Гибельный мир
Шрифт:
— Ты уверен, что здесь безопасно? — задыхаясь, спросил Ридо — он побелел, но стоял прямо, перемогая слабость.
— Не поручусь.
— Раз не «нет», значит, все в порядке, — прокомментировал Тагель и сбросил с плеча сумку. — Может, перекусим?
— А защиту поставить? Это же только Хельд может, — отрезал Ридо.
— Почему только Хельд? И я могу. Только бы найти у него.
— На груди висит наверняка, — подсказал Фроун.
Амулет нашли, передали Тагелю, и он, что-то сделав с ним, аккуратно вернул на прежнее место, под рубашку Хельда. Потом предводителя перевернули и стали приводить в себя.
Это оказалось нелегко. Побили по щекам, побрызгали водой, пытались встряхнуть — ноль внимания. Аир достала булавку, которой скалывала косу на затылке, чтоб не мешала, уколола — нет результата. Рейнджеры беспомощно посмотрели друг на друга.
— Может, его в воду головой окунуть? — предложил Тагель.
— Где мы здесь воду найдем в таких количествах? Ты на реку побежишь?
Смуглый парень прикинул (до реки нужно было добираться через весь город) и приуныл.
— Может, треснуть его? — неуверенно проговорил Фроун. — Поможет, а?
— Тебя треснуть, — отмахнулся Ридо. — Аир, ты в хельдовских травках кое-что понимаешь, поищи, может, там что-нибудь есть?
Девушка растерялась, но, понимая, что отказаться никак, нагнулась над сумкой. Если бы муж был ранен, ушибся, если бы даже был перелом или пришлось бы зашивать — она не растерялась бы так. Но что можно сделать в такой ситуации? Какое можно применить средство?
Она открыла шкатулку с подаренными лекарствами, оглядела батарею коробочек и флакончиков, схватила наугад бутылочку тонизирующего, дала знак разжать мужу зубы и влила несколько капель.
Хельд дернулся и взвился, как будто его прижгли каленым железом. Мгновение — он уже был на ногах и обводил товарищей дурным, никого не узнающим взглядом. Потом разинул рот, словно не мог набрать воздуха, закрыл и схватился за горло. Аир, сообразив, протянула ему фляжку с водой. Хельд приник к ней и с жадностью стал пить.
— Жив, — с облегчением выдохнул Тагель, по своей нерейнджеровской болтливости опять служа чем-то вроде общего голоса в ситуации, когда обычный рейнджер не скажет ни слова.
Отдышавшийся Хельд покосился на него и снова припал к фляге.
— Что ты мне дала? — прохрипел он, когда фляга опустела.
Испуганная жена протянула ему флакончик.
— Тонизирующего, — пролепетала она.
— Сколько?
— Несколько капель.
— Сколько капель?!
— Ну. — Она, бледная, едва заметно вздохнула и продолжила: — Приблизительно восемь—десять…
— Восемь — десять?! Полагается две-три на чашку воды — это на сутки, чтоб бежать не останавливаясь, чтоб не есть, не пить, и в любой момент можно драться! А ты мне восемь — десять?!
— Я не знала…
— Не ори на нее, — проворчал Фроун. — Если б она это не сделала, ты, может быть, и в себя бы не пришел. А если не так что-то, так это ты виноват. Почему заранее не рассказал?
Хельд обернулся к Фроуну:
— Что значит — в себя бы не пришел? Что со мной было? — Он огляделся. — Где мы?
— То-то же. Сперва надо спросить и только потом орать. Тебя коснулся колючий призрак. Видимо, мы не знаем.
— Если бы коснулся, он бы тут не стоял, — хмуро добавил Гердер.
— Ну, значит, и близко к нему нельзя находиться. Ты грохнулся в обморок, как дворцовая барышня, и растолкать тебя мы не смогли. Смогла только Аир.
— Хм. — Предводитель почесал в затылке и добавил: — Извини, Аир.
— А о лошадке своей можешь забыть, — прибавил Тагель и рассказал, что случилось у завала.
Хельд посмотрел на него, на Гердера, потом обвел взглядом остальных и кивнул Ридо:
— Я у тебя в долгу.
— Пустое, — отмахнулся тот.
— Значит, по крайней мере мы теперь знаем, что такое колючий призрак и что он делает. Нам повезло.
— Еще как. Мы, я так понимаю, первые, — заметил Фроун и усмехнулся добродушно.
— Тагель, далеко до библиотеки?
— Немного совсем. За час дойдем, даже если пешком и останавливаться. Так, может, перекусим?
— Обойдешься. Двигаем. — Хельд сделал один шаг, пошатнулся и остановился, вслушиваясь в свои ощущения. — Аир, детка, дай-ка мне флакончик. Сколько, говоришь, капель ты в меня тогда влила?
Они двинулись сразу, как только подтянули ремни сумок и сдвинули с места лошадей, ставших на удивление вялыми. Животные мотали головами, прядали ушами и с места сходить не хотели, а норовили прилечь. Тагель, удивленный таким их поведением, сперва покосился на Гердера, а потом и на Хельда, мол, не слышали ли они о чем-либо подобном и не говорит ли это о чем-либо опасном? Не притаились ли поблизости какие-нибудь твари вроде колючего призрака, только не веющие сперва холодом, а действующие на лошадей? Оба рейнджера только развели руками.
Следующая улочка была пошире, и дома сохранились намного лучше. Возле одной из оград все увидели уже почти рассыпавшиеся останки костей двух человек, судя по размерам и валяющимся рядом украшениям — женщина и ребенок. Тут же неровной, разметанной кучкой лежали золотые монеты, обляпанные чем-то черным (рейнджеры уже знали, что это — остатки плотной кожи, видимо, кошеля), и несколько ограненных драгоценных камней. Тагель, не останавливаясь, нагнулся и смел добычу в ладонь. Подмигнул товарищам. По традиции все, найденное в Пустошах, делилось на количество участников вне зависимости от степени их участия. Так укоренилась эта привычка, что и в голову никому не приходил вопрос, будет ли дележ. Аир же на останки только испуганно покосилась, сама же разглядывала дома — большие, в два-три этажа, с террасами и еще не обрушившимися галереями, с отделкой мрамором, с колоннами и резьбой по камню — все это еще можно было рассмотреть. При домах когда-то были палисадники, теперь же они превратились в маленькие неухоженные лески; корни деревьев взламывали плитки дорожек и дворов, рушили невысокие внутридворовые стенки, подбирались к строениям.
Хельд, отняв у Тагеля карту, сориентировался, отряд свернул в небольшой переулок, потом еще в один — сюда постройки в большинстве своем выходили глухими стенами, но кладка замечательно держалась, видимо, дома эти принадлежали богачам, на чьи деньги во все времена строили прочно. Второй переулок оказался сквозной, через него пробрались на широкую улицу, по которой шли только что не пригнувшись, а потом как-то сразу вывернули на площадь и остановились.
— Вот задница! — выругался Ридо.