Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991

Раззаков Федор Ибатович

В январе 1984 года состоялась премьера фильма в столичном Доме кино. Собравшаяся в тот день публика практически единогласно приняла фильм «на ура», и многим тогда показалось, что путь к широкому прокату ему теперь открыт безоговорочно. Тем более на 9 февраля был назначен показ фильма для школьников во Дворце пионеров. Но в дело вмешались непредвиденные обстоятельства. В тот день из жизни ушел Юрий Андропов – главный заступник фильма. После этого выход «Чучела» в прокат оказался под вопросом, поскольку против этого активно возражал член Политбюро, первый секретарь МГК КПСС Виктор Гришин. Он был против фильма по нескольким причинам: во-первых, из-за его чрезмерной жестокости, во-вторых, потому,

что он нравился Андропову, с которым у Гришина издавна были натянутые отношения, а в период генсекства бывшего шефа КГБ они обострились до крайности (Андропов активно «копал» под Гришина, затеяв для этого «дело против торговой мафии в Москве», или «дело Главторга»).

И все же победа в этом противостоянии оказалась за Быковым и его картиной. Несмотря на то что Андропов скончался, однако во власти остались его многочисленные соратники вроде генерала КГБ Шарапова или помощника нового генсека Печенева, которые горой стояли за фильм. Кроме этого, ленту поддержали и другие люди. Так, когда Гришин решил призвать себе на помощь профессионалов – преподавателей (фильм-то был про школьников) и распорядился показать «Чучело» во время проведения в Москве очередной учительской конференции, то подавляющая часть педагогов безоговорочно поддержала картину. Плюс помогло и майское Совещание работников кино, о котором речь шла выше.

Как мы помним, на нем председатель Госкино Ф. Ермаш заявил, что «нужен партийный и реалистический взгляд на вещи, нужна ответственность за созидательную направленность фильма, которая и является сущностным отличием искусства социалистического реализма». Фильм Быкова в конце концов был расценен именно как «реалистичное произведение с созидательной направленностью». Было отпечатано 525 его копий, после чего «Чучело» вышло на экраны страны. Кассовые сборы у него оказались неплохие: фильм привлек в кинотеатры 23 миллиона 700 тысяч зрителей.

«Волчья яма» для СССР

Чуть меньше зрителей в кинопрокате-84 собрала криминальная драма киргизского режиссера Болотбека Шамшиева «Волчья яма» – 21 миллион 400 тысяч зрителей. Но этот фильм знаменателен скорее не своим сюжетом, а личностью исполнителя главной роли – актера, с которым была связана самая громкая трагедия кануна перестройки. Этот актер был чрезвычайно популярен у советской молодежи, по сути став одним из последних суперменов советского кинематографа: уже спустя два-три года после его гибели благодаря видео к нам придут другие супермены, с Запада, вроде Брюса Ли, Арнольда Шварценеггера и Сильвестра Сталлоне. Советского супермена звали Талгат Нигматулин.

Его особенная популярность у молодежной аудитории базировалась на том, что он был профессиональным каратистом. А карате в Советском Союзе конца 70-х – начала 80-х годов было самым популярным видом спорта среди молодых людей. Отметим, что Нигматулин в детстве был довольно слабым ребенком (родился вскоре после войны и переболел рахитом), поэтому частенько становился удобным объектом насмешек со стороны своих сверстников в детдоме, куда его отдала мать, не имевшая возможности прокормить всех своих детей (отец Нигматулина погиб незадолго до его рождения). Талгат тогда буквально стал боксерской «грушей». Били его чуть ли не каждый день, причем никакие слезы и уговоры на малолетних садистов не действовали, и даже более того – еще больше распаляли их садизм. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Именно тогда Нигматулин дал себе слово в будущем обязательно заняться спортом, чтобы пресечь насмешки и нападки сверстников на корню. Вскоре его мечта сбылась – он записался в секцию легкой атлетики, а чуть позже увлекся карате, которое в Узбекистане пропагандировали выходцы из Кореи. С тех пор руку на него уже никто не поднимал.

Поступив во ВГИК в 1967 году, Нигматулин не оставлял и занятия спортом – карате. Поэтому, закончив институт,

он и в кино играл в основном сильных героев: это были лихие парни, ловко скачущие на лошади, метко стреляющие из всех видов оружия и прекрасно дерущиеся. Глядя на этих героев, ни у одного из зрителей даже и мысли не возникало, что в далеком детстве этот актер служил для своих сверстников боксерской «грушей». Да и как иначе, если в реальной жизни Нигматулин старался во всем походить на своих экранных героев. Он стал чемпионом Узбекистана по карате, а в первенстве Союза по этому виду спорта занял 6-е место. Все опасные трюки на съемочной площадке он выполнял самостоятельно, что не являлось для него чем-то сложным.

Справедливости ради стоит отметить, что Нигматулин играл не только суперменов. Были в его киношной карьере и серьезные роли: например, в фильмах «Провинциальный роман», «У кромки поля». Кроме этого, Талгат писал рассказы, которые имели большой успех в Узбекистане, а также стихи (одно из них – «Русские березы» – стали текстом известной песни). Прочитав его произведения, кинодраматург О. Агишев посоветовал Нигматулину поступать на Высшие режиссерские курсы. Нигматулин так и сделал, поступив в мастерскую известного литовского кинорежиссера Витаутаса Жалакявичуса (автора знаменитого литовского истерна 1965 года «Никто не хотел умирать»).

Самой звездной ролью Нигматулина принято считать роль морского пирата Салеха в боевике «Пираты ХХ века». Как мы помним, фильм вышел на всесоюзный экран в 1980 году и стал одним из кассовых лидеров – его посмотрели 87 миллионов 600 тысяч зрителей. Не последняя роль в этом успехе принадлежала Нигматулину, который хотя и сыграл очередного своего киношного злодея, но в паре со своим однокурсником Николаем Еременко смотрелся очень даже неплохо. Именно этот фильм стал путеводной звездой для миллионов советских мальчишек, которые толпами бросились записываться в секции карате.

Правда, длилась эта эйфория недолго, и вскоре на карате начались настоящие гонения. На наиболее авторитетных каратистов, таких, как А.Штурмин, В. Гусев, В. Илларионов, были заведены уголовные дела. Высшей точкой в этой кампании стал май 1984 года, когда власти, обеспокоенные ростом насилия среди молодежи, бросились «закручивать гайки». Именно тогда свет увидел приказ Спорткомитета СССР, согласно которому карате было запрещено на всей территории Советского Союза как «не имеющий отношения к спорту рукопашный бой, культивирующий жестокость и насилие». Статья 219 УК РСФСР (такие же статьи появились и в уголовных кодексах всех союзных республик) устанавливала, что за обучение приемам карате после применения административного взыскания виновные наказываются лишением свободы на срок до 2 лет или штрафом до 300 рублей, а при наличии корыстной заинтересованности – штрафом до 500 рублей. Если же эти действия совершило лицо, ранее судимое за незаконное занятие карате, либо обучение было связано с получением материальной выгоды в значительных размерах, то виновный наказывался лишением свободы на срок до 5 лет с конфискацией имущества либо без конфискации.

И все же, несмотря на столь суровые меры, карате в стране продолжало существовать и развиваться. Как и в других подобных случаях, репрессивные меры государства не ликвидировали проблему, а лишь загнали ее внутрь, в подполье. Секции карате продолжали существовать, прикрываясь вывесками дзюдо, общей физической подготовки и даже… аэробики. На почве интереса к карате в стране стали появляться различные секты так называемых приверженцев восточной философии. Загадочный мир Востока тогда манил многих наших сограждан, уставших от идей марксизма. В конце 70-х – начале 80-х годов газеты буквально соревновались друг перед другом в количестве статей об экстрасенсах, филиппинских врачах, индийских йогах и прочих чудесах. В одну из таких сект угораздило попасть и Талгату Нигматулину.