Гладиатор

Волошин Юрий

Ивану вновь повезло.

"...Матеус проходит в штрафную, - услышал он голос комментатора, обыгрывает защитника... Удар! Штанга! Но мяч вновь отлетает к нему. Еще удар! Гол! Главный бомбардир немцев сравнял счет в матче с голландским "Аяксом". Теперь все начинается сначала, счет вновь ничейный..."

Под эту тираду Иван спокойно прошел за спиной у мужчины, сидящего перед телевизором, уверенный, что тот не сможет сейчас глаз оторвать от экрана. Теперь его интересовала комната справа по коридору, то ли спальня, то ли детская. "Какая разница, - подумал Иван, - лишь бы без шума..." Освещение в этой комнате было выключено. Иван заглянул

в ванную, нашел широкий махровый халат, набросил его на себя поверх одежды и тихо проскользнул в комнату... Ее наполнял слабый, рассеянный свет от фонарей за окном и крепкий, возбуждающий запах сладковатых духов. Это была явно спальня.

– Насмотрелся, что ли, на свой футбол?
– не повернув головы, встретила его недовольным вопросом лежавшая на постели ничком женщина.
– Что, теперь мужики в трусах тебя больше привлекают, чем голые бабы?

Иван пригляделся к ней. Она была обнажена, толстые ягодицы подрагивали, бедра слегка ерзали из стороны в сторону. Руками она сжимала свои груди.

– Я с твоим футболом, блин, сама научусь кончать, без тебя! Ну, иди скорее, сунь в меня свой член, - она слегка раздвинула ноги и немного приподняла зад.

Иван тихо подошел, положил ей руку между ягодиц, на пыщущее жаром скользкое влагалище.

– А-а-а!
– простонала она.

Тихим аккуратным ударом в затылок Иван на время прекратил ее сексуальные мучения... В себя она придет теперь не скоро... Он прикрыл ее халатом, открыл дверь на лоджию и вышел наружу.

С помощью нехитрого приспособления, представлявшего собой крепкий металлический крюк, заключенный в резиновую трубку, Иван бесшумно спустился с шестого этажа на лоджию пятого...

Он стоял на лоджии квартиры Лещинского, прижавшись к стене, и раздумывал, что делать дальше. Не столько даже раздумывал, сколько ждал момента, когда решение само родится в его мозгу. Своей интуиции он доверял больше, чем своей логике...

Тихий звук открываемой дверной защелки прервал его ожидание. Решение само шло навстречу Ивану. Он весь подобрался и застыл в неподвижности, готовый к любым активным действиям...

Пока Иван путешествовал по подъездам, чердакам и квартирам, окольными путями добираясь до жилища Лещинского, в его квартире уже начали нервничать. Старший фээсбэшник связался по рации с офицером, что остался в машине, и тот собщил, что в подъезд пока не вошла ни одна живая душа.

Полноватый начал злобно поглядывать на Лещинского, словно он был виноват, будто из-за него ожидаемый человек опаздывает. Сам Лещинский сидел ни жив ни мертв, гадая, к добру или к худу то, что никто еще не появился, хотя назначенный Крестным срок давно уже прошел.

Два молодых оперативника уже просто измаялись на своих постах, не понимая обстановки и поначалу каждую секунду ожидая появления в дверях фигуры с пистолетом в руках. Но никто все не появлялся и не появлялся. Они постепенно устали от напряжения и, незаметно для себя, расслабились. Поэтому, когда старший приказал одному из них выглянуть на лоджию и проверить визуально обстановку внизу, у дома, тот подумал, прежде всего, что на лоджии можно быстренько курнуть втихаря. Все равно никто, как видно, сегодня в эту квартиру уже не придет, раз не пришел раньше...

На лоджию он выходил расслабленно, будто у себя дома, а не на задании, в квартире объекта... Иван убрал его тихо. Он резко, но бесшумно ударил его большим пальцем в основание шеи, пробив трахею и тем самым сильно ослабив поток воздуха, идущий через голосовые связки. Пытаясь вздохнуть, парень выпрямился и расправил грудную клетку. Иван ударил его второй раз, тем же большим пальцем попав точно в солнечное сплетение и пробив расслабленные брюшные мышцы.

Чтобы падающее тело не произвело лишнего шума, Иван подхватил оперативника и уложил его на бетонный пол лоджии лицом вверх. Тело парня конвульсивно вздрагивало, он пытался вздохнуть, но кровь, затекающая из раны в горло, мешала ему. Мучиться ему оставалось не более минуты.

Наблюдать картину его агонии у Ивана не было ни желания, ни времени. Он бесшумно проник в комнату через дверь лоджии. Комната оказалась спальней. Дверь в нее была приоткрыта, и сквозь щель пробивался слабоватый, рассеянный свет из коридора. Иван осторожно выглянул в коридор...

Полутемный коридор был пуст. Насколько Иван мог видеть, двери в остальные комнаты были плотно притворены, кроме одной, тусклый свет из которой и освещал коридор.

"Меня ждут там, - подумал Иван.
– Ну, вы почти дождались, ребята. Я сейчас буду. Интересно, сколько вас там?"

Он открыл дверь пошире и сделал несколько шагов по коридору, специально ступая так, чтобы его было слышно. Чтобы не попасть в зону видимости тех, кто находился в открытой комнате, Ивану пришлось идти вдоль самой стены. Он уже был в двух шагах от дверного проема, когда в тишине, нарушаемой только его шагами, раздался характерный звук спускаемой в унитазе воды.

"Одна из закрытых дверей - сортир, - пронеслось в голове у Ивана.
– Сейчас из него кто-то выйдет".

Он знал, что у него на размышление есть секунда, не больше. Он торчал в коридоре, как мишень на стрельбище. Путь у него был один - в открытую комнату, где его ждали. Нырнув в любую другую, он получал, может быть, больше тактических преимуществ, но оказывался на обочине ситуации...

Схватив первое, что оказалось под рукой, напольную китайскую вазу, Иван размахнулся, как дискобол, и, сделав шаг вправо, чтобы увидеть источник света в открытой комнате, швырнул вазу в настольную лампу. Он успел заметить округлившиеся глаза человека, сидящего за огромным письменным столом, и поднимающийся пистолет второго, расположившегося в кресле у окна.

Не дожидаясь выстрела, Иван оттолкнулся ногой от косяка двери и влетел в комнату, стараясь придать своему телу наиболее непредсказуемую траекторию движения. Он не слышал выстрелов, но успел во время своего падения заметить две вспышки и в ответ дважды нажать на спуск. Кто-то тонко и пронзительно завизжал.

Вслед за грохотом упавшей лампы, разбившейся вазы и, очевидно, выбитого стекла в книжном шкафу, стоящем за креслом у письменного стола, наступила относительная тишина и одновременно почти полная темнота. Ивана занесло влево, он оперся спиной о что-то твердое и замер, вслушиваясь в беспорядочные негромкие звуки в темной комнате.

Через мгновение он разобрался в местоположениях источников слабого шума и сделал еще два выстрела - один в направлении, как он полагал, двери в коридор, другой - в сторону кресла у окна. И тут же, оттолкнувшись спиной от опоры, сменил позицию, рассчитывая, что письменный стол прикроет его от возможных ответных выстрелов человека у окна. Ответного выстрела не последовало. Отдаленный визг мешал Ивану определить, движется ли еще кто-нибудь в комнате, и он вынужден был выжидать, прислушиваясь.