Гибель веры
Шрифт:
Брунетти знал, что общество, скорее, забавляется нарушениями сексуального приличия, рассматривая их как преувеличенные проявления мужского пыла. Этого взгляда он не разделял. Что там за лечение предлагают священникам вроде падре Лючано в том доме, куда его отправляли? Если в записях о нем во время его пребывания там указаны симптомы, то, чем бы его там ни лечили, все оказалось неэффективным.
Вернувшись за стол, он бросил бумаги перед собой; посидел немного, потом встал и подошел к окну. Не увидев ничего интересного, опять сел за стол и собрал все отчеты
Удивился, когда его без труда соединили с дежурной медсестрой в приемной «скорой помощи»; представился, и она сообщила ему, что «полицейская пациентка» переведена в отдельную палату. Нет, в ее состоянии перемен нет: все еще без сознания. Да, если он немного подождет, сходит и позовет полицейского, который дежурит у нее под дверью. Это оказался Мьотти. Брунетти еще раз назвал себя.
– Да, синьор?
– Что слышно?
– Тишина и еще тише.
– Что делаете?
– Читаю, синьор. Надеюсь, это ничего?
– Все лучше, по-моему, чем смотреть на санитарок. Кто-нибудь приходил навещать ее?
– Только тот человек с Лидо – Сасси. Больше никого.
– Вы поговорили с братом, Мьотти?
– Да, синьор. Прошлым вечером как раз.
– И вы спросили его про того священника?
– Да, синьор.
– Ну и?
– Сначала он ничего не хотел говорить. Не знаю, может, чтобы слухи не распространять. Марко – он такой, синьор, – объяснил Мьотти, как будто просил начальника не принимать к тому меры за слабость характера. – Но потом я ему растолковал, что мне очень надо узнать, и он рассказал: был разговор – только разговор, синьор, – что этот священник связан с «Опус Деи» [27] . Он точно не знал, только слышал кое-что об этом. Вы поняли, синьор?
27
Тайная организация иезуитов.
– Да, понял. Еще что-нибудь?
– Не очень важное, синьор. Я попробовал представить, что вы захотели бы узнать, что спросите, когда я вам это перескажу. Подумал, – вы захотели бы узнать, поверил ли Марко этим разговорам. И я его спросил, поверил ли.
– Ну и?…
– Поверил, синьор.
– Спасибо, Мьотти. Идите читайте дальше.
– Спасибо, синьор.
– Что читаете?
– «Кватроуте», – назвал он самый популярный автомобильный журнал.
– Ясно. Спасибо, Мьотти.
– Да, синьор.
О сладчайший, милосердный Иисусе, спаси нас и помилуй! При мысли об «Опус Деи» Брунетти не удержался и позволил внутреннему голосу одну из любимых молитв своей матери. Если какая-то тайна и окутана непостижимостью, то это «Опус Деи». Брунетти знал только, что это какая-то религиозная организация,
Масоны, с их кольцами, мастерками и фартучками коктейльных официанток, всегда казались ему очаровательными. Он мало знал о них, но всегда считал их скорее безобидными, чем опасными. Пришлось признать: в немалой степени это результат того, что он слишком часто видел их нейтрализованными прелестной забавностью «Волшебной флейты».
Но «Опус Деи» – совершенно другое дело. Он знал о них еще меньше, – если честно, так вообще ничего, – но уже одно то, как звучит название, было как дуновение холода.
Он попытался дистанцироваться от дурацких предрассудков и вспомнить, что он читал или слышал именно об «Опус Деи», – что-нибудь материальное и проверяемое, – но так ничего и не вспомнил. Обнаружил, что размышляет о цыганах, потому что его «знания» о них того же рода, что и об «Опус Деи»: итог повторенных слов, каких-то историй, но ни имен, ни дат, ни фактов. Кумулятивный эффект порождает ту самую атмосферу тайны, которую любое закрытое сообщество создает в противоборство с теми, кто в нем не состоит.
Стал придумывать, у кого бы добыть точную информацию, но не удалось вообразить никого, кроме анонимного приятеля синьорины Элеттры в офисе патриарха. Что ж, если церковь пригревает змею на груди, так на этой груди и стоит искать сведения.
Когда он вошел к синьорине Элеттре, она подняла глаза, – не ожидала опять его увидеть.
– Да, комиссар?
– Мне надо попросить вашего друга еще об одном одолжении.
– Да? – И взяла записную книжку.
– «Опус Деи».
Она явно удивлена – всего лишь чуть расширились глаза, но он заметил.
– Что вы хотели бы узнать о них, синьор?
– Как они могут участвовать в том, что здесь происходит.
– Вы имеете в виду завещания и ту женщину в больнице?
– Да. – И, почти запоздав с этой мыслью, добавил: – И не могли бы вы попросить его посмотреть, нет ли тут связи с отцом Кавалетти?
Она записала и это.
– А священник, имени которого вы не знаете, комиссар? Священник графини Кривони, если его так можно назвать?
Брунетти кивнул:
– А вы знаете что-нибудь о них, синьорина?
– Нет, не больше, чем все. Они тайные, серьезные и опасные.
– Вам не кажется, что тут преувеличение?
– Нет.
– Не знаете ли вы, нет ли у них… – Брунетти подыскивал правильное слово, – филиала в этом городе?
– Не имею представления, синьор.
– Странно, не так ли? Ни у кого из нас нет точной информации, но это не мешает нам подозревать их и бояться.
Она промолчала, но он настаивал:
– Ведь странно, правда?
– Я придерживаюсь противоположной точки зрения, синьор.