Гилгул
Шрифт:
— Я сказал для вас обеих, — отрубил Нахор.
— Кто ты? — спросила женщина, продолжая неотрывно смотреть на адмийца.
— Я — адмиец. Бывший севаимлянин.
— Я родилась в Севаиме, — негромко произнесла женщина. — Это небольшой город. Я знала там многих, а про тех, кого не знала, слышала. Но мне никогда не доводилось видеть тебя или слышать о тебе. Кто ты? Нахор улыбнулся мягко.
— Слишком долго объяснять. Да и не имеет теперь значения, — сказал он. — Абсолютно никакого. Лезь, — вдруг добавил адмиец. — Твоя старшая дочь уже внизу.
— Я не полезу до тех пор, пока не узнаю, кто ты, — твердо заявила женщина. — Мне нужно убедиться, что мы идем верной дорогой.
— Посмотри, — Нахор указал на ползущий через город огонь. — По-твоему, верная дорога там?
— Господь забирает детей своих в царствие свое, — упрямо заявила женщина.
— Ты ничего не знаешь о Господе! — рявкнул Нахор. — Тебе ни разу не пришло в голову, что ты, твой муж и твои дочери оказались на этой стене не случайно? Лезь!
— Кто ты? — Женщина оставалась тверда. Нахор вздохнул и покачал головой. Взгляд его скользнул по гребню и вдруг… Адмиец замер. Он увидел бегущих по стене людей. Их было человек пять или шесть. Фигуры праведных отчетливо различались сквозь призрачные языки огня.
— Я… Я — Ангел Господа, — быстро ответил Нахор. — Лезь! Иначе будет поздно. — Женщина опустилась на колени, не без благоговения глядя на адмийца. — Лезь! — зарычал он, всовывая ей в руки веревку. — Лезь!!! Она послушно соскользнула со стены, а Нахор выпрямился, наблюдая за приближающимися праведниками. Он стоял, прямой и сильный, словно не боялся абсолютно ничего.
— Они там! Там! — прорезался сквозь треск пламени тонкий возбужденный голос. — Спускаются со стены по веревке! Я видел! Нахор усмехнулся и покачал головой:
— Маленький неблагодарный ублюдок. Надо было тебя убить. Он узнал голос. Кричал тот самый мальчишка, которого они встретили у площади и которого Нахор оставил в живых.
— Вон они! Фигуры приблизились настолько, что адмиец мог отчетливо различать лица. В толпе он увидел того, кого и ожидал увидеть. Высокого чернобородого мужчину в плаще священника. На губах хасидея играла усмешка. Нахор перегнулся через гребень стены и посмотрел вниз. Женщина преодолела уже половину пути. Убийцы приблизились и остановились в нерешительности.
— Взять его, — жестко приказал чернобородый. Хасидеи медлили. Если бы они могли броситься на противника вместе, то сделали бы это не задумываясь, однако стена была слишком узкой. Нахор привычно сунул руку под милоть, но… ножа не было. Адмиец совсем упустил из виду, что теперь он безоружен.
— Взять его! — рявкнул священник.
— Смерть Хранителя на твоей совести? Ты просчитался! — крикнул в ответ Нахор. — Гилгул жив! Мальчишка, стоявший первым, посмотрел через стену на спускающуюся по веревке женщину, вытащил из сумки камень и швырнул вниз. Через секунду следующий преследователь запустил камнем в Нахора. Тот пригнулся. У него была пусть и небольшая, но свобода маневра, а вот у женщины возможности уклониться не было. Камень попал ей точно в затылок. Она вскрикнула и разжала пальцы, сжимавшие веревку. До земли оставалось еще метра четыре. Лот попытался подхватить ее, но сумел лишь немного смягчить падение.
— Он сказал, чтобы ты вел нас в горы, — быстро сказала старшая дочь, коснувшись плеча отца.
— Теперь мы не сможем подняться в горы, — ответил он, поднимая жену на руки. Из рассеченного виска женщины тонкой струйкой сочилась кровь, она была без сознания, но все-таки дышала. — Мы пойдем в холмы.
— Он сказал идти в горы, — упрямо повторила девушка. — А еще Нахор просил передать тебе, что боль нельзя забрать с собой. Только память. Лот посмотрел вверх. Веревка дрогнула, но Нахор так и не появился.
— Он не спустится, — категорично сказала девушка.
— Почему ты так думаешь?
— Если бы он мог спуститься, то не стал бы ничего говорить мне, — ответила она. — Мне показалось, что Нахор заранее знает, чем все закончится. Пойдем…
— Ан-гел, — вдруг прошептала жена Лота, не открывая глаз. — Ангел Господа… Я вижу его…
— Это знак, — сказала девушка. — Мы должны идти в горы. Лот еще раз посмотрел вверх. Ему показалось, что над гребнем стены мелькнула голова и тут же исчезла.
— Нахор! — позвал он. — На-ахор!!! — Веревка вдруг быстро поползла вверх. — Все, — сказал Лот. — Пойдемте. Пошатываясь, прижимая к себе безвольное тело жены, он тяжело побежал к черным громадам гор, очертания которых проступали сквозь лиловую темноту ночи. Нахор видел, как дернулась веревка, и слышал вскрик. Уворачиваясь от камней, словно выплясывая странный дикий танец, он заглянул в провал. Веревка была пуста. Нахор понимал, что ему не спуститься, но теперь он получил возможность защищаться. Метнувшись к ножу, адмиец опустился на колено, ухватился за рукоять, потянул и… в этот момент гладкий булыжник с хрустом врезался ему в висок. Перед глазами у Нахора вспыхнул ярко-желтый огонь, он мгновенно потерял ориентацию и опрокинулся на бок, выпустив рукоять ножа.
— Кто это сделал? — послышался голос священника. — Кто бросил камень?
— Но ты же сказал… — растерянно пробормотал мальчишка.
— Я не сказал убивать его!!! — заорал, багровея от гнева, чернобородый. — Я сказал „взять“! — Он повернулся к одному из спутников, сказал, скрипнув зубами. — Проверь. Тот метнулся к телу Нахора, опустился на колено, принялся ощупывать грудь.
— Остальные сбежали? — спросил у мальчишки жилистый бородач, одергивая пурпурную накидку. Тот испуганно кивнул. — Сколько их?
— Мужчина и три женщины, — ответил юноша. — Одну из женщин я ранил.
— Это хорошо, — пробормотал бородач, глядя мальчишке в глаза. — Значит, им не уйти далеко. Мы их догоним.
— Он мертв, — поднимаясь с колена, сообщил тот, что осматривал Нахора. — Сердце не бьется.
— Ты убил его, — сказал священник мальчишке. — Теперь ступай за ним! Бородач цепко схватил юношу за милоть и вдруг с дикой силой швырнул со стены вниз, на крыши домов. Треск пламени прорезал отчаянный, полный ужаса крик. Размахивающий руками и ногами черный силуэт несколько секунд был виден на фоне огня, затем последовал глухой удар. Трое оставшихся спутников бородатого бесстрастно наблюдали за казнью.