Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991
Шрифт:
Битвы за Сталина-2
Как мы помним, первые откровенные нападки на Сталина в перестройку начались в 1987 году, когда Горбачев объявил гласность (это случилось на январском Пленуме ЦК). Кинематограф «выстрелил» фильмом «Покаяние», литература – романом Анатолия Рыбакова (Аронова) «Дети Арбата». Эти произведения легли в фундамент той оголтелой широкомасштабной атаки на Сталина, которая началась в СССР с легкой руки либералов. За считаные месяцы эта кампания охватила все центральные и периферийные СМИ, нанеся по образу «вождя народов» удар такой силы, который не снился даже Хрущеву с его «оттепелью». Однако роднило обе эти атаки одно – ненависть либералов к Сталину как к державнику, создателю и объединителю
Эта дезинформация создавалась весьма профессионально: правда в ней была перемешана с ложью настолько талантливо, что у обывателя даже мысли не возникало, что это – «деза». Тот же А. Рыбаков своих «Детей Арбата» создавал именно так: данные, почерпнутые им из книг западных антисоветчиков, он перемешивал с фактами из собственной жизни, что придавало его книге налет правдоподобия. На самом деле эта книга – типичная политическая фальшивка, базирующаяся на той концепции, которую разработали западные спецслужбы в отношении сталинской истории сразу после доклада Хрущева на ХХ съезде в 1956 году. Цель этой концепции: выставить Сталина преступником, свалив на него все беззакония, которые происходили в годы его правления.
Именно поэтому либеральная общественность подняла на щит «Детей Арбата» в горбачевскую перестройку, сделав из него главный таран по дискредитации не только сталинской, но вообще советской истории, как цепи сплошных преступлений. Опираясь на этот роман, либерал-реформаторы в печатных СМИ и на ТВ занимались активной дискредитацией советской истории, в том числе и кинематографа. Вот как, к примеру, это делал на страницах альманаха «Экран» уже известный нам публицист Андрей Нуйкин:
«Люди дохли с голоду – и при этом славили изобилие. Воистину величайшее бедствие для киноискусства, где его потребители не умеют отделить реальности художественной от реальности самой жизни. Когда юные зрители начинают стрелять из рогаток по экрану для того, чтобы спасти Чапаева, – это, конечно, умиляет, но тяжкие последствия таких умилительных сцен состоят в том, что потом, когда юные зрители становятся зрелыми чиновниками, среди них появляется масса охотников объяснять художнику, как он должен изображать жизнь, а как не должен. (То, что тысячи этих детей, посмотревших в свое время «Чапаева» и заразившихся его пафосом, спустя семь лет, сменив рогатки на винтовки, отправились на фронт, чтобы громить фашистов, это в голову либералу Нуйкину почему-то не приходит. – Ф.Р.) Да и рядовые зрители бдительно следят, чтобы в кино от «правды жизни» отступать не смели. К чему это вело, мы все хорошо помним.
То, что киноискусство у нас десятилетиями не стремилось поднимать зрителя ни в социальном, ни в политическом, ни в эстетическом, ни в нравственном смысле, а все время приседало перед ним, поддакивало не самым высоким порывам души и льстило «массовому человеку», – это весьма тягостно сказалось на нашем общем развитии (скорее, это тягостно сказалось на развитии самого Нуйкина. – Ф.Р.). В целом киноискусству 30–40-х годов мы, наверное, вправе бросить упрек в том, что оно не выдавливало из человека раба, а, наоборот, впрыскивало…
Что особенно в Сталине мерзко? Ему мало было уничтожить людей, которые могли представлять для него хотя бы потенциальную опасность, ему требовалось еще, чтобы они себя в грязи вываляли (прямой отсыл к «Детям Арбата», где изображен именно такой Сталин. – Ф.Р.)…»
Базируясь именно на этой рыбаковской (а точнее, западной) концепции роли Сталина в истории, советские кинематографисты времен горбачевской перестройки наладили целый конвейер по выпуску фильмов про вождя. И первым таким фильмом, который
По сути, фильм запустил машину невиданной антисталинской атаки в советском кинематографе. Достаточно сказать, что за четыре последних года в жизни СССР (1988–1991) свет увидели более трех десятков документальных и более двух десятков художественных лент, где личность Сталина и его время подвергались безоговорочному осуждению. В 1988–1989 годах только на центральных киностудиях вышли или находились в запуске около десятка картин, где в качестве антигероя был выведен Сталин, а его время оценивалось негативно. Причем речь идет не только об игровом кинематографе, но и о документальном, где антисталинских фильмов было выпущено даже больше. Одним из первых в этом потоке стала лента Марины Голдовской «Власть Соловецкая» (подспудно, естественно, имелась в виду власть советская). О том, как фильм появился на свет, рассказывает сама режиссер:
«Фильм посвящен первому лагерю «архипелага ГУЛАГ» – Соловецкому лагерю особого назначения. На «Мосфильме» я с этой темой оказалась потому, что нигде в другом месте, на телевидении в первую очередь, ее бы не приняли. Я даже не поднимала об этом вопрос, понимая полную безнадежность своих перспектив… А в объединении Сергея Соловьева «Круг» (естественно, не у Сергея Бондарчука во «Времени»! – Ф.Р.) эту тему взяли, и не просто взяли, но на протяжении всей работы поддерживали в нас смелость делать ее без внутреннего цензора, следуя лишь правде истории. Без этой поддержки не было бы фильма такого, каким он получился…»
Вслед за документалистами достаточно быстро к этой теме приобщились и деятели игрового кино. И вот уже один за другим потянулись ленты, где разоблачался не только Сталин, но и само его время. Назову лишь некоторые из этих фильмов:
«Закон» («Мосфильм», режиссер Владимир Наумов), «Повесть непогашенной луны» («Мосфильм», Евгений Цымбал), «Враг народа – Бухарин» («Мосфильм», Леонид Марягин), «Сталин и война» (д/ф, «Мосфильм», Григорий Чухрай), фильм Элема Климова (так и не поставленный и брошенный на полпути), «Пиры Вальтасара, или Ночь со Сталиным» (Киностудия имени Горького, Юрий Кара), «Бумажные глаза Пришвина» («Ленфильм», Валерий Огородников), «Оно» («Ленфильм», Сергей Овчаров), «Переход товарища Сталина через Северный полюс» («Ленфильм», «СПиЭФ», Максим Пежемский).
В «Пирах Вальтасара…» Сталин впервые в перестроечном кинематографе был выведен в качестве антигероя как центральный персонаж. До этого Юрий Кара снял еще один антисталинский фильм – «Завтра была война» (1987), – где вождь ни разу в кадре не появлялся, однако время его правления было отражено как весьма жестокое (фильм собрал в прокате 13,5 млн. зрителей и был отмечен несколькими призами на различных кинофестивалях: на четырех зарубежных и одном советском («Ника-87»). В «Пирах…» же весь сюжет вращался вокруг самого Сталина. Вот что рассказал о своем фильме сам постановщик Ю. Кара:
«Мы хотим показать один из «пиров во время чумы» (хотя на самом деле «пиром во время чумы» можно было смело назвать горбачевскую перестройку. – Ф.Р.). В фильме не будет казней, крови. Сталин у нас не обобщенный образ тирана, а конкретная историческая личность. Нам хотелось разгадать феномен этого человека, показать не того Сталина, которого в течение долгих лет привыкли видеть на трибунах или, как в некоторых наших фильмах, в кабинете, принимающего мудрое решение. Мы показываем Сталина в «домашней обстановке». Весь страх тех лет – за кадром, но от этого должно становиться жутко. Основа фильма реальная, бытовая, но в обобщениях мы пытаемся подняться до гротеска и абсурда…»