Гладиатор
Шрифт:
Опасного внимания. От одной мысли о котором - холод по спине, дрожь по позвоночнику до самого копчика...
Конечно, Лещинский, глядя на свое поведение со стороны, понимал, насколько все это глупо, и испытывал жгучий стыд, но все равно не мог ничего с собой поделать...
К примеру, он не мог заставить себя пойти домой. При одной мысли об этом ему начинали мерещиться засевшие с винтовками на крышах снайперы, машины с автоматчиками, поджидающие его на улице, пистолетные выстрелы в подъезде... Он слишком хорошо был знаком с различными способами уничтожения человека любого, кто имел неосторожность помешать кому-то из сильных мира сего. Лещинский никак не мог усмирить свое воображение... Стоило ему представить свою огромную
К вечеру Лещинский изнемог от постоянного напряжения. Он уже дважды звонил Крестному, но не получил в ответ обычного разрешения на встречу. Лещинский знал, что Крестный - единственный человек, который может ему сейчас помочь. "Спрятать в Москве человека для Крестного - пара пустяков, - успокаивал себя Лещинский.
– Сколько раз он проделывал такие штуки, хотя бы с тем же красноярским губернатором, которого искали по всей Москве неделю, но так и не нашли. И меня Крестный может спрятать так, что никто не найдет".
Он было немного успокоился, но тут до него дошла двусмысленность последней фразы. И снова крупная дрожь сотрясла его тело... Лещинский чуть не плакал от страха. Пальцы его дрожали, когда он в очередной раз набирал номер, по которому через диспетчера связывался с Крестным, в телефоне-автомате. Свою "Мотороллу" он давно уже выбросил в Москву-реку, боясь, как бы его не запеленговали предполагаемые преследователи.
– Лещ, - услышал он вдруг в трубке голос самого Крестного, - поедешь домой. Там тебя будет ждать мой человек. Пойдешь с ним и сделаешь все, что он скажет. Все. Мне больше не звони, - заныли гудки отбоя...
Он не поверил ни одному слову, сказанному Крестным. За каждым его словом Лещинский слышал свою смерть. Крестный решил его убрать! Для Лещинского это было ясно как божий день. Домой нельзя было ехать ни в коем случае. Это же просто самоубийство!.. Но и не ехать домой тоже было самоубийством. Самое позднее через час человек Крестного, не дождавшись Лещинского, сообщит о том, что он не приехал домой, в свою квартиру, и Лещинского начнет искать сам Крестный. А его возможности Лещинский знал. И был уверен, что Крестный его найдет очень быстро. Для того, чтобы убить или убедиться, что он уже мертв. "Что же делать?
– стучало у него в висках.
– Я не хочу умирать. Что же делать?.."
...Крестный вовсе не собирался убирать Лещинского. Его раздражала глупая суета обезумевшего от страха чиновника, способного и в самом деле попасть в какую-нибудь историю, если он будет продолжать метаться по городу и шарахаться от первого встречного... Крестный, безусловно, понимал, что рано или поздно ликвидировать Лещинского придется. Но пока еще было рано. Крестный собирался до поры использовать его способности по сбору и анализу информации. Скажем, поступающей по каналам, которые самому Крестному были недоступны. Поэтому он в действительности хотел только спрятать Лещинского. Километрах в восьмидесяти к северу от Москвы на одной из подмосковных баз отдыха располагался его "запасной аэродром", или "отстойник", как он иногда называл это место. Время от времени Крестный увозил туда из Москвы людей, вокруг которых поднимался ненужный шум... И держал их там - кого неделю, кого месяц, пока интерес, проявляемый к ним правоохранительными структурами, не "отстоится" и не "выпадет в осадок". Вот куда хотел он увезти Лещинского, заставив того предварительно придумать какую-нибудь отмазку для своего начальства.
...Лещинский ничего этого не знал. Он думал только о том, что человек, которого Крестный решил убрать, все равно что уже мертв. Но Лещинского такая перспектива не только не устраивала... Он решил во что бы то ни стало остаться в живых.
Выход ему помогла найти привычка к постоянному анализу информации. Даже во сне его сознание автоматически продолжало прокручивать в мозгу поступавшие за день сведения. Поэтому решения проблем иногда выскакивали из головы Лещинского как бы сами собой, казалось, без какого-либо усилия с его стороны. Так и произошло: в ответ на вопрос "Что делать?" в его мозгу сама собой всплыла фамилия Белоглазов... Да, это единственная сейчас возможность остаться в живых! Соответствует ли это утверждение действительности, издерганный страхом логический аппарат Лещинского уже не мог дать ответа.
Белоглазов еще недавно был премьер-министром России. "Раз люди Белоглазова заинтересовались Крестным настолько, что решили убрать его человека, лихорадочно соображал Лещинский, - значит, их заинтересует любая информация о Крестном. Крестный меня уже похоронил. И тем самым записал меня в свои враги. А я ведь очень многое знаю о его делах. И за эту информацию смогу купить себе жизнь. Белоглазов - вот кто мне нужен!"
Лещинский понимал, что до Белоглазова сейчас, поздним вечером, ему не добраться... До него и днем-то добраться было нелегко. Даже Лещинский, знавший все ходы и выходы не только в аппарате правительства и министерствах, но и в аппаратах оппозиционных структур, не мог рассчитывать на немедленную встречу с лидером политической оппозиции, уже заявившим, кстати, что он обязательно выдвинет свою кандидатуру на ближайших выборах Президента России.
Белоглазова охраняли, и нешуточно. Причем охраняли именно те структуры, которые должны были бы подчиняться президенту. Формально они ему и подчинялись, но слишком много среди силовиков было недовольных его политикой, в особенности кадровой. Слишком много было обиженных, обойденных и чинами, и вниманием, и даже доверием. Они берегли Белоглазова, всегда принимавшего их под свою защиту в разборках на ковре президентского кабинета. Он олицетворял для них надежду на лучшую жизнь.
Их представления о лучшей жизни Лещинский хорошо себе представлял: неограниченная власть в стране, неограниченное влияние на президента и правительство - по образцу тридцать третьего - тридцать седьмого годов. Целям их Лещинский не сочувствовал, у него всегда были свои цели, индивидуальные. Но сейчас не оставалось выбора: либо в ФСБ, либо под пулю Крестного!..
Лещинский набрал номер телефона офицера, к которому ему часто приходилось обращаться в связи с выполнением своих аппаратных обязанностей. Когда он начал говорить в трубку, голос его срывался.
– ...Меня хотят убить, - заявил он, едва представившись.
– Вышлите за мной машину, пожалуйста. У меня есть ценная информация. Я знаю, кто заказал убийство Кроносова... Я нахожусь недалеко от станции метро "Аэропорт". Жду вас там через полчаса.
Когда уже через пятнадцать минут, причем в трех кварталах от назначенного Лещинским места, рядом с ним остановилась "девятка" и выскочившие из нее двое коротко стриженных молодых крепышей затолкали Лещинского в машину, он успел лишь подумать, что даже не знает, кто они - фээсбэшники, люди Крестного или представители какой-то еще силы, о которой ему ничего не известно. Он сидел, зажатый на заднем сиденье телами двух ребят, что втащили его в машину, и молча прощался с жизнью...
...Немного отлегло от сердца, когда в человеке за рулем он узнал того самого офицера, которому недавно звонил, а сидевший с ним рядом полноватый мужчина с обвислыми щеками, явно постарше и по возрасту, и по званию, повернулся и, не представляясь, спросил:
– Ну, Лещинский, так что вы там знаете о Кроносове?..
– За мной охотится человек, организовавший его убийство, - заторопился Лещинский.
– Как настоящее имя, я не знаю. И никто не знает. Его все зовут Крестный. Это он послал исполнителя, который и убил Кроносова.