Гладиатор
Шрифт:
Андреев быстро взглянул на него, согласно кивнул, бросил нож и схватился за авторучку... Секунд через десять документы были подписаны.
– Ты молодец, - похвалил Иван.
– Ты все правильно понял. Теперь ты останешься жить. Но я знаю - ты захочешь меня обмануть, как только выйдешь отсюда... Я бы мог посадить тебя в тюрьму. За его убийство.
Иван кивнул на мертвого.
– Ведь это ты его убил. Бармен это подтвердит. Он видел все своими глазами... И ты сидел бы в камере с убийцами. Они трахали бы тебя в жопу и давали бы тебе сосать свои члены. Потому
Андреев не сводил глаз с отрезанного уха...
– Но я избавлю тебя от этого, - продолжал Иван.
– Я не дам совершить тебе еще одну ошибку. Я просто возьму с тебя клятву. Ты поклянешься мне отрезанным ухом, что никогда, слышишь, никогда тебе даже мысли такой в голову не придет меня обмануть. А чтобы я поверил твоей клятве, сейчас ты...
Иван сделал паузу, наблюдая, как напряглось тело Андреева. Тот еще больше втянул голову в плечи, неестественно согнулся, так что руки его висели почти до пола...
– ...Съешь это ухо, - закончил Иван.
Андреев затравленно оглянулся, но тотчас же перевел взгляд на то, что лежало перед ним, - на поблескивающее серьгой человеческое ухо в лужице крови.
– Если ты будешь медлить, - сказал Иван, - я отрежу твои уши. И заставлю тебя их съесть тоже, - он нагнулся, поднял брошенный Андреевым нож и сделал шаг к столу...
Андреев судорожно схватил отрезанное ухо, зажмурился и сунул его в рот.
Иван криво усмехнулся. "Дрожащая тварь", - подумал он.
Андреев бессмысленно таращил глаза и размеренно двигал челюстями, ломая о серьгу последние зубы и совершенно этого не замечая.
– Теперь я тебе верю, - сказал Иван.
– Держи его во рту. Дома выплюнешь.
Иван заставил Андреева снять грязный пиджак и смыть кровь с рук. Нашел у него в кармане расческу, причесал его. Андреев двигался покорно-механически, по-видимому совершенно ни на чем не способный сосредоточиться, кроме того, что держал во рту...
– Сейчас ты поедешь домой, - наставлял его Иван.
– Позвонишь из дома брату в ментовку и скажешь, чтобы он здесь прибрал. Жить будешь на пенсию. Тебе оставили десять процентов доходов с твоих магазинов. Ты доволен?
Андреев согласно кивнул.
– Домой поедешь с охраной. И не бойся, по дороге тебя никто не тронет. Ну? Не боишься?
Андреев что-то промычал и помотал головой из стороны в сторону.
Они вышли из разделочного цеха. Иван, выходя последним, плотно прикрыл за собой дверь. Прошли в ресторан. Бармена за стойкой не было...
Проводив Андреева к выходу, Иван жестом подозвал второго официанта:
– Андрей Владимирович приказал закрыть разделочный цех на замок и никого туда не пускать. Сами тоже не заходите. Скоро подъедет брат Андрея Владимировича, вот его и проводите туда. Сам хозяин немного приболел.
***
Иван шел пешком по Чугунному мосту... Ему было просто противно оттого, что жизнь устроена именно так, а не иначе. "Как легко сломать человека, - думал он.
– Какое это мягкое и податливое существо. Достаточно причинить ему боль, показать, что рядом с ним стоит смерть, и он уже готов на все, что угодно, лишь бы сохранить свою жизнь, которая, в сущности, ему совсем не нужна. Он совершит любое зло, сожрет самого себя, вывернет весь мир наизнанку из одного только страха потерять жизнь. Вот так и получается, что сама жизнь есть причина и источник зла..."
Глава 8
...Крестный припомнил, что из "эксперимента" с бизнесменом Андреевым тогда чуть было не вышел довольно большой шум, районного, правда, масштаба... Но все же шум. Пришлось прятать концы в воду, кое что после Ивана подчищать... И все из-за его излишне резкого стиля работы. "Однако задание он все же выполнил, подумал Крестный.
– А как его еще можно было выполнить?.."
Бармена, сбежавшего тогда из "Гаргантюа", на следующий день нашли в Водоотводном канале под Комиссариатским мостом с перерезанным горлом.
Крестный, волей-неволей вынужденный следить за развитием событий, навел справки и через "ордынцев" выяснил, что это дело рук милицейского братца Андреева. Капитан не был профессиональным убийцей, поэтому наследил - оставил свидетеля-помощника и, главное, породил подозрения у собственного начальства о своей причастности к этому убийству. Ниточка могла привести и к "Гаргантюа", а Крестному такой геморрой вовсе не был нужен...
Капитана потребовалось срочно убрать, и его убрали. Сделал это, правда, не Иван, но сделано было оперативно и чисто. Капитан был убит прямо на рабочем месте, у себя в райотделовском кабинете, выстрелом через окно. Его помощник тот самый охранник, что свидетельствовал против "ордынцев", - пропал бесследно. Крестный тут был ни при чем. Наверное, "ордынцы" постарались, а может быть, и сам сбежал.
На этом все вроде бы успокоилось.
А Андреев сошел с ума. Он почти месяц ходил по бывшим своим магазинам, хватал там с витрин мелкие предметы и совал их себе в рот. В "Гаргантюа" заходил ежедневно: бросал в аквариум железные рубли, мешал работать официантам - заглядывал им в глаза, трогал за уши... Потом куда-то резко пропал, по всей вероятности, озабоченные родственники или под домашний надзор его посадили, или уж сразу на "канатчикову дачу" отправили...
Иван Крестного устраивал во всех отношениях, и как исполнитель его замыслов представлялся почти незаменимым. И действительно: достаточно было только четко сформулировать задачу, и Иван практически всегда добивался нужного результата.
Работал он очень жестко...
Крестный поймал себя на том, что здесь вместо слова "жестко" ему хочется употребить слово "жестоко"... Смерть для Крестного все больше становилась понятием абстрактным. Самому лично сталкиваться с ней ему не приходилось уже давно.
За все время своего негласного управления московской криминальной жизнью он сам, своими руками, убил двух, нет, трех человек. Это было еще тогда, когда он только боролся за свое место под солнцем... Существовала необходимость убрать этих людей, без этого не обошлось бы ни в коем случае, поскольку они стояли на его пути, так сказать, загораживали ему дорогу...