Гиперпанк Безза… Книга третья

Сотников Игорь

Но в тех компетентных органах, куда направил по тайным каналам свою депешу господин Отменен, без которых не может никак осуществлять свои функции любое право на своё волеизъявление человек дремучий, очень твёрдо и лаконично уведомили Отменного о том, чтобы он своим свиным рылом не лез туда, куда не просят без соответствующего уведомления. – Сиди и не рыпайся. – Вот таким макаром и оглушили сознание и волю господина Отменного, чуть было себя тут же не отменившего в нуль, когда он с горя напился до скотского состояния.

– И нашей конечной целью является проверка того, как в ваших институциях права работают рефлексы и инстинкты выживания в виде стереотипов мышления, клише и штампов. – А вот что сейчас сказал и что

имел в виду месте Сен-Бернар, то этого никак не может сообразить господин Отменный. Только и могущий сейчас в ответ продемонстрировать то, как он рад тому, что эта тема так заинтересовала его гостей. И он, конечно, все силы приложит для того, чтобы решить эту давно перезревшую проблему.

На что месье Сен-Бернал, к лёгкому раздражению господина Отменного смотрит с некоторым недоумением и вопросительно. – Что вы на это скажите? – задаётся вопросом месте Сен-Бернар.

А что может сказать господин Отменный, кроме как сказать, что он готов любым начинанием месье Сен-Бернара содействовать. Из чего эта падла лягушачья, как про себя прозревает в случаях своего раздражения господин Отменный, делает удивительные и до чего же странные выводы. – Что ж, я не удивлён. И ваш пример первое тому подтверждение.

– Чему, позвольте поинтересоваться? – задаётся вопросом господин Отменный, склоняясь перед необходимостью быть гостеприимным, а не как это могло показаться иноземному гостью, у кого на родине поступки людей не всегда также трактуются, как это принято у людей с другой нормой жизни и интеллектуальным началом, перед внутренним желанием угождать и пресмыкаться перед всякой дурью и иноземной природой этой дури.

Ну а месье Сен-Бернар, явно оправдывает в себе всё то, что господин Отменный себе сгоряча и не в полном здравии своего нетрезвого духа о нём и о таких как он сатрапах думал, касаясь своим иносказательным и картавым языком той части духовной жизни местного жителя, которая хоть и не всегда доступна для его умственного понимания, но он своим нутром чувствует, что это моё хотя бы потому, что всё это плоть от плоти наше. В общем, эта иноземная гадина имеет мысль коснуться и возможно затем или потом у себя на иноземщине осудить феномен ценности для всего мирового человечества, писателя Достоевского. К кому он, применяя установившиеся у них порядки, всё ставить под сомнение и переосмысливать, снося с пьедесталов прежних авторитетов, ставя на их место лидеров общественного мнения, ЛОМов, решил, – как очень на таких как он похоже, – к нему придраться, не опасаясь нисколько того, что может о него со всего маху пятернёй получить по своей мерзкой физиономии.

Впрочем, месье Сен-Бернар со всех сторон подстраховался, обратившись по адресу с этим критически важным для нового прогрессивного поколения, отвергающего всё традиционное прошлое, вопросом. А именно к специалисту по эффективности внедрения нового конструкта мировоззрения в людские массы, господину Отменному, чьи взгляды на мир фокусированы через гранды самых передовых и прогрессивных общественных организаций.

И как нутром господина Отменного начинает пониматься и просыпаться страх за себя и за своё добротное будущее, то этот вопрос месье Сен-Бернара относится прежде всего к нему. – Это, бл*ь, моя проверка на благонадёжность. И если я её не пройду, они меня, нет, не отменят, а они меня сотрут в порошок стиральный. Чтобы хоть так окупить затраты на меня. Так вот что это за порошок был, который они мне вручили при занятии мной должности. И эти их слова, сказанные ироничным тоном: «Надеемся, что вы на вашем новом посту отстираете все грязные пятна, допущенные в управлении вашим бывшим предшественником», теперь понятно, что значат. – Ахнул про себя Отменный, заёрзавший внутри своего костюма, в котором ему стало до отторжения находиться неприятно (он был постиран тем самым порошком).

– Тому, что инстинкты самосохранения

в вас работают отменно. – Сен-Бернар в ответ вот такую синонимальную каверзу заявляет. И господин Отменный и ничего возразить в ответ не может, так он поражён и изумлён умением этих стратегов мысли чужой юрисдикции права всё перекручивать, с ног на голову ставить и делать вот такие завихрения ума. Где Сен-Бернар с помощью всего лишь склонения его имени в свою характерную ассоциативность, которая является прямым отражением его внешнего и внутреннего я, поставил его в безвыходную ситуацию – ему нельзя ничего говорить против и противоречить, раз это не будет разумно и для себя прискорбно.

Но как буквально сейчас же выясняется всё тем же господином Отменным, то это всё были только цветочки, и месье Сен-Бернара насчёт господина Отменного имеет сверхбольшие исследовательские планы по его изучению. А вот для чего всё это, то может быть господин Отменный в чём-то и был прав, рассуждая, что всё это есть план по его аттестации для проверки его благонадёжности с последующими перспективами его выдвижения на более ответственную и руководящую должность (на все значимые должности назначаются после собеседования с западными кураторами; что поделать, вот такая географически ориентированная модель принята в департаментах права на исследования лучших и разумных людей), а вполне может быть и так, что господину Отменному предложат и нечто более интересное. Работать под прикрытием, против врагов демократии и осциллографической ритмике сердца, слишком равнодушничающей и не переживающей за успех конечного дела.

А это сулит не только различные почести и награды, в том числе докторскую степень по философии, коя присуждается в последнее время только пламенным борцам с эксклюзивным правом на авторитарность некоторых недружественных режимов для одного светоча самопровозглашённой демократии и либерализма, а этот путь героя позволяет в тебе раскрыться всему ранее затаённому и скрываемому по зависимым от тебя только причинам. И всё это без осуждения и без укора со стороны мирового сообщества, когда надо закрывающего глаза и понимающего палачей и тиранов, кто не только для себя старается, а своим местами жестоким примером показывает людям ещё сомневающимся в том, что, как мировое сообщество решило, то так оно и будет, и что не нужно злить того, кто с вами ещё либеральничает. А им следует сразу принять как должное, что тут ими предлагается.

И как говорится в таких случаях, когда уже ожидаешь нового удара под дых или ножом в спину, как раз тебе бьют туда, куда ты вообще не ожидал. В данном случае с господином Отменным, ему между ног так врезали, что у него одновременно ноги отдавились, голова потяжелела от удара по затылку и во всём теле стало очень грустно. А что в буквальном виде послужило катализатором для всего этого случившегося с господином Отменным, то это цитирование Сен-Бернаром самого ненавидимого людьми со своей просвещённой программой и конкретикой в голове, писателя Достоевского.

– «Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить», – Сен-Бернар, всё же в нём много от сволочи и подонка, на память, без использования записей на бумажке или хотя бы с экрана смартфона, с того информационного ресурса, кто ещё себе позволяет выпады в сторону прогрессивного человечества, озвучивает вслух эту, бл*ь, цитату сами ви, ситуаен Отменный, знаете кого. Говорит Сен-Бернар с вот таким намерением убедить самого Отменного в том, что он, как лицо уполномоченное, должен знать всех врагов цивилизационного человечества. Он ведь работает в префектуре культуры, а нынче первой задачей культуры и его базового элемента, культурного человека, является выявление всего того, что мешает культуре развиваться в новую самобытность, своим отсталым и непрогрессивным отождествлением вставляя палки в окультуривание масс.