Гибельный мир
Шрифт:
Пироги, конечно, получились не те, что готовила ее мама — ни пышности, ни нежности, — но после изнурительного пути, после работы и однообразной еды даже такие пироги мужчины встретили воплями восторга, настолько громкими, что Гердер не выдержал и рявкнул на них. Остаток клюквы Аир добавила в навар, который потому получился особенно вкусным. Мясо, конечно, тоже подъели, а потом разлеглись по сторонам от костра, само собой, не выпуская из виду оружие, продолжая внимательно коситься по сторонам, хотя в этих местах всякого рода тварей водилось немного.
— Так, — сказал Хельд. — Завтра еще один короткий переход по болоту, а потом в обход гор и вдоль реки. Там начинаются опасные места.
— Можно подумать, здесь неопасно, — проворчал Ридо.
— Там настолько опаснее, чем здесь, насколько здесь по сравнению с Беаной.
Тагель хмыкнул.
— В Беане опаснее. Там не нечисть, там люди…
— Тагель!
— Прости.
— Я прошу тебя, Гердер, не спускай глаз с Аир.
— Я и так с нее глаз не спускаю.
— А ты, Аир, присматривайся к тому, что вокруг, и прислушивайся к своим ощущениям. Ни от одного ощущения не отмахивайся.
— Хорошо.
— И дай мне вот тот кусок пирога.
— Это мой! — шутливо возмутился Ридо.
— Не хлопай ушами… Так, значит, отдыхаем как следует и завтра в дорогу.
Они сидели на ровной, поросшей низенькой травой полянке, удобной, но расположенной не в глубине острова, а с краю. Аир все поглядывала на небо, надеясь снова увидеть то дивное сияние, которое так очаровало ее в прошлый раз. Деревья раскидывали свои кроны прямо над головами, но впереди их почти не было, и зрение ничто не застило…
Девушка, конечно, не успела заметить мгновенную судорогу внимания, прошедшую по телу Гердера, полулежащего рядом. Он слегка поднялся, потом повалился обратно и крикнул ей (она как-то сумела понять, что ей, а не кому-либо еще):
— Падай!
Не раздумывая, девушка упала, прижалась к траве, а над головой ее что-то странно длинно свистнуло.
— Отползай! — прошипел ей Гердер. — Да не так! Не поднимайся. Всем отползти!
Кто-то схватил ее за ноги и потянул прямо по земле туда, за кромку костра. Пока она ехала лицом вниз, Тагель, расположившийся справа от Аир, вдруг крутанулся на месте, взмахнул оружием, одновременно от чего-то уклоняясь, снова свистнуло, и девушка расслышала, как молодой человек неразборчиво, на выдохе выругался.
— Сильно задела? — прошептал Хельд, и девушка поняла, что за ноги волочил ее как раз он. Муж прижал ее к себе, а потом пригнул пониже, так близко к костру, что стало жарко до боли.
— Ерунда, — с задышкой ответил Тагель. — Скользнуло.
— Впрыснула?
— Бог ее знает. У меня же нет аллергии, как у Ридо…
— Молчать! — приказал Гердер.
Он единственный встал во весь рост, и девушка, сумевшая-таки вырваться и тоже приподняться, увидела, что он смотрит пристально в болото, куда-то не слишком далеко от моховой кромки. Она попыталась проследить за его взглядом, это было невозможно, конечно, потому что смотрела она из-за слепящего костра и в темноту, но, присмотревшись все-таки, она различила какую-то темную тушу, выступающую изо мха наподобие валуна, только странной формы, необкатанного ветром и дождями сверху, в неровностях и выступах. Потом валун шевельнулся, дернулся, и Аир поняла, что это не камень, а живое существо, скорее всего нечисть.
Слева от нее подползшего поближе, постанывающего сквозь зубы Тагеля Хельд тщательно вязал толстым шнуром — по рукам и ногам. Высунувшийся из-за костра Ридо привстал, дернулся вбок и отмахнулся мечом, судя по всему, удачно, шевельнулся и Гердер, но так быстро, что его движения Аир почти не различила. С болота донеслись неясные звуки, похожие на смесь стона и уханья, живой валун дрогнул и внезапно исчез.
— Я сказал всем отползти! — зашипел Гердер, повернувшись к Ридо.
Тот, сидя на земле, тщательно протирал меч травой и мхом. Он поднял голову и дернул плечом.
— Вот если бы я погиб, тогда ты был бы прав. А так стоило бы признать, что я тебе немного помог.
— Я и без тебя бы справился.
— Как говорлив сегодня наш Гердер, — проворчал Фроун, привставая. — Что она там, уплыла?
— Уплыла, — подтвердил Хельд. — Кто будет держать Тагеля? — Он копался в шкатулке с лекарствами.
— Все будем… Ну повезло, повезло нам, что она напала только теперь. — Ридо качал головой.
— Что это было? — тихо спросила Аир, встав.
— Да тварь одна. Болотная лягушка размером с теленка, мы ее называем кауном. Очень опасная тварь, ядовитая. Главное, что у нее три языка, а не как у обычной лягушки, и любым она может не только схватить, но и свой яд впрыснуть. Вот как Тагелю.
Девушка испуганно посмотрела на крепко связанного мужчину. Он лежал, закрыв глаза, стиснув зубы, и громко, со всхлипами дышал. Лицо у него было темным, а может, так казалось из-за тени от костра.
— И что теперь с ним будет?
— Да ничего. Побрыкается, пока противоядие не подействует. Понимаешь, если много яда попадает в ранку, то человек умирает, а если немного, то он буйствовать начинает, а еще идет туда, куда его эта тварь позовет. Прямо ей в пасть. Потому мы его и связали, чтоб он никуда случайно не отправился. Понимаешь, взрослого здорового мужика, которому после укуса кауна приспичило в болото лезть, даже четверо не удержат. О, смотри!
Тело Тагеля вдруг содрогнулось, он дернулся и принялся изгибаться как полураздавленный червяк. Веревки глубоко врезались в тело, но, похоже, ему было все равно. Хельд мигнул товарищам, и они втроем навалились на обезумевшего рейнджера, двое как следует, а Фроун — слегка, чтоб не разбередить свои раны. Он прижал его голову, стиснул ее коленями, достал нож и ловко вставил его между Тагелевых зубов. Разжал, и Хельд влил в глотку пленника какой-то жидкости из флакончика.
— Отпускай, — разрешил он.
Тагеля отпустили. Несколько мгновений Ридо внимательно смотрел, как связанный смуглый рейнджер извивается, иногда испуская неясное шипение, а потом спросил:
— А долго он так будет?
— Не знаю. Я на Тагеле противоядие еще не проверял. Ты дергался полчаса.
— Ну а сколько может?
— До трех часов.
— Так, может, его к дереву привязать, чтоб не присматривать постоянно? А то уползет.
— Ну, давай.
Тагеля привязали к дереву так, чтоб мог лежать, но не мог далеко откатиться, и пристроились отдохнуть. Часа через два Тагель затих, а потом, вновь пошевелившись, но уже слегка, простонал: