Гладиатор
Шрифт:
Иван промолчал. Похоже, Крестный специально старался вывести его из равновесия. Да и не задевало его это карканье Крестного.
Поесть и вправду не мешало бы. Проголодавшийся Иван основательно принялся за шашлык, запивая ароматное мясо терпким грузинским вином.
А Крестный начал наконец излагать те подробности и детали, которые имели в этой игре определяющее значение...
Иван уже догадался, что Крестный много треплется, потому что боится, и за словами, за ерничанием пытается скрыть свой страх. Он по-прежнему не понимал Ивана, и страх происходил именно от этого непонимания. Вот только раньше он страшился самого Ивана, а теперь вынужден бояться еще и за него.
–
– Что ты меня в могилу живьем суешь? Ты давай плотнее, плотнее. И поконкретнее, старый болтун, поменьше пустых слов.
– Золотой ты человек, Ваня. Как тебя трудно обидеть! Другой давно бы мне мозги вышиб... Ну да ладно. Пушечку ты, значит, мне отдаешь... Чтобы не было соблазнов устроить разборку прямо здесь, на месте!..
Вместо ответа Иван достал свой ТТ и бросил на колени к Крестному.
– Играем по всей Москве, - продолжал Крестный.
– В течение недели. Сегодня понедельник. В следующий понедельник к полуночи все мои "охотники" возвращаются на базу и мы проводим разбор... Если ты к тому времени еще жив приходишь тоже, и с этого момента они уже не только мои, но и твои мальчики, Ваня... Игра может закончиться раньше - как только ты принесешь мне личное оружие семерых "охотников". Пистолеты у них помечены: последние цифры серийного номера - от единицы до сорока... Или если они привезут мне твой труп...
Крестный помолчал, смущенно глядя в сторону, и каким-то виноватым тоном продолжил:
– Мне неловко это тебе говорить, но я вынужден, таковы правила... Ты, Ваня, имеешь возможность спрятаться, отсидеться неделю и тем самым сохранить свою жизнь. В следующий вторник, начиная с ноля часов, тебя никто из моих пальцем не тронет. Иначе я им сам головы поотрываю. Но...
– Крестный вздохнул.
– Прости, Ваня, я все же скажу: в этом случае ты будешь мне уже неинтересен... И еще давай договоримся вот о чем: если незадачливые "охотники" тебя в Москве не находят, ты сам выходишь на контакт. Как? Придумаешь что-нибудь. Я в твои способности верю. Условие мое таково - согласись, оно разумно!
– если в течение суток никто из "охотников" не убит - ты проиграл... Должен тебе сказать, что кроме "охотников" в игре участвуют "загонщики". Сколько их, ты знать не должен. Они не имеют оружия, не имеют никаких опознавательных знаков, не имеют права тебя убить. Но они будут постоянно следить за тобой и сообщать о тебе "охотникам". Ты можешь их убивать, если хочешь и если сумеешь обнаружить. Только, смотри, не перебей половину Москвы под эту марку, а то Министерство обороны бросит против тебя регулярные войска...
Крестный взял кувшин с вином, налил по бокалу себе и Ивану. Поболтав остатками в кувшине, он неожиданно выплеснул их Ивану на грудь. По светло-серой рубашке Ивана расплылось темно-красное пятно...
– Так надо, Ваня!
– На всякий случай Крестный предостерегающе поднял руку.
– Это всего лишь ритуал. Так у нас принято. Это знак моим головорезам, что время пошло.
Иван взглянул на часы: двадцать три пятьдесят пять.
– Иди, Ваня, - вздохнул Крестный.
– У тебя есть полчаса. А пять минут это мой подарок тебе, Ваня. В половине первого "охотники" пойдут по твоему следу. Все, Ваня. Иди.
Иван не тронулся с места. Он не привык к подаркам и предпочел отказаться от лишних пяти минут. До полночи он сидел с бокалом "Хванчкары" в руке и наблюдал, как на медном в свете костра лице Крестного пляшут блики огня...
В полночь Иван встал и пешком направился в сторону шоссе - мимо толпящихся у костра "охотников", мимо бассейна с трупами, мимо импровизированной автостоянки, на которой собралось десятка два иномарок, готовых через полчаса ринуться по его следам...
Глава 5
В понедельник поздним утром оперативники группы майора Коробова изнывали от жары в Измайловском парке, прогуливаясь, сидя и лежа на обочине аллеи Большого круга и на живописных полянках вдоль нее. По понедельникам в парке практически отсутствовала публика, что значительно облегчало задачу опергруппы.
Коробов поджидал делегацию из Балашихи: Старшину, качавшего там права уже больше года, и трех приближенных к нему лиц. Прозвище "Старшина" балашихинский лидер получил вовсе не благодаря фамилии, как это часто бывает, а исключительно из-за внешности. Фамилия у него была вполне обыкновенная Копубняк, зато внешность впечатляющая: фигура квадратная, голос - громкий и властный, кулаки - пудовые, а мысли - незамысловатые и в силу этого короткие... Словом, типичный старшина, договориться с которым не было никакой возможности. Старшинские имидж и поведение оказались решающим фактором, определившим судьбу лидера, а вместе с ней и судьбы его клевретов. Аналитики предложили его ликвидировать. Никитин предложение утвердил. Коробов вынужден был ввести в действие заранее подготовленный план ликвидации Старшины.
Но одно дело - сочинять план, а совсем другое - осуществлять на деле "предоперационное привыкание к месту проведения ликвидации"... Оперативники Коробова на солнце разомлели, мозги их от жары поплыли, движения стали вялыми и замедленными. Оперотряд на глазах терял боевую форму. Это Коробова раздражало, он нервничал, тем более что сам был во всем этом виноват.
Коробов назначил встречу Старшине от имени некой мифической группировки "кремлевской", претендующей якобы на установление своих порядков в самом центре Москвы и ведущей теперь переговоры с окраинными московскими группами о переделе сфер влияния.
Выступить от имени "кремлевской" группировки - это придумал Никитин, когда аналитики сообщили ему, что, на их взгляд, необходимо поменять не менее восьмидесяти процентов лидеров группировок, контролирующих Москву, а Коробов доложил, что за основу плана в каждой из операций взята типовая ситуация вызов объекта ликвидации на встречу с подставным лицом.
"Твоими мозгами хорошо водку закусывать" - так оценил работу Коробова Никитин, но с должности руководителя "Белой стрелы" почему-то не снял, хотя Коробов был к этому уже готов. Вместо этого Никитин набросал на листочке обобщенную легенду об этой самой воображаемой центральной группировке, что он великолепно умел делать.
Детали Коробов разработал самостоятельно: выбрал на роль подсадных лиц оперативников подходящей комплекции, проследил, чтобы они постриглись под ежик и переоделись в спортивные костюмы фирмы "Адидас", выдал им оружие... Словом, все сделал, как надо, как учили... Однако Никитин, заявившись собственной персоной на базу "Белой стрелы", все переделал по-своему: накачанных ребят с короткими стрижками послал в патруль, выбрал новых - худых и длинноволосых, одел их в пиджаки, белые рубашки и галстуки, оружия не разрешил брать с собой вообще никакого.
Серега Коробов на него даже обиделся и до сих пор от невысказанной обиды чувствовал себя, как перегретый водяной котел с засорившимся клапаном...
***
Знакомый трехсотый "мерседес" с балашихинским Старшиной появился на углу аллеи Большого круга и аллеи Пролетарского входа неожиданно, за десять минут до назначенного срока, и совсем с другого направления, не со стороны шоссе Энтузиастов, как было договорено со Старшиной, а от Круглого пруда. Машина неслась то по пешеходным дорожкам, то по газонам, ломая кусты и круша скамейки.