— Что случилось? — спросила Корнелия.
В ответ Юлий нахмурился, глядя на Клодию, так как теперь знал, что она в курсе секрета Тубрука, что увеличивало риск для Корнелии.
Старый гладиатор вошел следом за ним и перехватил взгляд няни; он кивнул, чтобы подтвердить то, о чем она уже догадалась.
Юлий заговорил, чувствуя облегчение от того, что жена оказалась невредима. Пока он бежал домой, то непрерывно думал о том, что вот именно сейчас к Корнелии подкрадываются убийцы.
— Я боюсь, что тебе угрожает опасность со стороны друзей Суллы. Помпей потерял дочь, потому что был близок к Марию. Мне следовало подумать об этом раньше! Эти люди хотят отомстить за смерть диктатора, они преследуют его врагов даже сейчас, надеясь, что в их сети попадет настоящий убийца. Я послал за солдатами из Перворожденного, чтобы защитить тебя, и направил гонцов к Крассу. Он наверняка станет следующей целью… Боги, так ведь и Брут тоже!.. Хотя он, по крайней мере, хорошо защищен.
Цезарь мерил шагами комнату: его грудь все еще высоко вздымалась от пробежки.
— Мне придется использовать хитрость, но этих людей нельзя оставлять в живых. Так или иначе, я должен уничтожить их союз, созданный в память Суллы. Мы не можем жить, постоянно ожидая удара в спину.
Он неожиданно повернулся и указал на управляющего, который все еще обливался потом у дверей:
— Тубрук, я хочу, чтобы ты обеспечивал безопасность моей семьи до тех пор, пока все не закончится. Если я буду в Риме, здесь нужен кто-то, кому я доверяю, чтобы позаботиться о моих женщинах.
Старый гладиатор с достоинством выпрямился. Он не станет упоминать об угрозах, прозвучавших только что, но не спросить, по какой причине молодой хозяин так резко изменил мнение, было выше его сил.
— Ты хочешь, чтобы я остался здесь?.. — произнес Тубрук.
Вопрос был задан очень многозначительным тоном, что заставило Юлия прекратить беготню по комнате.
— Да, я ошибался. Моя мать нуждается в тебе. А мне ты нужен больше, чем всегда. Кому еще я могу доверять?
Тубрук с пониманием кивнул, зная, что разговор на холме больше никогда не повторится. Человек, мечущийся по комнате, как леопард в клетке, был не из тех, кто задерживается на прошлых ошибках.
— А кто мне угрожает? — спросила Корнелия, стараясь преодолеть страх, охвативший ее.
— Ими руководит Катон и его сторонники. Возможно, Антонид. Даже отец Светония может быть членом шайки. Они или сами принимают участие, или знают о деле, — ответил Юлий.
Корнелия при имени Антонида вздрогнула. Юлий выругался, так как новая мысль поразила его:
— Я мог бы убить этого пса Суллы, я имел такую возможность! Он стоял всего в нескольких футах от меня за воротами дома Мария. Если он приложил руку к убийству дочери Помпея, мы недооцениваем его опасность. Боги, как я был слеп!..
— Ты должен встретиться с Помпеем. Он твой союзник, известно ему об этом или нет, — заметил Тубрук.
— И Красс, и твой отец Цинна тоже, — ответил Юлий, поворачиваясь к Корнелии. — Мне надо встретиться с ними со всеми.
Корнелия опять села на кушетку. Цезарь подошел к ней, опустился на одно колено и взял жену за руку.
— Я никому не позволю причинить тебе вред, обещаю. Это место станет крепостью под охраной пятидесяти человек.
Корнелия видела в его глазах желание защитить ее, но не любовь, а только долг мужа по отношению к жене.
Выдавив из себя улыбку, женщина погладила Юлия по щеке, все еще горячей от пробежки.
«Крепостью — или тюрьмой», — пришла ей в голову горькая мысль.
Когда двумя днями позже на дороге, ведущей в Рим, появились всадники, Юлий и Брут в считанные минуты подняли на ноги все поместье. Рений привел пятьдесят человек из казарм Перворожденного, и к тому времени, когда неизвестные приблизились к воротам, для обороны была собрана целая армия.
На каждой стене стояли лучники; Корнелия вместе с остальными женщинами была спрятана в комнатах, которые Цезарь предназначал именно для этой цели. Клодия унесла Юлию вниз без всяких проблем, но много драгоценного времени было потеряно с Аврелией, которая не могла понять, что происходит.
Цезарь стоял один во внутреннем дворе, наблюдая за тем, как Брут и Рений занимают свои позиции. Октавиана отослали вместе с женщинами, несмотря на его яростные протесты. Все было готово, и Юлий удовлетворенно кивнул. Поместье приготовилось к обороне.
Не вынимая из ножен меч, он поднялся по ступенькам на выступ над воротами и смотрел на всадников, остановившихся на некотором расстоянии: те, судя по всему, были весьма впечатлены демонстрацией силы на стенах. Между ними двигалась повозка, запряженная двумя лошадьми, которые, словно почувствовав общее напряжение, сделали несколько шагов и встали. Цезарь молча смотрел, как один из всадников спешился и положил в пыль кусок шелка.
Катон неуклюже выбрался на землю, аккуратно подобрав складки тоги. Дорожная пыль не коснулась их: сенатор без всякого выражения посмотрел в глаза молодому человеку и двинулся к воротам.
Чужаков было слишком мало для открытой атаки, но Юлий не желал, чтобы эти люди хотя бы даже просто находились в непосредственной близости от тех, кого он любит.
Цезарь стиснул челюсти, когда незваные гости вошли в тень ворот. Брут рассказывал ему о сыне Катона, но теперь уже ничего нельзя было изменить. Как и Марку, ему остается только смотреть, что будет дальше.
Тяжелый кулак ударил по перекладине ворот.
— Кто стучится в мой дом? — спросил Юлий, глядя Катону в глаза.
Тот невозмутимо посмотрел наверх, намереваясь исполнить все формальности. Он лучше других знал, какая борьба сейчас происходит в душе Юлия. Сенатору нельзя отказывать.
Солдат, стоявший рядом с Катоном, заговорил достаточно громко, чтобы его голос был слышен в доме:
— Сенатор Катон желает войти в дом по личному делу. Откройте ворота.
Юлий не ответил. Вместо этого он спустился во двор и быстро переговорил с Брутом и Тубруком. Защитникам стен было приказано сойти вниз, спрятаться в помещениях и ждать команды «к оружию». Остальным велели находиться поблизости.