Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита(изд.1959)
Шрифт:
– Ну, что? – крикнул сверху капитан. – Летим?
Артур Леви нерешительно взглянул на него.
– Вы готовы к отлету?
– Есть, – ответил капитан.
Леви еще раз обернулся в сторону Шайтан-камня,
где сплошной завесой из помрачневших облаков летел, крутился снег. В конце концов главное – формулы были бы на борту.
– Летим! – сказал он, вскакивая на алюминиевую лесенку. – Ребята, отдавай концы…
Он отворил горбатую дверцу и влез в гондолу. Наверху причальной мачты начали перерезать пеньковый трос, удерживающий корабль. Застучали, стреляя, моторы. Закрутились винты.
В это время, гонимый метелью, из снежных вихрей выскочил Манцев. Ветер дыбом вздымал его волосы. Протянутые руки хватали улетающие очертания корабля…
– Стойте!.. Стойте!.. – хрипло вскрикивал он. Когда алюминиевая лесенка гондолы поднялась уже за метр над землей, он схватился за нижнюю ступеньку. Несколько человек поймали его за доху, чтобы отодрать. Он отпихнул их ногами. Металлическое днище корабля раскачивалось. Стреляли моторы. Сердито ревели винты. Корабль шел вверх – в крутящиеся снежные облака.
Манцев вцепился, как клещ, в нижнюю ступеньку. Его быстро поднимало… Снизу было видно, как растопыренные ноги его, развевающиеся полы дохи понеслись в небо.
Далеко ли он улетел, на какой высоте сорвался и упал, – этого уже не видели стоявшие внизу люди.
92
Перегнувшись через окно алюминиевой гондолы, мадам Ламоль глядела в бинокль. Дирижабль еле двигался, описывая круг в лучезарном небе. Под ним, на глубине тысячи метров, расстилался на необъятную ширину прозрачный сине-зеленый океан. В центре его лежал остров неправильной формы. Сверху он походил на очертания Африки в крошечном масштабе. С юга, востока и северо-востока, как брызги около него, темнели окаймленные пеной каменистые островки и мели. С запада океан был чист.
Здесь в глубоком заливе, невдалеке от прибрежной полосы песка, лежали грузовые корабли. Зоя насчитала их двадцать четыре, – они походили на жуков, спящих на воде.
Остров был прорезан ниточками дорог, – они сходились у северо-восточной скалистой части его, где сверкали стеклянные крыши. Это достраивался дворец, опускавшийся тремя террасами к волнам маленькой песчаной бухты.
С южной стороны острова виднелись сооружения, похожие сверху на путаницу детского меккано^1: фермы, крепления, решетчатые краны, рельсы, бегающие вагонетки. Крутились десятки ветряных двигателей. Попыхивали трубы электростанций и водокачек.
[^1Меккано– детская техническая игра для ознакомления с механизмами; набор металлических деталей для сборки моделей.]
В центре этих сооружений чернело круглое отверстие шахты. От нее к берегу двигались широкие железные транспортеры, относящие вынутую породу, и дальше в море уходили червяками красные понтоны землечерпалок. Облачко пара, не переставая, курилось над отверстием шахты.
День и ночь – в шесть смен – шли работы в шахте: Гарин пробивал гранитную броню земной коры. Дерзость этого человека граничила с безумием. Мадам Ламоль глядела на облачко над шахтой, бинокль дрожал в ее руке, золотистой от загара.
По низкому берегу залива тянулись правильными рядами крыши складов и жилых строений. Муравьиные фигурки людей двигались по дорогам. Катились автомобили и мотоциклы. В центре острова синело озеро, из него к югу вытекала извилистая речка. По ее берегам лежали полосы полей и огородов. Весь восточный склон зеленел изумрудным покровом, – здесь, за изгородями, паслись стада. На северо-востоке перед дворцом, среди скал, пестрели причудливые фигуры цветников и древесных насаждений.
Еще полгода тому назад здесь была пустыня – колючая трава да камни, серые от морской соли, да чахлый кустарник. Корабли выбросили на остров тысячи тонн химических удобрений, были вырыты артезианские колодцы, привезены растения, целые деревья.
С высоты гондолы Зоя глядела на заброшенный в океане клочок земли, пышный и сверкающий, омываемый снежной пеной прибоя, любовалась им, как женщина, держащая в руке драгоценность.
93
Было семь чудес на свете. Народная память донесла до нас только три: храм Дианы Эфесской^1, сады Семирамиды^2 и медного колосса^3 в Родосе. Об остальных воспоминание погружено на дно Атлантического океана.
[^1Храм Дианы Эфесской, древнеримской богини луны и охоты в городе Эфесе,славился своей архитектурной красотой; был сожжен в 356 году до н.э. греком Геростратом, который сделал это с целью прославиться.]
[^2Семирамида – легендарная царица вавилона, при которой были устроены на крышах зданий так называемые «висячие сады».]
[^3Колосс Родосский– статуя древнегреческого бога солнца Гелиоса, стоявшая у входа в гавань острова Родоса.]
Восьмым чудом, как это ежедневно повторяла мадам Ламоль, нужно было считать шахту на Золотом острове. За ужином в только что отделанном зале дворца, с огромными окнами, раскрытыми дуновению океана, мадам Ламоль поднимала бокал:
– За чудо, за гений, за дерзость!
Все избранное общество острова вставало и приветствовало мадам Ламоль и Гарина. Все были охвачены лихорадкой работы и фантастическими замыслами. Пусть там, на материках, вопят о нарушении прав. Плевать. Здесь день и ночь гудит подземным гулом шахта, гремят черпаки элеваторов, забираясь все глубже, глубже к неисчерпаемым запасам золота. Сибирские россыпи, овраги Калифорнии, снежные пустыни Клондайка – чушь, кустарный промысел. Золото здесь под ногами, в любом месте, только прорвись сквозь граниты и кипящий оливин.
В дневниках несчастного Манцева Гарин нашел такую запись:
«В настоящее время, то есть когда закончился четвертый ледниковый период и с чрезвычайной быстротой начала развиваться одна из пород животных, лишенных волосяного покрова, способных передвигаться на задних конечностях и снабженных удачным устройством ротовой полости для произношения разнообразных звуков, – земной шар представляет следующую картину:
Верхний его покров состоит из застывших гранитов и диоритов, толщиной от пяти до двадцати пяти километров. Эта корка снаружи покрыта морскими отложениями и слоями погибшей растительности (уголь) и погибших животных (нефть). Кора лежит на второй оболочке земного шара, – из расплавленных металлов, – на Оливиновом поясе.