Гибель Марса
Шрифт:
– - Тогда выходит, ты водил нас за нос?
– - Нет, -- вмешался в разговор Гиренчир.
– Круглов был законспирированным агентом. Ничего предосудительного он не успел сделать. Их готовили на случай войны.
– - Это правда?
– пристали мы в Лехе.
– - Ты же знаешь, -- покаялся Леха, -- я всех вас люблю, -- и почему-то посмотрел на Катажину.
– - Леха, ты нам расскажешь, кого ты любишь больше?
– ласково спросила Катажина.
– - А что со мной будет?
– - Да ничего с тобой не будет!
– раздраженно воскликнул
Они продолжали ссориться, а Гиренчир, взяв меня под руку, сказал:
– - Можно вас на секунду?
– - и вывел в коридор, который опоясывал центральную часть корабля. Номер нашей каюты, как ни странно, был тринадцатым.
– - С вами хочет поговорить сенатор Парфен Черноков.
И мы вошли в соседнюю каюту.
Я лично не был знаком с Черноковым, но знал, что он председатель комитета по безопасности.
Каюта была пуста. В ней находились два кресла и стол между ними.
– - А что он тоже?..
– осторожно спросил я.
– - Он тоже, -- кивнул Гиренчир.
– - В смысле цекул?
– - уточнил я.
– - Да, -- сказал он.
В иллюминаторы брызнул дневной свет -- мы снова оказались над океаном.
Белые шары астросов, на всякий случай одетые в плазменную защиту, и треугольные корабли цекулов заполнили все небо. Один за одним они делали ловкий маневр и пулей покидали атмосферу Земли. Некоторое время мы еще видели белые или красные точки, но затем и они растворялись в голубом просторе. Внизу под нами бурлила морская гладь - там в темной мрачной глубине взрывались пирамиды астросов. Впрочем, не успели мы миновать южную оконечность Америки и налюбоваться на город Пунта-Аренас и пустыни там, где когда-то текла великая Амазонка, как прямо из ледников Антарктиды взлетела еще одна вереница белых шаров и исчезла в космосе.
– - Эти осваивали пресные озера Южного полюса, -- пояснил Гиренчир.
На высоте примерно восемнадцати километров мы увидели границу дня и ночи.
– - Мы что улетаем?
– забеспокоился я.
– - Тройственный Союз уходит из галактики.
– - А... мы?
– оторопело спросил я.
– - Все уходим. Это один из основных пунктов договора. Отныне человечество останется в одиночестве. Чистый генетический эксперимент.
– - Но я не хочу! С какой стати!
– Я выскочил в коридор и распахнул в каюту номер тринадцать.
Она была пуста. Гиренчир, как привязанный, топал за мной. Я схватил его за грудки.
– - Что вы с ними сделали?
– - Спокойно, спокойно, -- развел он руки, давая понять, что не собирается со мной драться.
– Ваши друзья отправлены в Мурманск.
– - Какой, на хрен, Мурманск?!
– я потащил Гиренчира следом за собой и выглянул в иллюминатор.
Действительно даже с такой поднебесной высоты можно было рассмотреть контур Кольского полуострова. И его на зеленом фоне можно было разглядеть крохотную капсулу, которая скользила вниз. Над ней как раз раскрылся белый парашют.
– - Я хочу остаться!
– заявил я, мотнув головой в сторону иллюминатора.
– - Это невозможно, -- заявил Гиренчир.
– Согласно решения Тройственного Союза...
– - К черту союз!
– крикнул я.
– - Отпустите меня, -- попросил Гиренчир.
Он был ниже меня ростом и явно слабее. Я отпустил его и упал в кресло. Сил не было выяснять отношения. Гиренчир еще что-то лепетал, объясняя ситуацию, типа:
– - Все цекулы должны покинуть солнечную систему... Мы играем по честному...
Или:
– - Тройственный Союз - это очень серьезно!
Или:
– - Мы должны поскупиться малым из-за большего!
– - А ради чего?
– - Ради будущего!
– - А что я буду делать там?!
– - я ткнул рукой в черное, бездонное небо.
Все же я был настоящим землянином и не привык к масштабам космоса. Я хотел прожить долгую жизнь и умереть на родной планете.
– - По-моему, вам надо выпить и расслабиться!
– к дверях каюты в белой рубашке и галстуке, подтянутый и бодрый, стоял сенатор.
Он руководил комитетом по безопасности Земли, и у него были самые широкие полномочия. К тому же в прессе его называли Непримиримым Парфеном за позицию по вопросу астросов. Естественно, в последнюю неделю я не следил за прессой - не он ли является одним из авторов великого переселения цекулов? Смысл заключался в том, чтобы, как минимум, сорвать куш в Земных банках и на падении акций.
Черноков потащил меня к себе. Что мне оставалось делать? Я был словно в трансе - какой-то Тройственный Союз, который я в глаза не видел, самым наглым образом вмиг решил мою судьбу. А как же демократия? Эта священная корова, которую так лелеяла цивилизация? Все коту под хвост! О маленьких людях, то бишь, цекулах, забывают в первую очередь.
Гиренчир пропал, а Парфен Черноков нарочито суетился. Оказывается, я сидел у него в каюте и он махал на меня платочком. Затем он куда-то позвонил, и почти мгновенно явился стюард.
– - Самой лучшей водки и закуски!
– приказал Черноков.
– - Извините, но на взлете не подаем.
– - Мальчик! Ты не понял! Дай нам водки! Мы земляне!
– Парфен Черноков многозначительно потыкал в меня пальцем.
– Прощаемся с родиной. Бутылку пшеничной!
К сожалению, я не уловил в его словах ни тени юродства, иначе бы у меня был повод встать и уйти.
– - Извините, не сообразил, -- дернулся стюард.
– Все сделаю, -- он подобострастно улыбнулся, очевидно, признав сенатора.
Парфен Черноков проводил его нервным взглядом, но когда обратился ко мне, его лицо снова было лицом бодрячка.
– - Проблема не в том, что мы уходим, -- сказал он.
– Проблема в контроле. Мы должны! Нет, обязаны вернуться! Для этого нам очень скоро понадобятся люди, такие люди, как вы.
– - Ну так оставьте меня, -- попросил я.
– Клянусь, я никому ничего не скажу. Стану рыбаком или буду выращивать картошку.