Гладиатор
Шрифт:
Тогда он работал один и, собственно говоря, не звался еще даже Крестным. Это имя он получил позже, уже став фактически тем, кем он был сейчас. А тогда он выступал лишь одним из претендентов - не самый авторитетный, не самый сильный, но самый умный среди них и, именно в силу этого, имевший блестящие перспективы. Он оказался наиболее удачливым...
Да, самому ему пришлось ликвидировать лишь троих, хотя весь его долгий путь к дню сегодняшнему "украсили" десятки трупов людей, убитых чужими руками. Но для него теперь это была "черная" работа, на которую всегда находились исполнители, работавшие ради денег или идущие на это из страха быть убитыми... Одни отрабатывали таким образом долги, другие "зарабатывали" этим
Одного из тех двоих, а потом и еще одного Крестный положил сам... Не было тогда у него ни денег, ни своей собственной организации, ни проверенного "отряда". Сделал он это совершенно спокойно: не думая о том, что чувствует жертва в момент своей смерти, не представляя себя на ее месте, не терзая себя сомнениями, вправе ли он забирать чужую жизнь. Он отнесся тогда к этим трем убийствам как-то формально, довольно-таки бесчувственно - как к стрельбе по мишеням в тире. Человек, в которого летели его пули, представлялся ему лишь черным силуэтом очередной мишени, поразив которую он выигрывал, а промахнувшись - терпел поражение... Поражение было равносильно смерти, а умирать он не собирался.
...Работа Ивана привлекала его пристальное внимание - так работа профессионала высокого класса всегда обращает на себя внимание соответствующих специалистов. А уж в этом деле Крестный разбирался как самый настоящий специалист, эксперт и ценитель...
Будучи не исполнителем, а организатором, он тем не менее досконально знал "искусство убивать"... И щедро передавал знания и опыт тем, кто был в состоянии их усвоить во всем объеме. Правда, таких попадалось немного. Людей приходилось тщательно отбирать, как отбирают из многих абитуриентов всего нескольких кандидатов в студенты престижного вуза. За год из примерно двадцати человек, пришедших к нему для обучения, образно говоря, в "ученики", оставалось обычно, дай Бог, два, а то и один. Остальные превращались в "учебные пособия"... При этом ни сам Крестный, ни кто-то иной формально никого никуда не отбирал и уж тем более не назначал на какие-то там роли... Все совершалось как бы само собой. Оставался тот, кто хотел и, главное, мог остаться. Процесс обучения был таким же естественным, как естественный отбор в природе, как процесс выживания. И соответственно течение этого процесса зависело прежде всего от природных качеств претендентов на "звание" киллера... Методы обучения основывались на тех же принципах, что и миллионнолетняя эволюция человека, - если, конечно, верить Дарвину, а не Ветхому завету... Право на жизнь принадлежало тому, кто был сильнее не только физически, но и во всех прочих отношениях.
Крестный ставил выше физической силы особые природные данные: быстроту реакции как физиологической, моторной, так и психической, умственной; интуицию, то есть способность предчувствовать, предвосхищать события; аналитические способности и умение их применять в конкретной, текущей ситуации. В сочетании с хорошей физической подготовкой и врожденным стремлением к лидерству эти качества давали, позволяли достичь высоких результатов в "искусстве убивать", а значит - и в школе киллеров Крестного...
...Крестный сразу почувствовал, что Иван совершенно не похож на остальных "учеников" уже хотя бы тем, что постоянно сам шел навстречу смерти, даже искал ее, но каким-то странным образом каждый раз оставался в живых...
О нем Крестный не имел почти никаких сведений. Знал только, что в Москву Иван попал прямой дорогой из Чечни, что убивал он, как специально обученный киллер, и что работал всегда один. Судя по его технике, он прошел подготовку в каком-то специальном лагере.
...Обращало на себя внимание то особое удовлетворение, которое ощущалось в нем в критических ситуациях: чем сильнее проявлялась угроза для его жизни или, по-другому говоря, чем ближе он был к смерти, тем лучше он себя чувствовал. Этим он резко отличался от остальных "учеников", даже лучшие из них в подобных ситуациях излучали нормальный человеческий страх перед расставанием с жизнью...
Любопытная история была связана уже с первым появлением Ивана в Москве. Узнав об этой истории, Крестный, собственно говоря, и заинтересовался Иваном.
***
...Выйдя на Киевском вокзале из поезда "Ростов-на-Дону - Москва", Иван не провел в столице и часа, а о его существовании уже узнал Крестный. Так уж сложились обстоятельства - можно сказать, рука судьбы...
В Москву Иван приехал потому, что в свой родной город, крупный областной центр на Волге, возвратиться он не мог: там его знали слишком многие, его появление неизбежно привлекло бы внимание. У Ивана не было абсолютно никакого желания встречаться с теми, кого он знал когда-то раньше и кто сам хорошо знал прежнего Ивана - любителя и любимца девушек, надежного в драке и в дружбе, озабоченного всеобщей справедливостью, проблемой добра и зла и защитой своей собственной чести и достоинства... Слишком разительная произошла с ним перемена. В конце концов, Иван просто хотел бы и дальше остаться в одиночестве...
Все, что было связано с жизнью живых людей, не вызывало у него собственно никакого интереса: он знал и цену их жизни, и цену жизни вообще... Он понял, что жизнь не имеет абсолютно никакого смысла и абсолютно никакой ценности.
Ценен и интересен единственный момент в существовании человека - момент перехода от жизни к смерти. Лишь тогда человек осознает, что он жив, когда понимает, что в следующее мгновение жизнь его прекратится. Но и это происходит далеко не с каждым. Большинство тех, кому предназначено умереть, расстаются с жизнью неожиданно и неощутимо для себя - просто прекращают свое человеческое существование, и все.
...Иван шел по Украинскому бульвару. Он не имел никакой определенной цели и не выбирал направления движения - просто шел... На лавочках, мимо которых он проходил, сидели пенсионеры, так до сих пор и не познавшие истинной цели, хотя и завершающие свое неосмысленное существование. Навстречу ему молодые мамаши катили коляски с младенцами - те еще не имели ни цели, ни направления, их короткие жизни пока оставались неосознанными... Иван не мог бы точно сформулировать, чем его пребывание на свете отличается от их существования. Да и есть ли ныне у него вообще хоть какая-то жизнь? Есть хоть что-то, чем стоит дорожить?..
Иван знал одно: у него когда-то была жизнь, и она осталась там, в Чечне. А сейчас здесь, в Москве, он не имеет ничего, кроме некоего острого чувства... И это чувство Иван испытывает только тогда, когда балансирует на границе между жизнью и смертью...
...Выйдя к реке, Иван постоял немного на набережной, наблюдая за едва заметным шевелением ленивой московской воды. Ему невольно вспомнилась стремительность горного ручья, утолявшего его жажду в чеченском плену. Спокойная и мутная, московская вода не вызывала ни жажды, ни желания окунуться в ее мертвенно-стальную неподвижность... Не хотелось даже остановиться и взглянуть на свое отражение в ней!
Иван свернул направо и пошел по течению, направление которого можно было угадать, следя за медленным перемещением плавучего мусора. Медлительное течение Москвы-реки составляло разительный контраст с суетой московской уличной жизни, наполнявшей пространство вокруг Ивана. Он издали приметил высокое здание гостиницы "Украина" и обратил внимание на столпившиеся вокруг него иномарки... И тут Иван словно очнулся. Знакомое ощущение все убыстряющегося темпа времени подхватило его и заставило мгновенно включиться в анализ ситуации... Он словно скользил с ледяной горы, с каждой секундой набирая скорость, мимо мелькали кадры изображения и слуховые впечатления...