Гибель «Жаннетты»
Шрифт:
На север! На север! Туда, в неисследованную область, туда, в этот мир опасностей и тайн, к тяжким страданиям, к смертельным мукам… но все же туда, где непобежденная природа скрывает от человека целый мир под непроницаемой завесой. На карте северного полушария белое пятно, — здесь кончается жизнь, здесь начинается неизвестное.
А человек не терпит неизвестности, шаг за шагом он вырывает у природы ее тайны ценой тягчайших жертв и величайшего героизма. Полярные страны, полюс,
В течение пяти веков, несмотря на бесчисленные жертвы, не прекращается «борьба за полюс». Ценой собственной жизни, ценой лишений и страданий человек неуклонно стремится к поставленной цели. Гибнут корабли, затертые льдами, умирают в ледяных полях неустрашимые исследователи, но белое пятно на карте северного полушария становится все меньше и меньше, и новые острова появляются на ней, свидетельствуя о неустрашимости и могуществе человеческого гения. Имена этих отважных, упорных, самоотверженных мореплавателей останутся навсегда лучшей славой в истории борьбы между человеком и природой.
— Ну, как, доктор, каково состояние команды?
— Команда бодра и здорова, пища прекрасная. Нам еще надолго хватит и сил и провианта.
— Значит, вы не отчаиваетесь?
Маленький доктор взглянул на капитана с полнейшим доверием и спокойствием.
— Нет, с таким руководителем, как вы, я считаю отчаяние преждевременным.
— А вы что думаете, Норос?
Капитан обернулся к матросу, молодому высокому парню, который стоял в дверях каюты, прислушиваясь к разговору.
— Я рассчитываю, капитан, что если предыдущее лето было несчастливо для нас, то, по всей вероятности, следующее будет удачнее. Так всегда бывает; когда-нибудь и для нашей «Жанетты» наступит праздничек, и она выберется на свободу из свой тюрьмы.
Было на бриге «Жанетта» несколько человек, от которых капитан Делонг никогда не скрывал своих тревог и опасений. Это были: маленький живой и решительный доктор Амблер, никогда не терявший ни хладнокровия, ни прекрасного расположения духа; старший инженер экспедиции Мельвиль, спокойный, хладнокровный, молчаливый человек, с несколько жестким характером и железной волей, и два матроса — Норос и Нидерманн, — Нор и Нид, как их называли товарищи, два неразлучных друга, живущие как братья, всегда во всем согласные и, казалось, лишенные оба чувства страха. Между Нором и Нидом была большая разница в годах. Норосу было 24 года, Нидерманну — 35, но оба своими непоколебимыми характерами внушали Делонгу одинаковое доверие.
— Значит, терпение и мужество — вот, что вы советуете, Норос?
— Самые лучшие советчики, капитан.
Прошло уже два года с тех пор, как бриг «Жанетта» покинул Сан-Франциско. День отплытия, день торжества, пожеланий, день самых радушных надежд казался теперь для команды далеким прекрасным сном. Экспедиция «Жанетты» рассчитывала еще в первое лето своего плавания достичь континента, который по предположениям и по преданиям береговых жителей лежал на северо-запад от Берингова пролива. Там, на земле, снабженная на три года провиантом и теплой одеждой, экспедиция должна была перезимовать с тем, чтобы следующим летом или отправиться дальше к северу, или, если запасы истощатся и дальнейшее плавание окажется опасным, вернуться обратно на юг. Продвижение на север должно было продолжаться до середины июля или, в крайнем случае, если погода окажется благоприятной, до середины августа. Затем, если земля не покажется в виду, капитан Делонг из предосторожности намеревался вернуться на юг. Однако ужасная действительность превосходила все опасения капитана. «Жанетта», казавшаяся такой могучей, нарядной и бодрой, «Жанетта», так легко переносившая невзгоды океанского плавания, оказалась бессильной в борьбе с ледяными гигантами. Уже через два месяца после своего отплытия из Сан-Франциско она была затерта льдами. Среди ледяных полей плавание корабля представляет из себя ежеминутную опасность. Судно с трудом пробивает себе дорогу среди ледяных глыб. Погода не благоприятствовала экспедиции — все время сильный ветер с юга гнал «Жанетту» на север; рано наступившие морозы затягивали льдом открытые водные пространства, корабль промерзал со всех сторон и прилипал ко льду, как-будто был смазан клеем. К осени он был окончательно взят в плен.
Теперь все надежды экипажа были обращены на приближающееся лето: от наступающего тепла ждали освобождения; благоприятный северный ветер мог тоже оказать немалую услугу. Оставалось только ждать и надеяться.
Вечером в кают-компании собралась вся команда. Работы на «Жанетте» для матросов почти не было никакой. Она беспомощно неслась в своей ледяной колыбели туда, куда ее гнали ветер и течение. На стене каюты капитан вывесил такое об явление: «Здесь просят ни о чем печальном не разговаривать», и участники экспедиции строго следовали этому правилу. Их было тридцать три человека; за год испытаний, тревог и надежд они сжились между собой и теперь представляли из себя крепко спаянную дружную семью. Более твердые и выносливые всячески поддерживали тех из своих товарищей, кто выказывал печаль, утомление или чье здоровье пошатнулось в условиях жестокого полярного климата. Сюда, в кают-компанию, приходили с веселыми лицами, с шутками и песнями. Всеобщий любимец, молодой, красивый, веселый матрос Эриксен. обладал прекрасным голосом. До сих пор, несмотря на всю опасность положения, он еще ни на миг не потерял своей беспечности и твердо верил в благополучный исход предприятия. Он пел, а профессор Ньюкомб, ученый, пожилой, всегда погруженный в занятия человек, брался за гитару. За столом доктор Амблер, прекрасно исполняющий роль заботливой и любезной хозяйки, разливал горячий кофе, вкусно приготовленный поваром негром Ах-Самом.
Ax-Сам был самым беззаботным и веселым участником экспедиции. Довольный своей судьбой, он нередко хвалился тем, что, житель тропиков, он отважился ехать туда, где ему меньше всего надлежит быть. Он уверял, что белые медведи до ужаса боятся его черной физиономии. Тяжело страдая от холода, он скрывал это из гордости.
В этот вечер, одиннадцатого июня, в кают-компании ощущалось особенное оживление.
— Ну, — сказал Делонг, обращаясь к товарищам, сидящим за столом, — сегодня, погода резко изменилась, стало заметно теплее, термометр стоит на нуле и сегодня, когда я пробовал крепость льда, то заметил значительные изменения.
— Он треснул во многих местах, — сказал доктор, — трещина, идущая от носа корабля, так широка, что еще маленькое движение льда, и для нас уже откроется путь.
Мельвиль насмешливо взглянул на доктора.
— Доктор, — сказал он, — если послушать вас, то, право, можно считать, что мы уже почти в виду Сан-Франциско. Счастливый человек! Вам все всегда представляется в розовом свете.
— Если я не падал духом в течение целого томительного года, — возразил доктор, — то смешно было бы унывать тогда, когда судьба явно начинает благоприятствовать нам.
Мельвиль ничего не ответил и нахмурился, в глазах доктора он прочел упрек; маленький человек далеко не был таким спокойным, каким хотел казаться. Он предвидел те трудности, какие могли предстоять кораблю в момент его освобождения, но разве надо было отнимать у команды надежды, которым они так доверчиво и горячо отдавались.
Больше всех радовался Ах-Сам.
— Когда корабль, наконец, станет прямо в этой речонке (океан он называл речонкой), мы сможем, наконец, не опираться руками в потолок, — сказал он, — и Ах-Сам. с разрешения капитана, спляшет такой веселый танец, какой можно увидеть разве только на юге, на нашей веселой родине.
Не успел Ах-Сам окончить своей речи, как внезапно глухой, но довольно сильный удар потряс «Жанетту» до самого основания. Стаканы жалобно зазвенели на столе. Наступило минутное молчание — все прислушивались. За год давно уже отвыкли от движения на корабле — он так крепко сидел во льду, что был неподвижен, как дом, выстроенный на суше.
— Трещит, — прошептал Эриксен первый, — тюрьма трещит!
Делонг встал; все заметили его бледность и тревогу, которую он с трудом скрывал. Для капитана было ясно, что в жизни экспедиции наступил один из самых опасных моментов. Ведь, освобождаясь из плена, «Жанетта» вместе с тем освобождалась и от своей защиты. Лед, обволакивающий ее, смягчал удары пришедших в движение ледяных глыб. Теперь она одна станет лицом к лицу с могучим врагом.