Гибель вольтижера
Шрифт:
– А у него было много подружек? – спросила я с невинным видом – просто любопытство, ничего более.
Она сплюнула:
– До хрена.
И подростковым жестом вытерла пальцем нос – прошлась широкой ладонью снизу вверх. Руки у нее были крепкими, а ногти коротко острижены. Все для работы, никакого выпендрежа. Миша был таким же?
– Я даже его лица толком не разглядела, – я издала вздох сожаления. – Милаш, да?
Ее так и скривило:
– Ну если тебе нравятся такие… сладенькие мальчики…
– Да не особо, – призналась
И это было искренне: представила забавную физиономию Никиты и еле удержалась от улыбки. У меня всегда поднималось настроение, когда я видела его. Хотя бы мысленно…
– Все равно жалко дурака, – буркнула Лена, покосившись на тело, которое уже укладывали на носилки.
Наши забирали его с собой. В лаборатории установят, не было ли в крови следов алкоголя или наркотиков, которые могли нарушить координацию. Если Миша был чист, что могло сбить его? Или все же кто-то из напарников постарался? Как их там? Ловиторов…
– А он был дураком?
– Мишка? С чего ты взяла?
– Ты сказала…
Неожиданным жестом Лена стукнула себя по кончику носа:
– Черт! Я буду скучать по нему…
– Вы дружили?
– Да не то чтобы. Он был таким, знаешь, выпендрежником. Это он настоял, чтобы мы без страховки стали работать. Я очковала, если честно… А ему все было по фигу! Нормальный человек полезет к тиграм?
Я изобразила ужас:
– К тиграм?!
– Ну! Прикинь, однажды Мишка выперся на арену, когда Харитоновы выступали. Ну кто так делает?
– Да уж…
– Решил показать, какой он храбрец. Вот придурок… Я бы на месте Виталия Сергеевича убила его своими руками! И тиграм скормила.
«Воланд» показался мне еще более зловещим, хотя в эту минуту они над чем-то посмеивались с клоуном, точно мимо них и не пронесли только что труп их коллеги. Не особо эти двое горевали по Мише Венгру…
– Ваш дрессировщик – могучий мужик, да? Это понятно, с тиграми же бодается… Такой и правда мог бы убить, да?
Она посмотрела на меня с удивлением, не показавшимся мне фальшивым:
– Харитонов? Да я тебя умоляю! Он классный дядька. И сын весь в него. Они в тот раз даже морду Мишке не набили! Хотя стоило… Я бы двинула… Мишка же их всех чуть под монастырь не подвел тем, что выперся на манеж. Вон Запашный на секунду отвлекся, и тигр ему все лицо разодрал! А уж у него опыт, скажи? И для кошаков своих он родной, считай, и то… А тут чужой человек!
– Повезло ему, – заметила я осторожно.
– Им всем, считай, повезло. Но Харитоновы-то заслужили… Они со своими питомцами возятся, как не все девки родных детей нянчат. А больных зверей как выхаживают… Ой, что ты! Я думала, Денис сам скончается, когда у них тигренок погиб. Любимец его… В жизни не видела, чтобы мужик так рыдал! Как над ребенком… Знаешь, за таких замуж выходить надо. Кстати, оба холостые. А тигры у них все в отличном состоянии, не то что у некоторых.
У кого именно – я уточнять не стала. Сейчас
– А ты сама давно в цирке работаешь?
Лена закатила глаза, подсчитывая:
– Так-то пятый год… А вообще лет с трех в этом котле варюсь. В студии начинала, как все. Сначала акробатикой занималась. Потом захотелось чего-то покруче!
– То, что вы делаете, очень круто, – согласилась я, и она впервые взглянула на меня с одобрением. – Но все-таки с сеткой было бы надежнее…
– Кто спорит? Только кого таким номером удивишь? Ты еще скажи: с лонжей… Публика теперь искушенная. Все уже цирка Дю Солей насмотрелись. Чтобы переплюнуть, надо башкой рисковать. Мишка был прав.
Я не удержалась:
– Оно того стоит?
Посмотрев на то место на арене, где только что лежало тело Венгровского, Лена поджала губы:
– В этом есть свой кайф… Тебе не понять. Ты ж не цирковая?
– Это так заметно?
– Ну да, – она осмотрела меня скептически. – Мышцы не развиты, осанка хреновая.
Я даже смутилась. Не подозревала, что выгляжу чахлым эмбрионом… Отведя взгляд, Лена хмыкнула:
– Эй, ты чего? Да в публике все такие… Ты чья?
– В смысле?
– Кто тебя пригласил?
– Бабушка, – ляпнула я первое, что пришло в голову.
И чудом попала в точку!
– Билетершей работает? А чего тут сидишь? Тебя ж не станут допрашивать.
– Да просто интересно…
– А-а, – ее голос загустел брезгливостью. – Ну гляди-гляди. Потом будет что в сетях порассказать.
– Да я не собираюсь…
– Ну конечно! Просто любишь глазеть на покойников?
Точно джинн, вырвавшийся из кувшина, передо мной опять возник Никита, подмигнул здоровым глазом. И я выпалила:
– Я планирую на юрфак поступать. А вживую никогда не видела, как следственная группа работает, только в кино… Другого шанса, может, и не предвидится.
Ее сразу отпустило, даже плечи обмякли:
– Понятно. Ну тогда конечно… Молодец! Без диплома теперь никуда. А я вот в цирковое поперлась… Теперь жопу рву под куполом.
– Ты красоту создаешь.
– Что?
Она медленно подняла голову, нервно куснула нижнюю губу. В ее взгляде робко вспыхнула надежда. И я зачастила, чтобы подхватить этот огонек, дать ему силы.
– То, как вы выступали, это было невероятно красиво. До того, конечно, как Миша… А ты была просто фантастической! Как диковинная птица, которая парит в небесах…
Темная защитная маска медленно сползала с ее лица, и на свет пробивалась та девочка, что однажды навечно влюбилась в цирк, еще не догадываясь, каким трудным, подчас жестоким окажется этот роман. Я продолжала говорить, окутывая ее словами, которые она всегда мечтала услышать, и образами, выдуманными на ходу. Мне хотелось вывернуться наизнанку, лишь бы вызвать к жизни крохотную трехлетнюю акробатку, уже почти забытую и самой Леной.