Гипнотизер для темных дел
Шрифт:
– Спокойнее, гражданин! – оперативник даже не тронулся с места. Его бледное лицо по-прежнему выглядело непроницаемой маской. – Мне эти номера тоже надоели. Бедные дети приехали отдохнуть. Их бы пожалеть, так нет же, стали спускать на них всех собак. Там драка, там кража, там изнасилование, там проституция – и все детдомовские виноваты, как будто своих преступников мало. Вы мне это прекратите.
– Но я же хорошо разглядела их! – Катя пыталась взывать к его профессиональному долгу. – И я уже объяснила, откуда знаю, что они жители «Лагуны». Почему
Старший лейтенант хихикнул:
– Станет директор заниматься подобными пустяками.
– Но это не пустяки, – горячо возразила девушка. – Если они вернут награбленное, их ждет более мягкое наказание. Впрочем, можно обойтись и без линейки, – добавила она, примирительно посмотрев на милиционера. – Мы можем просто обойти все отряды. Парни не в курсе, что я случайно засекла их с балкона.
Представитель мидасской милиции махнул рукой:
– Бросьте.
Журналистка похолодела. Она вспомнила слова Лидии Витальевны: у директора «Лагуны» Зайцева все схвачено. Вот почему старший лейтенант старается загубить дело на корню.
– Разрешите вас на несколько слов? – костлявая рука оперативника легла ей на плечо. Она вздрогнула, словно от прикосновения чего-то гадкого:
– Я никуда не пойду. Говорите при моем муже.
Парень осклабился:
– И все же я настоятельно рекомендовал бы вам выйти со мной в коридор.
– Она не двинется с места! – разъяренный Костя, которому порядком надоел этот спектакль, встал со стула, намереваясь заехать наглому оперу по морде. Супруга жестом остановила его:
– Подожди! Я сделаю, как он хочет.
– Я пойду с тобой.
– Нет.
– Да, родной.
– Ладно, – уступил Скворцов. – Только не позволяй ему…
– Я знаю…
Галантно распахнув перед девушкой дверь, старший лейтенант взял ее под руку и провел по коридору в укромный уголок у окна с современными стеклопакетами.
– Вы мне кажетесь наиболее разумной, – впервые на рыбьем лице появилось человеческое выражение. – Именно поэтому я выбрал вас, а не вашего супруга.
– К чему вы клоните?
Мужчина сурово сдвинул брови:
– Сейчас вы вернетесь в кабинет и скажете, что обознались. Да, вы видели, как в усадьбу Мамедова лезли какие-то молодые люди, однако не уверены, что это именно детдомовские парни. Это во-первых. Ни к какому Зайцеву мы с вами не пойдем. Это во-вторых.
Она смело взглянула ему в глаза:
– Почему вы думаете, что я соглашусь?
– Потому что, повторяю, мне кажется, что вы разумнее супруга. Вы же не хотите, чтобы его случайно покалечили, а то и вовсе убили в драке, которые в Мидасе, поверьте, очень часто случаются.
Журналистка побелела:
– Вы подлец!
Старший лейтенант усмехнулся:
– Вот она, благодарность. А ведь я заслужил по крайней мере спасибо. Или вы хотели, чтобы все, о чем я говорил, произошло случайно?
Она стояла
– В общем так, красавица, – его тон стал развязным. – Я тебя предупредил. У тебя два варианта поведения, выбирай сама. Результат ты представляешь.
Милиционер повернулся к ней спиной и зашагал в кабинет. Бледная и растерянная, Катя еще несколько минут стояла, прижавшись к холодной стенке. Да, несомненно, она сделает выбор, и выбор этот будет не в пользу справедливости. Как объяснить это Косте сейчас, при Мамедове, который тоже рассчитывает на их помощь? Впрочем, какое ей дело до Мамедова? Интересно, как бы поступил он, посоветуй ему этот хлыщ с рыбьими глазами зажарить ее заживо в обмен на свои деньги? Достав из кармана платок и вытирая струившийся по лицу противный липкий пот, девушка медленно пошла по направлению к кабинету. Как ей хотелось оттянуть неприятный момент!
– Вы что-то хотите сказать?
– Я ошиблась… – прошептала Зорина.
– Громче!!!
Скворцов смотрел на нее, разинув рот. Толстый татарин тоже потерял дар речи.
– Я ошиблась… Извините меня…
Почуяв неладное, Костя отвернулся к окну. Мамедов вплотную подошел к журналистке:
– Как это понимать?
– Товарищ старший лейтенант сейчас показал мне фотографии, – она была противна самой себе, – на которых сняты правонарушители Мидаса. Среди них – парни, очень похожие на тех детдомовцев. Однако это не они.
– Вы уверены?
– Да.
Черные глаза татарина буравили ее.
– Вы поменяли свои показания под давлением?
– Нет.
– Вы будете на них настаивать?
– Пойдем отсюда, – Скворцов взял жену за руку и вывел из отделения полиции. Очутившись на воздухе, девушка вздохнула полной грудью.
– Прости меня.
– Что он тебе сказал?
– Наверное, несложно догадаться.
Оперативник сжал кулаки:
– Он что же, угрожал тебе?
– И был прав. Зря мы ввязались в это дело, – журналистка взяла его под руку и потащила к дому.
Он остановил ее:
– Постой, ты ли это говоришь?
Девушка отвела глаза:
– Иногда мне тоже хочется отдохнуть от детективов. Я хочу наслаждаться жизнью в полном объеме, – на ее глазах показались слезы. – Ты понимаешь меня? Я устала от бесконечных криминальных историй, – Катя погладила его плечо. – Прошу тебя, не надо мучить меня вопросами. Я решила: здесь я только отдыхаю.
Константин со злостью сорвал с дерева листок:
– Как знаешь.
– Идем домой.
По дороге оперативник так и не вымолвил ни слова. Зорина знала: муж отходчив, однако в данном случае его молчание могло продлиться целую вечность. Он считал ее неправой и готов был защищать свою точку зрения.
– Ну, не обижайся.
Супруг не ответил. Первую ночь за все время после женитьбы Катя и Константин провели в разных кроватях.
– И все же, Алексей Викторович, вы должны принять меры.