Гидра-2. Криминальные истории 60-х
Шрифт:
— Можете сесть, — сказал он им обоим.
Они сели на диван.
— И без глупостей. — Иван Андреевич снова внимательно посмотрел на этого человека. Знакомое, удивительно знакомое лицо.
В это время щелкнул замок двери, и в комнату вошел Андрей, за ним Башилов и шофер. Когда открылась дверь, мужчина повернул голову, и Иван Андреевич увидел его в профиль. И сразу вспомнил: это разыскиваемый Коромыслов, сбежавший из лагеря. Он, точно, он. На фотографии в профиль было хорошо видно ухо без мочки. Особая примета, Иван Андреевич запомнил это, когда
— Ну, как, товарищ майор? — обратился Андрей к Ивану Андреевичу.
— Все в порядке, лейтенант, — ответил он. Показал глазами на Коромыслова. — Не узнаешь?
Андрей взглянул на мужчину, посмотрел внимательно.
— Нет.
— Коромыслов.
— Да?
Мужчина сидел, задумавшись, уставившись в одну точку, и словно ничего не слышал.
Иван Андреевич обратился к старухе:
— Что это за гости?
— Этот сосед, Козлов Сергей Васильевич, из 20-й квартиры, а этого я не знаю. Друг, говорит, Кости. Они собрались ехать на юг, к морю.
«Он хотел сбежать, чтобы уехать к морю и скрыться от следствия», — подумал Иван Андреевич.
— Кто таков? — спросил его Иван Андреевич.
— Друг Кости, бабка правду показала.
— Откуда знаешь Костю?
— Друг детства, за одной партой сидели. — И он улыбнулся широко, обнаружив большие, жёлтые зубы. — Все. Уговорили. Отгулял. Кранты.
— Что такое?
— Запятая, говорю, без хвостика.
— В машину его и охранять, старшина, — сказал Иван Андреевич Башилову.
Башилов и шофер увели Коромыслова из комнаты.
— Товарищ лейтенант, сходите в 20-ю квартиру, пусть придут, кто там есть, с документами на него. — Иван Андреевич указал на оставшегося в комнате мужчину. — Дома должны быть мать и сын.
— Есть, товарищ майор!
Через несколько минут Андрей вернулся со старушкой, которая трясущимися руками протянула паспорт сына.
— Вот, сыночки. А что он опять натворил? — И из глаз у нее потекли слезы.
— Ну, кончай, мать. Не оплакивай, не умер, — сказал мужчина.
Иван Андреевич посмотрел паспорт, проверил прописку, дату выдачи, на основании чего выдан.
— За что судим?
— За грабеж.
— С этим вместе сидел?
— Да.
— Что делал здесь?
— В гости пришел к Косте. Медведь был здесь. Разговорились.
— До чего договорились?
— Ни до чего.
— До конца обыска находиться здесь. Товарищ лейтенант, пригласите соседей. Вы — к двери, — сказал Иван Андреевич вернувшемуся Башилову.
— Есть.
— Бабушка, — обратился он к матери Герасимова. — Вы, кроме этой комнаты, занимаете еще какое помещение?
— Что, родимый?
— Еще у вас есть комната, кладовые, чуланы, кроме этой?
— Нет, ничего нет. Нет. — И она развела руками.
Вошел Андрей, с ним молодая женщина и пожилой мужчина.
— Мы работники милиции. Имеем разрешение на обыск. Вот ордер. — Иван Андреевич дал ордер и свое удостоверение.
Женщина посмотрела, передала пожилому мужчине, тот прочитал вслух.
— А это мои помощники — лейтенант Воронов, старшина Башилов. Мы произведем обыск, вы будете присутствовать.
Мать Герасимова заохала, всплеснула руками, из глаз ее потекли слезы.
— Горе, ой, горе. Что он опять натворил?
— Изнасиловал женщину и причинил ей тяжкие телесные повреждения.
— Говорил, завязал, а сам опять за старое. Горе мне, мне горе.
Обыск для Ивана Андреевича всегда был связан с напряжением. Он сознавал, что перевертывать буквально все в квартире — малоприятное занятие. Но одновременно он понимал, чтобы что-то найти, нужно осмотреть буквально все. Все ящики, чемоданы, шкафы, книги, мебель, одежду. Все должно быть осмотрено, осмотрено тщательно, внимательно. Он знает случаи, когда преступники прятали оружие, драгоценности в самых неожиданных местах: в ручках дверей, в ножках стульев, в подошвах комнатных туфель. Но никогда он не допускал того, чтобы просто рыться в чужих вещах. Он знал, что он должен найти, что нужно найти, и поэтому примерно заранее определял местонахождение. Сейчас он должен посмотреть все личные вещи Герасимова, все, что относится только к нему, так как только там могут находиться вещи, взятые им у Семеновой и, возможно, у Степановой, если он причастен к ее изнасилованию.
— Бабушка, — обратился он к матери Герасимова. — Где Костя хранит свои вещи, инструмент и прочее?
Та, вытирая слезы, посмотрела на него тем же долгим взглядом, каким смотрел на него в камере Герасимов.
— Не знаю. Там, наверное, под столом, в чемодане.
Под столом действительно стоял чемодан. Иван Андреевич начал осматривать содержимое чемодана. Андрей осматривал гардероб.
Обыск продолжался два часа, но ничего, кроме серой немецкой шариковой авторучки, не нашли. После того как протокол был подписан всеми присутствующими, Иван Андреевич копию протокола отдал матери Герасимова.
— А вы, — обратился он к Козлову и его матери, — идите домой. Вот ваш паспорт. Завтра к 10 утра явитесь в отделение милиции.
— Ясно. До свидания, — сказал Козлов и вместе с матерью вышел из комнаты.
— Товарищ лейтенант, допросите Герасимову о сыне. Я схожу к машине. — И Иван Андреевич вместе с Башиловым вышел из квартиры.
На улице стоял по-летнему теплый вечер. Он снял фуражку, зажмурился, постоял немного и пошел к машине. Шофер сидел на ступеньке газика и курил.
— Ну, как дела?
— Все в порядке, товарищ майор.
— Все тихо? А как Коромыслов?
— Там, в машине. — Шофер кивнул головой в сторону кузова.
— Ну, ну. А тепло-то как. Как летом. Без пальто можно. Ну, ладно, ты смотри здесь, а мы скоро заканчиваем, и тогда поедем в отдел. Хорошо?
Когда Иван Андреевич зашел в комнату, Андрей уже заканчивал допрос.
— Ну, что? — спросил он Андрея.
— Говорит, ничего не знает. Он всегда очень поздно домой возвращался. Она обычно спала уже, когда он приходил.