Гибель гигантов
Шрифт:
Гранаты вызвали страшные разрушения. На дне окопа лежали мертвые, некоторых разорвало на части. Если кто-нибудь из немцев выжил в этой мясорубке, они отступили. Билли спрыгнул в окоп и — наконец! — взял в руки винтовку и привел в боевое положение.
Томми спрыгнул в окон рядом с ним.
— Нам удалось! — в восторге крикнул он. — Мы заняли немецкий окоп!
Билли почувствовал дикую радость. Враги пытались его убить, но в конце концов он сам их убил. Никогда еще он не испытывал ничего подобного.
— Да… — сказал он. — Удалось!
Качество немецких укреплений было удивительное. У Билли был наметанный глаз шахтера, и он видел, как надежно они построены. Стены были дощатые, траверсы квадратные, блиндажи на удивление глубокие — на двадцать, а где и на тридцать футов в глубину, с аккуратными дверными проемами и деревянными ступенями. Это объясняло, почему так много немцев остались живы после недели жестокой бомбежки.
По всей вероятности, от передовой можно было пройти по ходам сообщения в тыл, к складам и баракам. Нужно убедиться, что их не ждет засада, подумал Билли. Он провел разведку, велев держать винтовки наготове, но они никого не нашли.
Коммуникационный ход кончался на вершине холма. Там Билли решил осмотреться. Слева от их позиции был участок, изрытый снарядами, за ним английские солдаты занимали другой сектор. Справа траншеи заканчивались, дальше шла неглубокая лощина с бегущим по дну ручьем.
Билли посмотрел на восток, туда, где была вражеская территория. Он знал, что через милю-другую шла еще система укреплений, вторая линия обороны. Он был готов вести дальше свое отделение, но не решался: он не видел наступающих поблизости английских войск, а его ребята наверняка уже израсходовали большую часть боеприпасов. Возможно, с минуты на минуту появится виляющий между воронками грузовик с боеприпасами и им скажут, что делать дальше.
Билли взглянул на небо. Был полдень. Ели они в прошлый раз вечером.
— Давайте-ка глянем, не осталось ли у немцев какой еды, — сказал Билли. Он поставил Хьюитта-Пудинга нести дозор на холме — на случай, если немцы решат контратаковать.
Съестного нашли немного. Похоже, ели немцы не досыта. Обнаружилось немного черствого черного хлеба и кусок твердой копченой колбасы.
Командующий говорил, что за идущими в атаку войсками вскоре последуют полевые кухни, однако, сколько Билли ни всматривался, ничего похожего не наблюдал.
Они устроились перекусить и достали паек — галеты и консервы.
Билли сообразил, что надо послать кого-то с донесением. Но прежде чем они это сделали, немцы изменили тактику. Сначала их артиллерия била по тылам, теперь же она сосредоточилась на нейтральной полосе. Между английскими и немецкими укреплениями загремели взрывы, взметая фонтаны земли. Бомбежка была такая сильная, что никто бы не пробрался живым.
К счастью, собственные передовые окопы артиллерия не трогала. Возможно, немцам не было известно, какие участки заняты англичанами, а какие остались за ними.
Отделение Билли застряло. Они не могли двигаться дальше без патронов, а идти назад было невозможно из-за бомбежки. Но, казалось, никого, кроме Билли, их положение не волнует. Остальные начали осматриваться в поисках трофеев. Они брали себе каски с заостренным верхом, кокарды, карманные ножи. Джордж Барроу обыскал убитых немцев, сняв с них часы и кольца. Томми взял себе офицерский девятимиллиметровый «Люгер» с патронами.
Их начинало клонить в сон, и не удивительно: они же не спали всю ночь. Билли выставил двух часовых, остальным позволил подремать. Он был разочарован. Это был его первый бой, он одержал пусть маленькую, но победу, и ему не терпелось об этом доложить.
Вечером бомбежка прекратилась. Билли подумал, не вернуться ли, но побоялся обвинений в том, что он дезертировал, оказавшись лицом к лицу с противником. Кто их знает, этих офицеров, чего от них ждать…
Однако за него решили немцы. Хьюит-Пудинг, дежуривший на гребне холма, заметил, как они подходят с востока. Билли увидел, как по долине к их укреплению бегут превосходящие силы противника — человек пятьдесят или даже сто. А его отделение не могло защищать занятую позицию без нового запаса патронов.
Он подозвал ребят.
— Вот что, парни, — сказал он. — Стреляйте сколько есть патронов, потом, когда кончатся, — отступаем.
Он расстрелял оставшиеся патроны в немцев, до которых винтовки еще не добивали, повернулся и побежал. Остальные последовали его примеру.
Они пробрались через немецкие укрепления, а потом через нейтралку, в сторону садящегося солнца, перепрыгивая через тела и обходя подальше санитаров с носилками, подбиравших раненых. Никто в них не стрелял.
Добравшись до английской стороны, Билли спрыгнул в траншею. Было очень много и мертвых, и раненых, и измученных солдат, которым удалось выжить. Он заметил лежащего на носилках майора Фицгерберта. Его лицо было в крови, но глаза открыты, он был жив и дышал. Вот кого не жаль было бы потерять, подумал Билли. Множество людей просто сидели или лежали в грязи, уставившись в пространство, ошеломленные, потрясенные, парализованные усталостью. Офицеры пытались организовать перевозку раненых и убитых в тыл. Никакого чувства победы не было, никто не собирался выступать, офицеры и не смотрели в сторону передовой. Грандиозное наступление провалилось.
Вслед за Билли в траншее оказались остальные солдаты его отделения.
Через неделю Оуэн Бевин был отдан под трибунал за дезертирство.
На суде ему разрешили пользоваться услугами адвоката, и роль его должен был выполнять назначенный офицер, но Бевин отказался. За это преступление полагалась смертная казнь, но обвиняемый не произнес ни слова в свою защиту. Судебное заседание заняло меньше часа. Бевин был признан виновным.
И приговорен к смерти.
Его дело было передано на утверждение в Генеральный штаб. Верховный главнокомандующий утвердил смертный приговор. Через две недели во Франции, на грязном, затоптанном коровами лугу, Бевин на рассвете предстал с завязанными глазами перед расстрельным взводом.