Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха
Шрифт:
Пешал остался в лесу, а Герик и Микс отправились на поезде в Брно. Герик помнил адрес одной женщины, который ему дали в Англии. Она жила в Праге на Вацлавской площади. Если бы она не смогла им помочь, то они наверняка нашли бы какое-нибудь прибежище среди тысяч местных жителей. В Праге они наверняка смогли бы установить контакты с движением сопротивления. Но Микс собрался ехать на север на свою явку, в которой был уверен, потому что это был адрес его собственной невесты, и приглашал с собой Герика.
Герик настроился на Прагу. Если Микс устроится на севере, то они встретятся позже в Праге. Герик остановится в отеле «Джулиа» и там оставит для Микса записку, где его найти. На этом они и расстались.
Итак, Микс приехал в свою деревню на севере, его невеста, как он и думал, встретила его с восторгом. Он пробыл там несколько дней, пока друзья навели для него тщательные справки, затем по линии сопротивления прибыл в Прагу и таким образом очутился в компании четырех человек, сидящих вокруг него.
Некоторое время после того, как Микс закончил свой рассказ, все молчали. Что тут скажешь? Таких бед они не ожидали.
Потом Индра сказал:
— Этот ваш товарищ — Герик. Надо что-то предпринять насчет него.
Микс больше ничего не слышал о Герике. В отель «Джулиа» он пока не заходил. Можно спросить там, но навряд ли он все еще в этом отеле.
Ян вызвался зайти туда в тот же вечер, и Йозеф предложил пойти с ним. Но Индра запретил: пойдет только один. В связи с потерей Пешала, неизвестностью с четырьмя другими парашютистами, риск должен быть сведен к минимуму. Ян может пойти с Анной выпить пива в баре, если в отеле есть бар, а там решить на месте, благоразумно ли будет спросить.
Вечером Ян встретился с Анной у тетушки Марии. Госпожа Моравец часто виделась с ними в эти дни. Она с участием относилась к их положению, они это чувствовали и были ей благодарны. Ее советы не были оригинальны, но им они приносили утешение. — Нечего ждать и терять время, — говорила она. — Молодость бывает только раз и быстро проходит. Вы любите — женитесь, если есть возможность, нечего ждать. У вас будет много времени, чтобы ждать, в сырой земле. Вы полюбили во время войны — не повезло, но то, что вам вообще довелось полюбить — это божий дар, которым все окупается.
В тот ясный вечер они вышли на поиски Герика, но весьма сомнительно, что все их мысли были заняты только им. Районы Праги выросли по обеим сторонам старинного Карлова моста: на левом берегу старые улицы протянулись до Пражского Града, а на правом — они крутились и извивались, пока не выходили на какую-нибудь старую площадь.
Многое еще есть в Праге. Широко раскинулись новые районы, перекрещенные трамвайными путями, по которым с шумом и скрежетом двигаются приземистые грязные чудовища. Большие многоэтажные дома, не отличающиеся красотой и изяществом, смотрят темными глазами своих простых окон поверх серых мостовых. Но почти все, что является милым, историческим, романтическим, таким нужным для мысленного взора, — лежит по обе стороны моста.
Напротив Града, за рекой, узкие улочки извиваются под окнами с тяжелыми железными решетками, установленными на них пятьсот лет назад. С каждого темного карниза на вас смотрят выделанные из камня средневековые святые и, подняв палец, молятся за всех проходящих.
На парапете старинного моста, восемью высокими арками шагнувшего через водовороты Влтавы, над каждой опорой застыли в камне другие святые. А над центральной аркой — каменный крест с распятым Христом. Этот величественный мост был построен самым великим императором, какого знала Богемия. И если бы у этого тирана Гитлера хватило ума просто возвести еще один подобный монумент в честь безграничного достоинства человека, то, может быть, сегодня его вспоминали бы не только как злодея и преступника.
Под арками семи мостов, полумесяцем изгибаясь через ядро города, спокойно и плавно несет свои воды сверкающая Влтава, лаская слух постоянным журчанием воды. Она течет через множество мелких запруд, между обточенными водой высокими гранитными набережными, и есть своя неповторимая красота в этом естественном сочетании каменного фасада реки и городских башен, отраженных в движущейся воде. Когда наступают сумерки, и шпили башен вдруг вырастают до неба, этот старинный волшебный город кажется как будто заколдованным. Для влюбленных Прага весной — чистое очарование. Все прогулки по старому городу, в дождь и в бурю, под лучами солнца и в свете луны, для Яна и Анны были минутами безмятежного счастья.
Но к отелю «Джулиа», находящемуся недалеко от Вацлавской площади, на одной из боковых улиц, они приближались с опаской. У входа в серое здание не было видно никаких слоняющихся подозрительных личностей. Два раза они прошли мимо, наконец, Ян решился. Бара в отеле не было, поэтому придется без оглядки прямо спросить у дежурного. Анне он сказал, чтобы она ждала его на Вацлавской площади у магазина «Бата», а сам он зайдет в отель. Если ему что-нибудь покажется хоть чуть подозрительным, если он на мгновение заподозрит, что нацисты могли устроить ловушку, то, подойдя к стойке дежурного, он спросит номер и уйдет, как будто его не устраивает цена. Если же все покажется нормальным, то он прямо спросит о Герике. Если его не будет у магазина «Бата» через двадцать минут, значит, случилось самое худшее, и она, не теряя более ни минуты, должна сообщить Индре.
Прекрасно зная Яна, она не стала ему возражать, только один раз с болью взглянула на него и пошла к назначенному месту на Вацлавскую площадь. Ян стоял и смотрел ей вслед, а когда она скрылась из виду, смело вошел в гостиницу и подошел к стойке дежурного. Служащий, худощавый старик, казалось, не интересовался ничем, кроме газеты, которую он читал. Он неохотно оторвал от нее глаза. Ян перевел дух и, как обычно, моментально принял решение.
— У вас здесь живет один мой друг? — спросил он, глядя прямо на старика, и весь напрягся в ожидании какого-нибудь признака ловушки. Служащий вздохнул, отложил газету и подошел к стойке. Раскрыв на прилавке большую книгу учета, он спросил:
— Фамилия?
Ян назвал ту фамилию, которая была указана в удостоверении Герика, и указательный палец старика, желтый от никотина, двинулся сверху вниз по разлинованной странице.
— Молодой человек, — сказал Ян, — со светлыми волосами.
Палец остановился на одной записи.
— Выбыл, — сказал старик. — Прожил двое суток и выбыл.
Ян отважился задать еще несколько вопросов. Не оставил ли он адрес, куда уехал. Не перешел ли в другую гостиницу? Не подскажет ли служащий, как его найти. Ответы на все вопросы были отрицательными. Старику это явно наскучило, и он хотел вернуться к своей газете.