Гипнотизер в МВД: иллюзия правды
Шрифт:
На самом деле, Музеев кипел внутри от ярости. Неужели он допустит, чтобы эти двое ублюдков забрали его золото? Да ни за что в жизни! Лучше самому сдохнуть, чем позволить случиться такому!
Там, на Кавказе такое никогда нельзя спускать просто так. Надо обязательно наказать обидчиков. Иначе, потом не отмоешься от позора.
— Конечно, дружище, — все с той же гадкой улыбочкой сказал Лось. — Иди с миром и не держи на нас зла. Так уж получилось, сам понимаешь.
Надо же, какой великодушный. Прямо священник, отпускающий грехи. Музеев кивнул, состроил испуганную физиономию. И одновременно изобразил на лице слабую улыбку. Типа, он надеется, что эти ребята отпустят его целым и невредимым.
— Так что можешь идти, — Лось указал на дверь. — Ты свободен.
Малой посторонился и зашел внутрь кухни, освобождая проход. Он занял всю стену рядом с дверью. Вот ведь здоровенный, скотина.
Такого даже дубиной не вырубить. И пройти мимо него просто так — это значит подписать себе смертный приговор. Но Музеев и не собирался этого делать.
Настало решающее мгновение. Или сейчас или никогда.
— Э, ты чего это задумал? — тут же насторожился Лось. — Не тронь заточку! Я тебе…
Но угрозу он выговорить не успел. Музеев схватил нож, развернулся и выставил лезвие перед собой. Лось дико заорал и закричал:
— Вали его, Малой! Чего ты стоишь?!
Здоровяк рванулся вперед, но до того, как он налетел, Музеев успел вытянуть ногу и пнуть зловредного Лося в живот. От удара тот отлетел к холодильнику и свалился вместе с ним на пол.
А затем Малой навалился на Музеева, ударил всей тушей в грудь и впечатал в кухонный шкаф и полки за спиной. В самый последний момент старатель успел выставить нож лезвием вперед и оно вонзилось в грудь Малого.
Зачем в глазах у Музеева потемнело и он ударился спиной в стену и шкаф. Вокруг раздался грохот, треск досок и звон разбитого стекла. А затем он почувствовал, что его никто не держит и свалился на пол.
Вокруг валялись обломки шкафа, а еще все было покрыто брызгами крови. Малой лежал на полу, и эта кровь хлестала у него из груди, заливая пол. А еще там торчал нож. Здоровяк не мог встать и страшно хрипел.
— Ты что наделал? — закричал Лось с пола. — Ты же Малого завалил, сука! Да я тебя самого сейчас завалю!
Музеев отнюдь не хотел, чтобы его завалили. Он поднялся, откашливаясь и пошатываясь. Схватил увесистую доску, обломок шкафа, и запустил в Лося, тоже пытавшегося вскочить с пола.
Доска попала Лосю в голову и он снова упал на холодильник. Ну вот и отлично, устало подумал Музеев и подойдя к ворочавшемуся на полу Лосю, еще раз добавил ему ногой по голове. Мужик ударился лбом о дверцу холодильника и потерял сознание.
— Сука, это я тебя завалю, — пробормотал Музеев. — Не возьмешь ты меня голыми руками.
Он подошел к столу, чудом устоявшему в этом хаосе и трясущимися руками положил слиток обратно в свой чемоданчик. Потом оглянулся, осмотрел поле боя, усыпанное поверженными телами врагов, обломками мебели и утвари.
Сплюнул. Нашел кружку, налил воды из банки со стола и жадно выпил. Потом вышел из квартиры.
Через десять минут Лось очнулся. Поглядел на неподвижного Малого, подполз к нему и пощупал шею.
— Эх, братишка, — пробормотал он. — Эх, братишка. Как же так? Этот сученыш нас урыл.
Потом вылез в коридор и подошел к телефону.
***
Мы с Ириной гуляли по набережной. Отличное, надо сказать, времяпровождение. Я любил так гулять еще в прошлой жизни. Даже несмотря на то, что сейчас ночь и дул пронизывающий ветер. Я снял пиджак и укрыл девушку.
— Спасибо, — сказала она. — Так ты и в самом деле можешь загипнотизировать любого человека? И прочитать его мысли? Как тебе удается делать это?
После того, как она увидела сюрреалистическую картину с введенными в транс поклонниками, Голубева считала меня чуть ли не полубогом. Особенно, после того, как я на ее глазах дал им внушение подружиться между собой и забыть обо всех ссорах.
А затем запрограммировал забыть то, что они были в трансе. И после дружбы отправиться по домам.
Так и случилось. Как только я вывел людей из расслабленного состояния, ребята тут же помирились между собой. Паша и вовсе обнял юного обожателя Голубевой, сказал, что он самый лучший и предложил обменяться телефонами.
Его приятели во всем повторяли за своим предводителем. Они так и сделали, обменялись телефонами, а потом попрощались с нами. И вместе ушли по домам.
— Как ты это сделал? — спросила Ирина тогда, глядя на меня совершенно круглыми от изумления глазами. — Я не могу поверить в это. Они же чуть было не порвали моего друга в ресторане! А теперь разговаривают с ним, как закадычные друзья.
Я не стал пускаться в пространные объяснения.
— Наш мозг иногда способен на чудеса, — сказал я уклончиво. — Если у тебя есть время, давай прогуляемся?
Голубева охотно согласилась. Я снова пробудил у нее интерес и это чувство даже перевесило страх и тревогу Ирины, связанные с моими недавними пророчествами. И вот теперь мы шли по набережной, а девушка спросила, как я это все проделываю на самом деле.
На небе ярко горели звезды, дул ветер и река лениво шумела в своих берегах. Навстречу изредка проходили другие запоздалые горожане. По улицам проезжали автомобили, освещая набережную фарами.
— Это очень долго объяснять, — снова сказал я загадочно. — Но проще говоря, это такое же искусство, как актерское мастерство. Ему надо обучаться годами и постоянно совершенствоваться. Как, впрочем, в любой другой сфере человеческой деятельности.
Голубева скривилась. Мой ответ ее не удовлетворил. Ну конечно, а что же ты хотела, чтобы я сказал, будто прибыл из будущего? Из того самого, где ее убил маньяк по прозвищу Пиковый король?
— А ты можешь угадать, о чем я сейчас думаю? — спросила она чуточку лукаво.