Гибельной дорогой

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Путешествие, позже названное судьбоносным, начиналось в загородном доме под Москвой. Впервые двадцатидневный отпуск до предполётной подготовки был прожит в одиночестве. Жена развела со мной и детей, потому в доме было непривычно тихо. Можно было позвать сыновей к себе, или побыть с ними, но я предпочёл одиночество. Все длинные дни я не работал, не слушал новости, не смотрел фильмы, только отвечал друзьям и детям. В остальное время bиnder 1 молчал или играл размеренную музыку XVII – XVIII веков. Большую часть дня я проводил лёжа в кресле, в саду, вдыхая земные ароматы сада.

Дни отпуска я проживал, словно последние дни безвозвратно неудачной жизни: много кушал, выбирая самые изысканные блюда и вина из запасов; поздно ложился, поздно вставал, долго спал после обеда. Наслаждением было лежать в саду, в тишине, слабо шелестящей ветром или наполненной музыкой. Мой сад был моей гордостью, – в нём росли только земные травы, цветы, деревья. Причём, все растения были первородные, без «генов ночной подсветки», «пышных соцветий», «имплантантов ускоренного роста», «блистательных формул цвета», или «кодов вдохновляющих запахов». Целыми днями я лежал в саду, и случайные мысли, словно потоки радиации, проходили сквозь меня, оставляя болезненное знание в клетках мозга. Главное, что я понял тогда, отчего переживает тысячелетия эта древняя и тяжёлая форма сосуществования – семья. Семья живёт, ибо она традиционна, и семья живёт, ибо одному страшно в мире непредсказуемого и близкого несчастья.

Двадцатидневный отпуск достаточный отдых, чтоб устать от себя и соскучиться по работе. День был пасмурный, но батареи kokoro были почти полны. Задав программу до Московского Центра Изучения Космоса (МЦИК), я дождался, когда он взлетит. Внизу, синей водой мелькнула Волга.

Я знал долгую предполётную подготовку, долгий полёт. Конечно же знал, что теперь психологи постараются подобрать холостому специалисту в полёт какую-нибудь свободную блондиночку (предпочтения вкуса), каюта которой окажется рядом. Но это случится ещё слишком не скоро. Потому я снял штаны и активировал за ухом канал прямой связи мозга с bиnder. Через несколько минут мы полностью соединились, и я прожил сексуальное приключение с любовницей, созданной по программе идеальной женщины. Чудесным было то, что её характер и внешний вид придумал ещё до женитьбы, забыл, и потому испытал полное ощущение соединения с непредсказуемым живым человеком. Она была врачом, у которой лечился: белые груди, с красными и круглыми, как блюдца, сосками вываливались из узкой врачебной формы, – типовой сценарий, основанный на общеизвестных подростковых мечтах; kokoro послал сигнал о приземлении у МЦИК, затем bиnder предупредил, что я слишком долго нахожусь в прямом контакте, но только после нового сигнала, через несколько минут после которого может начаться деформирование сознания и мозговых клеток, я отключился.

Улыбнулся, обнаружив себя лежащим голым на диване. Что ж, я человек, и мне, как и всем свойственна любовь к наслаждениям. Пожалев, что семейный kokoro с душем у жены, попытался умыться у краника, пролив больше воды на пол, чем на своё тело. Задав программу полной чистки я вышел. С этого, собственно, начинается наше путешествие.

Передо мной закрывал бледно голубое небо огромный колокол. Разноцветные окна кругами, щелями, квадратами, ромбами, пятнами зашевелились шагам. На яйцеобразной вершине как корж лежал зелёный лист биоэлектростанции.

Я шёл к светящемуся куполу, а он с каждым шагом поднимался всё выше. В любимой точке обзора я остановился. Вправо и влево плавно закруглялись стены, возносились разноцветной волной, а высоко-высоко светился снежной шапкой матовый купол зала Большого Совета, а над ним козырьком нависал край зелёного листа.

Моё любимое человеческое строение. Колокол между небом и землёй. Здание, столь зримо показавшее могущество природы пред человеком, но и единение с природой, когда разноцветные пятна на вершине сливаются в зелёный цвет земной жизни. Меня всегда восхищали не только великие инженерные решения, поднявшие на сотни метров стены в небо. Восхищало воплощение человеческого могущества в столь зримом образе. Восхищал древний и исконно русский образ колокола, возвестивший

космичекую эру и теперь уже не отделимый от космоса. Казалось, голова ракеты торчит из планетарной коры, и вот-вот она сорвёт камень с орбиты и полетит в простор Вселенной. Восхищала мёртвая, но живая поверхность купола, что вечно меняла цвет и форму, символично выражая единство противоположных качеств жизни, – её изменчивость и постоянство. Конечно, восхищал общий момент, отмеченный всеми, – здание представало иным с разных углов обзора, словно интересный человек, которого снова и снова узнаёшь с неизвестной стороны. Это был шедевр. В нём идеально воплотились внешняя красота, внутреннее удобство, преемственность традиций и символизм архитектурных решений, который как красота чувство, наполнял сознание мыслью. Колокол был воплощением идей Вавилонской башни, объединившей народы, вместе достигших божественных высот.

Сейчас на месте МЦИК, космодрома, биоэлектростанций, солярных станций, парковки, музея исследователей Чёрное поле, как губка изрытое норами. И когда опускается редкий здесь туман, я выхожу на край Чёрного поля. И тогда мне видится, как из облаков пара проступает блестящий огнями колокол, вода размывает огни, они расплываются, текут тёплыми каплями по щекам, и мне кажется, что живут моя жена, мои друзья, словно тот мир не исчез, а существует рядом, за непрозрачной стеной, что растворяется в тумане.

Через пустой дверной проём я прошёл к лифтам (сканеры службы безопасности сличили капиллярные узоры, сетчатку глаз, мой образ в целом с сохранённым в базе данных, отмерив, насколько я прибавил в весе) и поднялся на пятнадцатый этаж. Здесь, в отдельной комнате я проживу несколько месяцев предполётной подготовки.

Весь следующий день меня обследовали врачи. Затем меня «представили» капитану «Паллады» Семёну Трубецкому и судовому врачу Кириллу Небойсягрязи. Семён и Кирия были именно те люди, которых я и ожидал увидеть. В международном poиsk к АЕ76 «Юрий Гагарин» был одним из лучших крейсеров, потому узнав о своём назначении, я был почти уверен в сохранении прежнего руководства в новой экспедиции. Тем более что экспедиция автономная, тем более что «Паллада» новейший линейный крейсер Сибирского флота.

Командная структура poиsks отлаживалась тысячелетиями в земных армиях и земных обществах и уже больше двухсот лет космической эры. В автономном плавании руководство и экспедицией и кораблём у капитана. Моя должность – начальник службы контакта. Узко, специальность заключается в исследовании внеземных цивилизаций и выстраивании отношений. Шире, в общем руководстве планетарными исследованиями. Руководители биологов, геологов, штурмового отряда, даже медиков (в определённых случаях), – все кто может ступить на планету подчиняются начальнику службы контакта. Без моего ведома на планете не появится даже командир. В остальном в экспедиции царит единоначалие, все вопросы и споры разрешает капитан. В определённых Уставом случаях собирается trиуmvиrаt: командир корабля, судовой врач, начальник службы контакта. В триумвирате мы имеем равное право голоса, решение принимает большинство. В случае гибели командира, согласно Уставу его место занимает начальник службы контакта, после его гибели – судовой врач, и так далее до рядового десантника.

На первом этапе подготовки мы набирали команду. Капитана, судового врача и начальника службы контакта назначал Большой Совет МЦИК. Из тысяч отобранных врачами и психологами кандидатов Трубецкой, Кирия и я отбирали членов команды. Я избирал начальников геологического, биологического и десантного отрядов, а также сотрудников в свою службу контакта. Первым делом были назначены начальники отрядов. После того, как они приступили к подбору своих подчинённых, я занялся изучением кандидатов в службу контакта.

Недели заняло чтение их биографий, изучение отчётов психологов и врачей, разговоры с ними. Оставшиеся кандидаты почти становились сотрудниками службы и допускались к финальному экзамену.

Экзаменом был фильм об освоении Сибири. Трудно придумать более неудачное название для лысой планеты с тёплым климатом. Но день открытия планеты был одним из самых холодных, и огромные пространства единственного материка тогда были покрыты заснеженным лесом.

Bиnder с фильмом подключался к мозгу кандидата. Испытуемый сидел напротив меня, – я хорошо видел все его движения, а оборудование открывало его сознание.