Гипнотизер для темных дел

Баскова Ольга

Зорина рассмеялась:

– Вчера вы проспали все самое интересное. Я потом расскажу вам.

Коробова вышла в коридор:

– Будьте осторожны. От него можно ожидать всякого.

– Поверьте, мне он не сделает ничего плохого, – кивнув ошарашенной Лидии Витальевне, журналистка вышла в сад.

Главный корпус, как и рассказывала Коробова, находился в райском местечке. Небольшие пальмы, сверкая глянцевыми листьями, окружали маленький бассейн с голубой водой. На двух клумбах цвели розовые, белые и желтые розы, насыщая

воздух тонким ароматом, по бокам аллей, ведущих к шикарному пляжу, раскинули свои мохнатые лапы итальянские сосны. Очутившись здесь, Катя с наслаждением вдохнула неповторимый аромат Южного побережья Крыма – смесь можжевелового запаха, свежести моря и благоухания разной растительности, в изобилии покрывавшей склоны. Девушка открыла входную дверь и вошла в просторный холл. Администратор, женщина средних лет, бросилась ей навстречу, приветливо улыбаясь:

– Судя по описанию, вы и есть знаменитая журналистка.

Зорина не стала ее разубеждать:

– Вы проводите меня к Алексею Викторовичу?

– Сию минуту.

По устланной красным ковром лестнице обе поднялись на второй этаж.

– Вот эта комната.

– Спасибо.

Пластиковая дверь оказалась незапертой. Директор лагеря восседал за накрытым столом. Увидев гостью, он галантно протянул ей руку:

– Алексей Викторович.

– Екатерина.

– Очень приятно. Присаживайтесь, – взяв ее за локоть, он подвел девушку к стулу. – Угощайтесь. Что будем пить?

– Ничего.

– Как? – мужчина явно не ожидал такого ответа, уставив стол всевозможными напитками – от мартини до виски. – Хотя бы чисто символически.

Зорина решительно отодвинула рюмку:

– Я не пью.

– Совсем?

Девушка рассмеялась:

– Вы пригласили меня, чтобы помочь разобраться в какой-то проблеме. Я не ошиблась?

Зайцев покраснел:

– Так вот вы какая. С места в карьер. Что ж, давайте начнем по порядку, – он потянулся к чайнику. – От чая, надеюсь, не откажетесь. И бутерброд возьмите. Кстати, – добавил Алексей Викторович, – когда я приглашал вас на завтрак, вы же не отказались.

При виде деликатесов Зорина сглотнула слюну. Черт возьми, почему она должна подвергать себя пыткам? Решительно намазав хлеб красной икрой, она откусила большой кусок. Директор смотрел на нее с улыбкой:

– Так наша беседа будет приятней.

– Посмотрим, – журналистка оставляла ему мало шансов. И все же мужчина не унывал.

– Сегодня утром мне позвонил некто Шевков, – сказал он гостье.

– Эта фамилия мне ни о чем не говорит, – отозвалась Катя.

Зайцев кивнул:

– Конечно. Однако если я напомню, что вчера в отделении вы имели разговор со старшим лейтенантом, вы поймете, о ком идет речь.

– Теперь понимаю, – Зорина сделала глоток чая. – И что же он вам сказал?

Алексей Викторович поморщился:

– Его слова не вызвали у меня радости. Надо же такое придумать – запугивать вас! Причем без всякой на то причины.

Зорина улыбнулась:

– Вы уверены?

– Что он вас запугивал? – Этот тип напоминал ей скользкого

верткого угря.

– Что без причины?

Он извернулся в порыве угодливости:

– Естественно. На диком пляже вы вполне могли столкнуться с нашими воспитанниками, а потом признать их в ворах. С его стороны было огромной глупостью не привести вас в лагерь и не попытаться вместе с нами разыскать их по горячим следам. Знаете, в детских домах такой разнообразный контингент!

Журналистка пожала плечами:

– Однако сотрудники полиции этого не сделали, принявшись угрожать.

Он отвел глаза:

– Его тоже можно понять. По сотне раз в день то к нам, то в полицию приходят жители поселка Мидас с жалобами на наших отдыхающих. Там они оборвали дерево, там поломали ограду, там что-нибудь стащили. Разумеется, я тут же принимаю меры. Мы вызываем воспитателей, идем по отрядам, ищем нарушителей и в большинстве случаев не находим. А знаете почему? Просто существует стереотип: раз детдомовский – значит преступник. Больше, видите ли, некому. Не передать, как нам с Шевковым надоели эти бессмысленные обвинения. Однако с такой прекрасной дамой…

– Он был откровенен, – перебила журналистка.

На несколько секунд повисло неловкое молчание. Катя первой нарушила его.

– Я понимаю, что, как бы вы ни изъявляли мне свое восхищение, – начала она, – цель вашего приглашения вовсе не в этом. Вы прекрасно знаете, что ваш Шевков попытался меня напугать, однако совершенно справедливо думаете: угроз эта дама не испугается.

Зайцев натужно рассмеялся:

– От вас ничего не скроешь. Действительно, дебилизм старшего лейтенанта меня просто убил. Угрожать вам! До такого надо было додуматься! При том, что мне совершенно нечего скрывать. Я всегда ратовал за справедливость, и если мои воспитанники набедокурили, пусть несут за это ответственность. Так кого вы видели в ночь преступления?

Зорина попыталась описать вожака, но Алексей Викторович перебил ее:

– Высоких, загорелых и мелированных у нас пол-лагеря. Давайте сделаем так, – он тяжело поднялся со стула. – Вы пройдетесь со мной по отрядам и, если увидите знакомые лица, дадите мне знать.

Журналистка кивнула:

– Согласна.

– Тогда вперед.

Идя с директором по аллее, Катя заранее знала: никаких парней она здесь не найдет. Зайцеву нужно было замять инцидент, но не таким способом, каким это попытался сделать Шевков. Он уповал на помощь Зориной.

– Вот наш первый отряд, – Алексей Викторович постучался в дверь небольшого двухэтажного домика, сказав бледной, испуганной женщине:

– Александра Васильевна, пригласите всех воспитанников.

Вглядываясь в смуглые лица, журналистка не увидела знакомых.

– Их здесь нет.

Мужчина ехидно улыбнулся:

– Пойдемте дальше.

Как и полагала девушка, воришек в лагере не оказалось.

– Вполне возможно, что подошедшие к вам на пляже парни выдали себя за наших ребят, – высказал предположение Зайцев.