Гильотина для госпитальера
Шрифт:
— Церковь Благотворного Электричества, — произнёс задумчиво аббат. — Отношения Ордена Механики и вашей церкви не всегда отличались излишней добросердечностью. Если быть более точным, то церковь электричества просто отделилась от нас, хотя многие её адепты не хотят сегодня вспоминать это.
— Не признать этого могут только глупцы! — искренне воскликнул гость и вызвал одобрительную улыбку аббата…
— Вместе с тем в нашей обители бывает много паломников, некоторые из них и из Церкви Благотворного Электричества.
Он ещё внимательнее посмотрел на кучу денег.
— Но… — начал он неопределённо.
— Забыл,
— Я думаю, что смогу пойти вам навстречу, — глаза аббата Роже с подозрением смотрели на гостя. Преподнесённые деньги радовали, но и настораживали. Просто так деньгами на Гаскони не кидаются. Бережливость, доходящая порой до безумной скаредности, входит в разряд одной из наиболее почитаемых добродетелей, равно как цепкий ростовщик относится к наиболее уважаемым людям. Когда кидают такие деньги, значит, есть цель, которая стоит их. А времена неспокойные, тёмные, трудно доверять кому бы то ни было.
— Не смею и надеяться, что вместе с допуском в монастырь вы дадите нам и Бумагу с правом надзора, которую, как я знаю, выдаёт только Ваш Орден, как наиболее доверенный у Инквизиции и у трудового народа, — заискивающе улыбнулся гость.
Аббат улыбнулся. Вот теперь всё встало на свои места. Как плата за проживание и пользование библиотекой предложенная сумма была непомерно велика. Но документ с правом надзора того стоил. Он давал странствующим монахам правомочия официальных помощников Инквизиции, разрешал проведение дознания на месте и доставления в Инквизицию. В принципе, такие документы раздавались достаточно активно. И стоили немало, поскольку позволяли быстро окупить затраты на него. Теперь ясны цель визита этого человека и то, что представляет собой он сам — из породы тех, кто своего не упустит. Аббат не осуждал людей, умеющих извлекать выгоду из всего. Это вытекает из материалистического подхода. У каждого предмета, каждого атома во Вселенной своя траектория. И было бы самонадеянным осуждать их за это.
— Сколько? — обернулся аббат к Жиаму.
— Четыре тысячи девятьсот двадцать франков, — с готовностью доложил тот, кивая на разложенные деньги.
— Да? — аббат Роже поднялся. Взял Жиама за руку и вытряхнул из рукава две купюры. Бросил их на стол. Жиам отвёл глаза и густо покраснел.
— И как они туда завалились? — пожал он стыдливо плечами.
— Четыре тысячи девятьсот шестьдесят, — аббат вернулся на своё место и задумался. — Я думаю, вы люди достойные, и мой монастырь окажет вам гостеприимство. — Он посмотрел на часы, которые тикали на стене. — Восемь. Время ужина. Жиам, проводи гостя в трапезную. Сегодня мы отмечаем праздник Святого Жака, прозванного за свой поистине могучий аппетит Ненасытной Утробой. Не думаю, что вы сможете встать из-за стола без посторонней помощи. А вино из наших погребов славится на всю округу…
Гость вышел из кабинета. В коридоре терпеливо ожидала его спутница.
— Всё в порядке, — произнёс он. — Нас приглашают на праздник живота.
Так в Аббатстве Ордена Механики стало больше двумя послушниками.
Инквизитор-аналитик снова был в Большом Дворце. Святой Материалист встретил его в том же помещении. В приёмной за это время успели сменить плакат. Нынешний гласил: «У НАС НЕ ХВАТАЕТ СИЛЫ ХАРАКТЕРА, ЧТОБЫ ПОКОРНО СЛЕДОВАТЬ ВСЕМ ВЕЛЕНИЯМ РАССУДКА. ЛАРОШФУКО».
Инкивизитору-аналитику казалось, что эти плакаты появляются с одно целью — смутить посетителя и заставить его ломать голову над тем, что же имел в виду хозяин этой приёмной, вешая очередное далеко не каноническое изречение.
— Ты с дурными или хорошими вестями? — не здороваясь, осведомился Святой Материалист.
— Ну-у, — протянул Блишон.
— Была традиция, когда дурных гонцов убивали. Инквизитора-аналитика прошиб холодный пот при этих словах.
— Но традиции для того и созданы, чтобы кануть в Лету, — закончил Святой Материалист. — В душе ты, Блишон, жалкий еретик.
— Я верен Великому Материализму! — воскликнул Блишон, пытаясь скрыть смятение. Говорить со Святым Материалистом было так же опасно, как войти в клетку к голодному полосатому льву с Северных Островов.
— Что есть преступление? — задумчиво произнёс Святой Материалист, разглядывая посетителя. — Преступные действия. Преступные намерения. Преступные мысли. Тебе кажется, что мысли — это твоя территория, на которую нет хода никому. Ты ошибаешься.
Блишон поёжился.
Но Святой Материалист засмеялся.
— Не бойся, Гражданин. Гильотина ещё подождёт тебя, — он помолчал и добавил: — Пока подождёт. Как движется твоя работа?
— Мы нашли двоих беглецов. Негра и его товарища.
— И? — прищурился Святой Материалист, прожигая взором инквизитора-аналитика.
— Я послал за ними две группы на винтокрылах. Наступила тягучая пауза.
— Они не вернулись, — нарушил тягучее молчание Блишон. — Оба винтокрыла были сбиты.
— Как они могли сбить два винтокрыла с боевиками святой инквизиции, Блишон? — раздражённо спросил Святой Материалист.
— Я не знаю. Не осталось свидетелей, которые могли бы поведать об этом. Винтокрылы сгорели.
— Где отчёт?
— Пожалуйста, — Блишон подскочил к столу и положил на него толстую папку. — Предварительные данные.
— Почему не сообщил раньше?
— По телефону никто не отвечал. У меня нет других средств, чтобы уведомить тебя.
Святой Материалист погрузился в изучение фотографий и отчётов.
— Нет, не похоже, — покачал он головой, думая о чём-то своём. — В этот винтокрыл влетела граната, видно же.
— Наши специалисты полагают то же самое.
— А этот наткнулся на водокачку. Что за пилотов вы держите, Блишон? Откуда они берутся?!
— Это был лучший пилот.
— Значит, он был дурак, который решил продемонстрировать своё мастерство. Итак, вы упустили ещё двоих. Ты исчерпываешь лимит на ошибки, Блишон.
— Ошибок не делает тот, кто ничего не делает.
— А что делаешь ты? Где результат?
— Есть результат! — настало время выкинуть из рукава козырного туза. — Мы нашли нечто, что позволит объяснить нам всё.