Гипнотизер для темных дел
Шрифт:
– Плохо стараетесь! Если узнает Терлецкий…
Этой фразы Зайцев ждал, как утопающий спасательного круга.
– Не узнает, – тихо вымолвил он.
– Это еще почему? Шеппарды первым делом свяжутся с ним.
– Он мертв, Андрей.
Смуров тяжело задышал:
– Что ты сказал?
– Его больше нет с нами.
– Нет с нами? – от неожиданности начальник детского дома выронил мобильный. Телефон упал на пол, и вышколенный опричник, с волнением прислушивавшийся к разговору, тут же поднял его и подал хозяину: – Как это произошло?
– Его похитили и убили.
– Кто?
–
– Ты был на похоронах? Ты видел его в гробу? – Смуров был реалистом и просто так не сдавался. Алексей Викторович покорно повторил:
– Его похитили и убили.
– Значит, ты не видел его труп.
– Говорю тебе…
Андрей Павлович почесал затылок.
– Кто сообщил тебе о его смерти?
– Вера. Она рядом со мной.
– И ты… – Смуров еле сдержался, чтобы не высказать своего мнения об этой даме. Акулову он терпеть не мог, невзирая на ее красоту. – Кстати, ты не думаешь, что его прикончила она?
– А зачем ей это делать?
– Неужели незачем?
Зайцев издал звук, изображающий удивление:
– Все его добро завещано Анжелике.
– С ней тоже что-нибудь случится в скором времени, – безапелляционно заявил директор детдома. – Вот увидишь. И наша красотка прикарманит бизнес. Лично я против.
– Анжелика умерла раньше отца.
Это не удивило Смурова.
– О чем я тебе и говорю. И кто наследник всего добра Терлецких?
Алексей рассмеялся:
– Уж точно не мы с тобой.
– То есть эта шалава Верка?
– Ты хочешь предложить кандидатуру нынешнего зама?
Напоминание об этом человеке вконец разозлило Смурова:
– Его фамилия вообще не должна упоминаться в претендентах на престол.
– Мы за Веру, – вяло предложил Зайцев.
– Кто это мы?
– Я и Ступаков.
Андрей Павлович изумился:
– Этот алкоголик еще держится? Я с ужасом думаю: когда-нибудь по пьяной лавочке он всех нас спалит.
Алексей Викторович усмехнулся:
– Это будет не завтра. Возможно, тогда, когда в его услугах не будут нуждаться.
– Такое время придет не скоро, – констатировал директор.
– Вера тоже об этом подумала. Ступаков боится ее как огня.
– Хотелось бы в это верить, – сделав паузу, Смуров достал сигарету и, прикурив, добавил:
– Впрочем, может, ты и прав. Верка всегда была башковитой. Что она думает по поводу несчастного случая?
– Просмотрев заключение врачей, она сказала: все в порядке. Нужное не повреждено, из комы он должен выйти. В крайнем случае возвратим пару тысчонок за причиненные неудобства.
Андрей Павлович начал успокаиваться:
– Тогда какого ты меня пугаешь? Приводи товар в надлежащий вид и готовься к передаче. С Шеппардами буду разговаривать я, пусть вывозят сначала одного Волобуева. Кстати, за прошлую партию просили передать спасибо. То, что надо.
Зайцев осклабился:
– Хоть здесь удача.
– Живи пока, – директор детдома нажал кнопку отбоя, бросив телефон на стол.
– Продолжать? – поинтересовался один из его верных слуг.
– Давай, – Смуров поудобнее уселся в кресле.
Южный
Уже несколько дней Геннадий находился в состоянии депрессии. Его не радовали даже ставшие частыми отлучки Веры. Его любовница (впрочем, это определение устарело, они не спали уже, наверное, в течение месяца), никого не предупреждая, садилась в машину и мчалась в неизвестном направлении, пропадая порой на два-три дня. Оставаясь без бдительного контроля с ее стороны, врач все равно ощущал себя в темнице, не давая воли бушевавшим в нем желаниям. А их было два. Первое – как можно быстрее вырваться отсюда, покончив с криминальным периодом своей биографии. Второе – позвонить Вите и объяснить, как сильно он ее любит и как жалеет о произошедшем. Однако, помня об угрозах Акуловой, он не искушал судьбу, продолжая думать, как освободиться.
Однажды судьба предоставила ему шанс. Стоя на балконе и в сотый раз созерцая уже ставший ненавистным пейзаж, он увидел на диком пляже красивую стройную девушку. С разбегу прыгнув в теплую воду, она быстро поплыла, а Геннадий, как завороженный, смотрел ей вслед. Девушка показалась ему знакомой, и, напрягая зрение, Молчанов пытался вспомнить, где мог ее видеть. Когда она наконец вышла на берег, врач не поверил своим глазам: на большом валуне стояла сама Екатерина Зорина, известная приреченская журналистка и телеведущая, писатель детективов. По городу ходили слухи, что она помогает своему мужу-оперативнику раскрывать уголовные дела. Что, если обратиться за помощью к ней?
Бросившись в комнату, он схватил плавки, но тут же остановился. Перед ним встала новая проблема: как подойти к девушке? В его положении это было непросто. Вдруг Акулова поручила слежку за ним Зайцеву? Кстати, директор «Лагуны» тоже приреченский и вполне может узнать Зорину. Молчанов в гневе ударил кулаком по столу. Казалось, выхода не было. Несколько минут он в оцепенении сидел на диване.
Внезапно ему в голову пришла одна мысль. Достав из тумбочки блокнот, Геннадий вырвал лист и стал торопливо писать: «Уважаемая Екатерина! Вы меня не знаете, но я из одного с вами города, поклонник вашего таланта. Именно поэтому я решил обратиться к вам за помощью. Я попал в очень трудное положение и не знаю, как выбраться. За мной наверняка следят, поэтому подойти и поговорить я не имею возможности. Если придумаете, как нам пообщаться, чтобы кто-нибудь вроде директора лагеря «Лагуна» не засек нас, даю номер своего мобильного. Если ничего не придумаете, давайте общаться посредством переписки. Листочек оставьте под камнем, на котором вы сидели. Прошу вас, не отказывайте мне. С уважением, Геннадий Молчанов».
Настрочив записку, врач бегом спустился на пляж и, свистнув пару раз для привлечения внимания Кати, бросил записку ей под ноги. Зорина удивленно посмотрела на него, открыв было рот, однако Геннадий сделал предупреждающий жест, скрывшись за кустами можжевельника. Заинтригованная, девушка подошла к бумажному шарику, взяла его в руки и развернула. Содержание странного письма вызвало у нее интерес. Перечитав его два раза, журналистка обернулась в поисках автора, но его нигде не было видно.
– И здесь Зайцев! – сказала она, бросив листок в пляжную сумку.