Гладиатор
Шрифт:
Если бы ногу ему прострелили при более благоприятных для его карьеры обстоятельствах, он, не задумываясь, пренебрег бы "табелью о рангах". Но киллер, на которого они охотились уже недели две, опять ушел, на этот раз уложив двух человек... Жаль, еще совсем желторотые!.. При этом сам он, Никитин, был ранен, хотя его-то уж никак желторотым не назовешь. К тому же он не мог с уверенностью сказать, что ранение случайное. Скорее, наоборот: то, что он остался жив, - случайность...
В общем, чувствовал он себя крайне неуверенно, оказавшись нос к носу с Романовским, этим, как говаривали между собой коллеги-фээсбэшники, "молодящимся
Про генерала ходили разные сплетни: что он красит не только волосы на голове, но и брови, что он имеет болезненное пристрастие курировать дела по сексуальным меньшинствам и что пенсне свое он приобрел в Екатеринбурге, когда участвовал в работе государственной спецкомиссии, решавшей непростую проблему - являются ли подлинными откопанные там предполагаемые останки членов семьи последнего российского императора...
Насчет крашеных бровей Никитин не верил. А волосы у Романовского, в его шестьдесят пять лет, были действительно не по годам густы и черны. Но это уж природа, а не краска. Так, по крайней мере, думал Никитин.
Намеки на, мягко говоря, не совсем обычную сексуальную ориентацию Романовского Никитин с негодованием отметал просто потому, что ему самому противно было об этом думать...
А вот про пенсне - очень может быть, что генералу оно действительно досталось "по наследству" от покойного императора. Фамилии-то созвучные: Романов - Романовский... Было, было у генерала это тщеславие, на котором играли порой провинциальные подхалимы. И часто - с большой пользой для себя.
"Впрочем, возможно, и это тоже вранье", - подумал Никитин. Он вспомнил неофициальный, иными словами, полный отчет той екатеринбургской комиссии, который ему удалось прочитать, причем в подлиннике. Там, в частности, сообщалось, что, судя по состоянию эксгумированных останков, перед захоронением они были тщательно обобраны - и у императора, и у императрицы отсутствовали не только какие-либо украшения, но и все золотые зубы... Хотя, хер его знает, когда их выломали - перед захоронением или спустя несколько десятков лет после него. Сейчас народ пошел наглый, а в отчетах можно сочинить такую повесть, хоть слезы лей...
...Романовский заявил прямо с порога, заметив неуверенное беспокойство Никитина:
– Лежи, ну тебя на хрен с твоим солдафонским этикетом!
– Есть, товарищ генерал, - решил прикинуться дураком Никитин. И тут же пожалел об этом. Потому что сам Романовский был далеко не дурак.
– Есть - у тебя на жопе шерсть, стрелок долбаный!
– мгновенно разозлился тот.
– Ты бы еще раком передо мной встал и честь при этом отдал...
...Генерал и не заметил, что его язвительная "шутка" прозвучала двусмысленно. Может быть, такого рода шуточки и дали повод для намеков на его пристрастие к делам о гомосексуалистах?..
– ...Как ты встал раком перед этим мокрушником, - продолжал бушевать генерал.
– А он и натянул тебя, как хотел, - по самые яйца!
Никитин только молча хлопал глазами.
Тут Романовский все же взял себя в руки и минуты две молча сопел, сидя у кровати Никитина и куря тонкую коричневую дамскую сигарету с ментолом...
– Долго тебя здесь держать не будут, - сообщил он Никитину после паузы. Я уже распорядился. Отпустят через два дня. Но в течение этих двух дней ни в коем случае не вставай - ты мне нужен в рабочем состоянии, а не таким, как изуродованный в битвах герой, знаменитый на весь свет, но беспомощный, как младенец! Этакий Геракл в доме престарелых...
Романовский сунул окурок в цветочный горшок на окне, достал еще одну сигарету.
– Можешь, кстати, курить открыто, - добавил он и сделал такой жест, словно отмахнулся рукой от кого-то - скорее всего, от медиков.
– Шли бы они в жопу со своими запретами...
Никитин достал из-под матраса мятую пачку "Примы".
Романовский поморщился, но промолчал.
Подымили, стряхивая пепел в стоящий на тумбочке стакан с остатками чая.
– Напишешь в рапорте все, что знаешь об этом деле.
– Романовский утопил окурок в остатках чая.
– Подробно напишешь. Со всеми деталями, источниками информации, ну и прочее...
Помолчав, Романовский как будто еще что-то вспомнил.
– Хозяин интересуется подробностями. Кстати, просил передать от себя лично, - генерал достал из кармана походную фляжку и протянул ее Никитину. Короче, чтобы через два дня отчет был у меня, - закончил разговор генерал и, не прощаясь, вышел.
Никитин вздохнул с облегчением... Взболтнул фляжку. Полная! Открутил крышку, понюхал - и задохнулся от удовольствия: "Ух ты, сука! Неужели Хозяин знает мои вкусы?" Этот запах Никитин ни с чем не мог перепутать...
Густой, тягучий аромат французского коньяка защекотал ему ноздри, будил острую жажду. Заставил ее из желудка подняться по пищеводу к самому горлу, порождал ожидание жгучей волны, падающей прямо в душу и ласковым теплом разливающейся по всему телу...
Никитин сделал большой глоток, медленно процедил его в горло и, не выдержав паузы, сразу сделал еще один.
– "Готье", VSOP, что означает - "особо старый высшего качества", - почти пропел он вслух. Эти слова звучали для него приятнее, чем любая музыка.
...Вернувшись пару месяцев назад из Чечни, Никитин дня не мог прожить без коньяка...
Пил он, конечно, и раньше, но для удовольствия: ну, с бабами, ну, с друзьями, ну, дома иногда, с женой.
Коньячок просто помогал ему освободиться от некоторой заторможенности, скованности, которую вызвало в нем ежедневное копание в закулисной жизни России. Слишком много грязных тайн этой жизни хранила его память, чтобы вот так, легко, можно было освободиться от них - взявшись за теплые бабьи титьки или потрепавшись с хорошим другом о легендарных делах далекой молодости... Не отпускало!
А коньяк помогал. Топил все темное и грязное в своей пронизанной солнцем золотистой глубине, терпким ароматом отбивал преследовавший Никитина неприятный душок...
...Но после Чечни Никитин как-то вдруг поймал себя на том, что без коньяка вообще обойтись не может. Трезвому ему становилось тоскливо, холодно и одиноко. Он не мог заставить себя работать так эффективно, как прежде. Да что там говорить - работать вообще не хотелось! Никитин даже стрелять не мог трезвым: мишень расплывалась в неопределенное пятно, пули шли в молоко. Коньяк обострял и зрение, и мысли - тельные способности...