Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита(изд.1959)
Шрифт:
– Нет, господа… Без риска можно наживать только три цента на доллар. Мы идем сейчас на огромный риск. Наш разведочный дирижабль отлично выполнил задачу… Прошу почтить вставанием двенадцать погибших, в том числе командира дирижабля Александра Ивановича Волшина. Дирижабль успел протелефонировать подробно состав эскадры. Восемь линейных крейсеров новейшего типа, вооруженных четырьмя броневыми башнями, по три орудия в каждой. После боя у них должно остаться не менее двенадцати гидропланов. Кроме того, легкие крейсера, эсминцы и подводные лодки. Если считать удар каждого снаряда в семьдесят пять миллионов килограммов живой силы, залп всей эскадры по острову, в круглых цифрах, будет равен миллиарду килограммов живой силы.
– Тем лучше, тем лучше, – прошептал, наконец, Роллинг.
– Перестаньте хныкать, дедуля, стыдно… Я и забыл, господа, – мы должны поблагодарить мистера Роллинга за любезно предоставленное нам новейшее и пока еще секретнейшее изобретение: газ, под названием «Черный крест». Посредством его наши пилоты опрокинули в воду четыре гидроплана и вывели из строя флагманский корабль…
– Нет, я не предоставлял вам любезно «Черный крест», мистер Гарин! – хрипло крикнул Роллинг. – Под дулом револьвера вы у меня вырвали приказание послать на остров баллоны с «Черным крестом».
Он задохнулся и, шатаясь, вышел. Гарин стал развивать план защиты острова. Нападения эскадры нужно было ожидать на третьи сутки.
100
«Аризона» подняла пиратский флаг.
Это совсем не означало, что на ней взвилось черное с черепом и берцовыми костями романтическое знамя морских разбойников. Теперь разве только на бутылочках с сулемой изображались подобные ужасы.
Флага, собственно, на «Аризоне» не было поднято никакого. Две решетчатые башни с гиперболоидами слишком отличали ее профиль от всех судов на свете. Командовал судном Янсен, подчиненный мадам Ламоль.
Великолепное помещение Зои – спальня, ванная, туалетная, салон – заперто было на ключ. Зоя помещалась наверху, в капитанской рубке, вместе с Янсеном. Прежняя роскошь – синие шелковые тенты, ковры, подушки, кресла – все было убрано. Команда, взятая еще в Марселе, была вооружена кольтами и короткими винтовками. Команде объявлена цель выхода в море и призы с каждого захваченного судна.
Все свободное помещение на яхте было заполнено бидонами с бензином и пресной водой. При боковом ветре, под всеми парусами, с полной нагрузкой изумительных моторов рольс-ройс, «Аризона» летела, как альбатрос, – с гребня на гребень по взволнованному океану.
101
– Ветер подходит к семи баллам, капитан.
– Убрать марселя.
– Есть, капитан.
– Сменять каждый час вахты. Дозорного в бочку на грот.
– Есть, капитан.
– Будут замечены огни, – немедленно будить меня.
Янсен прищурился на непроглядную пустыню океана. Луна еще не всходила. Звезды были затянуты пеленой. За все эти пять суток пути на северо-запад у него не проходило ощущение восторженной легкой дрожи во всем теле. Что ж – пиратством жили прадеды. Он кивком простился с помощником и вошел в каюту.
Когда он вошел, мускулы его тела испытали знакомое сотрясение, обессиливающую отраву. Он неподвижно стоял под матовым полушарием потолочной лампы. Низкая комфортабельная, отделанная кожей и лакированным деревом капитанская каюта – строгое жилище одинокого моряка – была насыщена присутствием молодой женщины.
Прежде всего здесь пахло духами. Тысяча дьяволов… Предводительница пиратов душилась так, что у мертвого бы заходила селезенка. На спинку стула небрежно кинула фланелевую юбку и золотистый свитер. На пол, прямо на коврик, сброшены чулки вместе с подвязками, – один чулок как будто еще хранил форму ноги.
Мадам Ламоль спала на его койке. (Янсен все эти пять дней, не раздеваясь, ложился на кожаный диванчик.) Она лежала на боку. Губы ее были приоткрыты. Лицо, осмугленное морским ветром, казалось спокойным, невинным. Голая рука закинута за голову. Румянец от сна. Пиратка!
Тяжелым испытанием было для Янсена это воинственное решение мадам Ламоль поселиться вместе с ним в капитанской каюте. С боевой точки зрения– правильно. Шли на разбой, быть может,– на смерть. Во всяком случае, если бы их поймали, обоих повесили бы рядом на мачте.
Стоя в каюте, пахнущей духами, он с отчаянием и восторгом глядел на милое лицо, на свою любовь.
Может быть, причиной всему были викинги^1,морские разбойники,предки Янсена, – те, которые плавали далеко от родной земли по морям в красных ладьях с поднятой кормой и носом в виде петушиного гребня, с повешенными по бортам щитами, с прямым парусом на ясеневой мачте. У такой мачты Янсен-пращур и пел о синих волнах, о грозовых тучах, о светловолосой деве, о той далекой, что ждет у берега моря и глядит вдаль, – проходят годы, и глаза ее как синее море, как грозовые тучи. Вот из какой давности налетала мечтательность на бедного Янсена.
[^1Викинг (скандинав.) – в VIII-X веках древнескандинавский витязь; часто– морской пират.]
Он боялся, что она проснется. Неслышно подошел к дивану, лег. Закрыл глаза. Шумели волны за бортом. Шумел океан. Пращур пел давнюю песню о прекрасной деве. Янсен закинул руки за голову, и сон и счастье прикрыли его.
102
– Капитан!.. (Стук в дверь.) Капитан!
– Янсен! – Встревоженный голос мадам Ламоль иглой прошел через мозг.
Капитан Янсен вскочил,– вынырнул с одичавшими глазами из сновидений. Мадам Ламоль торопливо натягивала свитер.
– Тревога, – сказала мадам Ламоль, – а вы спите…
В дверь опять стукнули, и – голос помощника:
– Капитан, огни с левого борта.
Янсен растворил дверь. Сырой ветер рванулся ему в легкие. Он закашлялся, вышел на мостик. Ночь была непроглядная. С левого борта, вдали, над волнами покачивались два огня.
Не сводя глаз с огней, Янсен пошарил на груди свисток. Свистнул. Ответили боцмана. Янсен скомандовал отчетливо:
– Аврал! Свистать всех наверх! Убрать паруса!
Раздались свистки, крики команды. С бака, с юта повысыпали матросы. Они, как кошки, полезли на мачты, закачались на реях. Заскрипели блоки. Задрав голову, боцман проклял все святое, что есть на свете. Паруса упали. Янсен командовал: