Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха
Шрифт:
Яну и Йозефу показали радиорепортажи, перехваченные Би-би-си. Успехи Гейдриха говорили сами за себя:
«Гейдрих — друг всех рабочих… Гейдрих пишет статью о Вацлавских традициях… Гейдрих получает обращение в свою поддержку… Гейдрих с супругой посещает вечер Моцарта в Праге.»
Такая настойчивая, хитрая, постоянная пропаганда оказывала действие на чехов. Союзники больше не могли рассчитывать на их сопротивление, каждый день они неуклонно переходили в нацистский лагерь. А теперь в действие должен быть введен еще более амбициозный план Гейдриха.
Как грациозный жест со стороны фюрера, Гейдрих должен организовать в качестве меры автономизации большее самоуправление — больше свободы, дарованной чехам за сотрудничество с рейхом. Марионеточное правительство Чехословакии должно проявить ответную любезность. Чешские политики в своих речах уже упоминают, что «наши две великие нации рука об руку ведут совместную борьбу против большевизма и плутократии». И Чехословакия, вместо того, чтобы сохранять нейтралитет, должна принять закон о воинской повинности. Вот это будет победа нацистской пропаганды! Вот это военный переворот! Двадцать свежих дивизий на стороне нацистов.
Есть только один способ предотвратить подобное развитие событий — показать всему миру, что Чехословакия по-прежнему ведет борьбу на стороне союзников. В то время, как марионеточное правительство, виляя хвостом, лижет ласкающую его нацистскую руку, парашютисты, тайком сброшенные в Чехословакию, должны эту руку откусить. Это будет такой вызов, что немцы поймут, что они имеют дело с борющимся, а не покоренным народом.
Вызов был очевиден. Не прост, но очевиден. Они должны убить Гейдриха. Если это окажется невозможным, то попытаться убить Франка, нацистского госсекретаря в Праге. Но лучше Гейдриха. Если удастся убить одного из вождей фашистской иерархии, то задрожит и зашатается все прогнившее сооружение.
Немцы опьянены успехами, принятые меры безопасности кажутся им абсолютно надежными, а власть — такой могущественной, что никто не посмеет набраться дерзости и напасть на одного из их всемогущих вождей.
Руководство чехословацкой разведки в Лондоне не верит в неуязвимость нацистов. Они полагают, что что два решительных и преданных человека, обученные и дисциплинированные, могут спрыгнуть на парашютах в Чехословакию и убить Гейдриха. И они выбрали Яна Кубиша и Йозефа Габчика для выполнения этого задания.
Поэтому теперь они были здесь, в Чехословакии, и жевали английскую тушенку в каком-то сарае. В ту ночь они спали очень мало. Йозеф, из-за боли в ноге, проснулся первым. На рассвете они решали, что делать дальше. В слабом свете, проникающем сквозь щели в деревянных стенах, были видны сложенные в домике груды ящиков, штабели деревянных щитов, щетки, грабли, какие-то мешки. Им легко было спрятать свои принадлежности среди этих вещей. Теперь важно поскорее найти более надежное укрытие. Пока Йозеф, прихрамывая, занимался тем, что укрывал их провизию, ружья, гранаты и боеприпасы под ящиками, Ян решил провести разведку окружающей местности и поискать более подходящее место.
Он сорвал с себя спецодежду парашютиста и выбрался через дыру над дверью. Земля была твердая, промерзшая. Ян глубоко вдохнул, наполнив свои легкие чистым холодным воздухом, и отправился в путь.
Он шагал по полям. Было тихое раннее утро. Тучи ушли и небо стало бледно-голубым, пучки травы были покрыты хрустящей корочкой снега, а темные ветки деревьев сверкали подо льдом. Поперек поля, махая крыльями, пролетела одинокая ворона. Ян чувствовал ликование и восторг: он опять дома!
Он шел вперед — ничем не примечательная фигура в поношенном пальто и мягкой шляпе, смотрел на бескрайние волнистые поля, видел дома и деревенскую церковь вдали, ряд телеграфных столбов вдоль дороги. Но нигде не было ничего похожего на лес, хотя им говорили, что в районе Пльзени много лесов. Похоже, что самолет сбросил их не в то место.
Шагая по заснеженному полю, Ян вышел на дорогу с бетонным покрытием. Вокруг не было ни души, и он пошел по дороге. Он прошел с полкилометра, ища какой-нибудь лесок или рощу, где можно укрыться, любое место, в котором можно спрятаться, пока не перестанет болеть палец на ноге у Йозефа. Справа от дороги он заметил на возвышении верхушки деревьев, решил свернуть туда и посмотреть. Поля не были ограждены, и он пошел напрямик. Подойдя ближе, Ян увидел, что деревья растут возле громадных валунов, и с радостью понял, что обнаружил каменоломню. Причем, как видно, заброшенную.
Посреди каменоломни был небольшой пруд, по краям покрытый льдом, с одной стороны от него — каменное здание, похоже, тоже брошенное. Но главное, что привлекло Яна, это вход в каменоломню — темный туннель внутри горы. Спереди он зарос травой, было видно, что здесь давно никто не был. До деревни не меньше трех километров, ближе никаких домов нет. На первый взгляд это место казалось идеальным укрытием.
Осмотрев его с карманным фонариком, Ян убедился, что это место еще лучше, чем он думал. Лабиринт каменных коридоров извивался внутри гранитной горы. Он нашел еще два входа в него. В коридорах было прохладно, но, по крайней мере, они могут защитить от мороза и ветра.
Он поспешил обратно, чтобы рассказать об этом Йозефу, и они решили сразу же перебраться туда, пока не наступил день.
Ян помог Йозефу вылезти через дыру и пошел впереди, Йозеф хромал следом за ним. Они взяли с собой продуктов на три дня, при нужде всегда можно пополнить запас из их склада в домике. Первым делом надо было спрятаться и ждать, когда нога Йозефа перестанет болеть.
Они провели холодные день и ночь в коридорах каменоломни.
На следующее утро Ян сходил на разведку до домика и прошел километра полтора по дороге. Ему никто не встретился. Казалось, их спуск на парашютах никого не обеспокоил. Несмотря на неудобства, они решили посидеть в каменоломне еще дня три. Но в тот же день они испытали первый шок.
Закусив мясными консервами и бисквитами, они запили свой обед холодной водой и в сотый раз начали изучать карту, пытаясь понять, где они находятся и какой ближайший к ним город. Потом, чтобы слегка размяться и посмотреть, не стала ли меньше болеть нога Йозефа, они вышли из каменоломни.
Вдруг Йозеф сказал: — Смотри! — И они остолбенели. Не более, чем в десяти метрах от них стоял дюжий мужчина средних лет, в плотной куртке и гетрах. Он стоял с таким видом, будто ждал их, но смотрел молча, не говоря ни слова.