Гибель гигантов
Шрифт:
Над домами виднелся подъемный механизм шахты — башня, увенчанная двумя огромными колесами, которые вращались в разные стороны и двигали тросы, поднимая и опуская клеть. Такие же башни чернели над большинством городов в долинах Южного Уэльса, подобно тому, как над крестьянскими селеньями возвышаются шпили церквей.
Вокруг надшахтного здания рассыпались, будто случайно оброненные, другие постройки: ламповая, управление, кузница, склады. Меж ними змеились рельсы. На отшибе валялись вышедшие из строя вагонетки, сломанные деревянные подпорки, продуктовые мешки и горы ржавого оборудования. Отец всегда говорил, что если бы на шахтах умели поддерживать порядок, несчастных случаев было бы меньше.
Билли и Томми направились в управление. В приемной сидел секретарь Артур Левеллин по прозвищу Клякса, ненамного старше их. Воротник и манжеты его белой рубашки были в черных пятнах. Ребят здесь ждали. Клякса записал имена в журнал и ввел их в кабинет начальника шахты.
— Мистер Морган, к вам новенькие — Томми Гриффитс и Билли Уильямс, — сказал он.
Малдвин Морган был высок. На нем был черный костюм, а на манжетах его белоснежной сорочки пятен не было. На розовых щеках не наблюдалось даже намека на щетину — должно быть, он брился каждый день. На стене в рамке висел его диплом инженера, а на вешалке, стоящей у двери, — еще одно свидетельство его высокого положения — шляпа-котелок.
Начальник шахты был не один. Рядом с ним стояла еще более важная персона: Персиваль Джонс, председатель совета директоров «Кельтских минералов», компании, которая владела угольной шахтой Эйбрауэн — и еще несколькими. Это был приземистый, угрожающего вида человек по прозвищу Наполеон в черном фраке и серых брюках в полоску. Его шляпа, высокий черный цилиндр, красовалась у него на голове.
Джонс взглянул на ребят с неприязнью.
— Гриффитс? — сказал он. — Помнится, твой отец — революционер и социалист.
— Да, мистер Джонс, — ответил Томми.
— А еще атеист.
— Да, мистер Джонс.
Он перевел взгляд на Билли.
— А твой отец — профсоюзник Федерации шахтеров Южного Уэльса.
— Да, мистер Джонс.
— Терпеть не могу социалистов. А атеистам вообще гореть в аду. Но профсоюзники — эти хуже всех!
Он сверлил их взглядом, но так как никакого вопроса не задал, Билли ничего ему не ответил.
— Скандалисты мне не нужны, — продолжал Джонс. — В долине Ронда сорок три недели шла забастовка — и все из-за таких, как твой отец!
Билли знал, что забастовка на шахте Эли в Пенигрейге произошла не из-за «скандалистов», а из-за локаута, устроенного владельцами шахты. Но он понимал, что ему лучше помалкивать.
— А вы как, тоже начнете скандалить? — Джонс ткнул в сторону Билли костлявым пальцем, да так, что тот пошатнулся. — Говорил тебе отец бороться за свои права, когда придешь ко мне на работу?
Билли попытался вспомнить, что говорил отец. Джонс смотрел на него так враждебно, что ему трудно было сосредоточиться. Сегодня утром отец вообще говорил мало. Но накануне вечером он дал Билли один совет.
— С вашего позволения, сэр, он мне сказал: «Не дерзи начальству, это мое дело».
Левеллин-Клякса за его спиной хихикнул. Но Персиваль Джонс остался мрачен.
— Наглая деревенщина! — сказал он. — А ведь если я тебя не приму, вся долина устроит мне забастовку.
Билли это и в голову не приходило. Не потому ведь, что он — важная птица. Конечно нет, но шахтеры могли начать забастовку из принципа: дети их представителей не должны страдать из-за деятельности родителей. Он и пяти минут еще не работал, а профсоюз его уже защищал!
— Пусть убираются, — сказал Джонс. Морган кивнул.
— Левеллин, проводи, — сказал он Кляксе. — Пусть ими займется Рис Прайс.
Билли мысленно застонал. Из помощников начальника шахты Риса Прайса не любили больше всех. К тому же год назад он подбивал клинья к Этель, и она его отшила. На самом деле к ней безуспешно подкатывалась половина холостых парней Эйбрауэна. Но Прайс принял отказ близко к сердцу.
Клякса мотнул головой.
— Давайте, — сказал он и тоже вышел из кабинета. — Подождите мистера Прайса на улице.
Билли и Томми вышли и прислонились к стене возле двери.
— Так бы и врезал этому Наполеону по жирному брюху, — сказал Томми. — Буржуйский ублюдок.
— Да уж, — сказал Билли, хотя у него самого такого желания не было.
Через минуту-другую появился и Рис Прайс. Как все помощники, он ходил в шляпе с невысокой округлой тульей, которую называли билликок [2] — такая шляпа стоила дороже, чем шахтерка, но дешевле, чем котелок. В жилетном кармане он носил записную книжку и карандаш, а в руке держал линейку длиной в ярд. У него была щель между передними зубами, а щеки поросли щетиной. Билли слышал, что он умный, но зловредный.
2
Простонародное название одной из разновидностей котелка, созданного Уильямом Коком.
— Доброе утро, мистер Прайс, — сказал Билли.
Прайс посмотрел на него подозрительно.
— Чего это ты тут стоишь и здороваешься, Дважды Билли?
— Мистер Морган велел нам идти с вами в шахту.
— Да ну? — У Прайса была привычка искоса глядеть по сторонам, а иногда и назад, словно он боялся неприятностей и не знал, откуда их ждать. — Сейчас разберемся. — Он взглянул вверх, на вращающиеся колеса, словно рассчитывал там найти объяснения. — Нет у меня времени возиться с мальчишками! — и пошел в управление.
— Хоть бы с нами послали кого-нибудь другого, — сказал Билли. — Он ненавидит нашу семью — с тех пор, как моя сестра его отшила.
— Твоя сестра думает, что она слишком хороша для жителей Эйбрауэна, — сказал Томми, явно повторяя чьи-то слова.
— Так и есть, она для них слишком хороша! — отрезал Билли.
Из управления вышел Прайс.
— Ладно, идите за мной, — сказал он и быстрым шагом двинулся вперед.
Ребята пошли за ним в ламповую. Там рабочий выдал Билли сияющую медью предохранительную лампу, и Билли, взглянув, как делали другие, так же прицепил ее к поясу.