«Гладиаторы» вермахта в действии

Пленков Олег Юрьевич

В отличие от Первой мировой войны, когда на Западе сразу началась полномасштабная война, с сентября 1939 г. по май 1940 г. на Западе ничего не происходило, шла «странная война». У английского и французского генштабов был расчет на длительную войну, в первой фазе которой у немцев возникнет преимущество, поскольку в организации современной армии и оперативном искусстве управления войсками они превосходят своих соперников. Поэтому в первой фазе Запад планировал отсидеться в обороне. Во второй же фазе в действие вступят факторы экономического превосходства Запада, а также превосходства людских и материальных ресурсов (если удастся привлечь на свою сторону США), и тогда можно будет перейти к активным наступательным действиям. О таком стратегическом сценарии английское и французское руководство договорилось накануне войны. Обычно в историографии такую позицию связывают или с «менталитетом Мажино», или с нежеланием воевать за интересы Польши. Наверное, в психологическом отношении это сыграло свою роль, но при более тщательном анализе открывается иная картина. Дело в том, что в Первую мировую войну Антанта смогла склонить Германию к миру в условиях длительной войны на два фронта, причем на Востоке немцы смогли добиться победы (Россия 3 марта 1918 г. подписала сепаратный

мир) при полном материальном и людском превосходстве Антанты. Учитывая опыт Первой мировой войны, воевать с немцами один на один было невозможно — из этого исходило руководство союзников. В принципе, этот расчет был верным, и обвинять Запад в малодушии нет никаких оснований. Английский историк Имлэй показал, что английский и французский штабы предпринимали весьма энергичные усилия, чтобы создать второй фронт в Европе, в Малой Азии или в Африке — где угодно, лишь бы распылить немецкие силы, как это было в Первую мировую войну. Иными словами, англо-французские стратеги стремились не столько отложить начало активных действий, но создать хорошие предпосылки для второй фазы войны^{169}. Польский театр не рассматривали как второй фронт — после недели боев исход войны там был очевиден. В такой последовательности действий на самом деле был смысл — именно вследствие войны на два фронта Германия в итоге и проиграла войну. Кроме того, не следует забывать, что в первой фазе Запад планировал войну не только против Германии, но и против СССР, который в этот момент находился в союзе с Германией. Трудно, правда, представить победу Запада в такой войне, ибо Советский Союз располагал огромными ресурсами для ведения всей войны и в первой ее фазе, и во второй (по оценкам западных штабов)…

Гитлер, со своей стороны, вообще не желал войны на Западе — ее ему навязали; особенно неохотно он воспринимал необходимость открытия военных действий против Англии. Он даже не верил в то, что Англия решится нарушить норвежский нейтралитет. Но англичане пошли на это, поскольку стремились положить конец беспрепятственной доставке шведской железной руды, которая перед лицом всей британской военно-морской мощи продолжала поступать в рейх. Нарушения норвежского нейтралитета британцами достигло пика 16 февраля, когда в Иоссинг-фьорде британский миноносец «Казак» обстрелял германское судно снабжения «Альтмарк». «Альтмарк» шел из Южной Атлантики, имея на борту около 300 военнопленных, которых он снял с борта линкора «Адмирал граф Шпее». Находившиеся радом норвежские торпедные катера не предприняли никаких действий для защиты норвежского нейтралитета. Со своей стороны, капитан «Казака» Вайан имел строгий приказ британского Адмиралтейства снять пленных с «Альтмарка» даже в случае противодействия со стороны норвежского правительства. Как писал в мемуарах гросс-адмирал Редер, после этого инцидента немецкому командованию стало ясно, что Англия не остановится и перед оккупацией баз на побережье Норвегии, поскольку эти базы значительно повысят ее шансы на победу в войне^{170}.

Перед столкновением норвежские пограничники обследовали «Альтмарк» и пришли к выводу, что судно не вооружено и не нарушает нейтральный статус Норвегии. Следовательно, «Альтмарк» мог идти дальше вдоль норвежского берега до тех пор, пока не достигнет той точки, где он получит прикрытие немецких Люфтваффе и флота. Однако Черчилль отдал приказ командиру эсминца «Казак» атаковать немецкое судно и освободить пленников, нарушив таким образом нейтралитет Норвегии. Несколько немецких матросов в ходе столкновения погибли. В итоге «Альтмарк» оказался захвачен и пленники освобождены, причем их физическое состояние оказалось вполне нормальным, хотя под влиянием военной пропаганды, плодившей «страшилки» про немцев, англичане ожидали увидеть ходячие скелеты^{171}.

Еще в октябре 1939 г. командующий немецким флотом гросс-адмирал Эрих Редер предлагал создать на побережье Норвегии несколько военно-морских баз. Дело в том, что через Нарвик немецкая промышленность получала ежегодно около 4 миллионов тонн шведской железной руды, без которой производство вооружений просто остановилось бы. От Нарвика немецкие рудовозы охранял нейтралитет Норвегии, а вдоль южной оконечности Норвегии суда шли, охраняемые Кригсмарине. Маршрут этот работал вполне надежно, и немцы считали такое положение само собой разумеющимся. В случае перекрытия Англией маршрута рудных перевозок вдоль берега Норвегии из Нарвика, Германия могла импортировать железную руду в течение полугода только через шведский порт Лулео в устье реки Луле-Эльв, впадающей в Ботнический залив, поскольку он замерзает^{172}.

Через некоторое время немецкое военное руководство, не желая допустить расширения европейского театра военных действий, отклонило предложение Квислинга, просившего «взять Норвегию под свою защиту». Но когда в январе 1940 г. немецкое командование удостоверилось в том, что Запад готовится начать военные действия в этом районе, было принято вынужденное решение — напасть на Норвегию^{173}. Немцы обвинили англичан в нарушении нейтралитета и в гибели моряков «Альтмарка», которые «просто хотели защититься». Норвежцы выразили протест против активности англичан, но далеко заходить не захотели, поскольку придерживались проанглийской ориентации. Черчилль знал об этой поддержке и следующим шагом планировал минирование норвежских территориальных вод, вслед за которым должна была последовать оккупация норвежских портов. В действительности, немцы всего на несколько часов опередили союзников и сами захватили Нарвик и Тронхейм: 8 апреля англичане начали минировать норвежские воды, а 9 апреля Гитлер приказал немецкому десанту начать высадку в Норвегии. Целую неделю немецкие военные корабли и транспорты с войсками, растянувшись на сотни километров, двигались вдоль побережья на Норвегию, но англичане этого движения не заметили: при проведении норвежской операции гросс-адмирал Редер воспользовался военной хитростью, суть которой заключалась в том, что корабль может плавать под флагом противника или под любым другим, но в момент открытая огня должен поднимать свой.

Англичане первыми пренебрегли норвежским нейтралитетом. На обвинение в этом Черчилль возразил: «Малые нации не должны связывать нам руки, пока мы боремся за их свободу»^{174}.

Между тем, после войны, на Международном военном трибунале в Нюрнберге гросс-адмирал Редер был признан виновным в организации агрессии против Норвегии, хотя его адвокаты предоставили доказательства того, что союзники прибегли к агрессии раньше немцев^{175}. По донесениям СД, в немецком обществе полностью царило убеждение в том, что немецкое вмешательство в развитие событий в Норвегии последовало в ответ на нарушение англичанами нейтралитета Норвегии; это, в общем, соответствовало истине. Немецкое население, как передавала СД, приветствовало лояльное отношение к вермахту датчан, а ожесточенное сопротивление норвежцев вызвало у немцев подозрение в их тайном союзе с англичанами и с французами^{176}.

В тот же самый день и час (9 апреля 1940 г., в 5 часов 10 минут), когда первые немецкие десанты высаживались в Норвегии, войска под командованием генерала авиации Каупиша внезапным ударом заняли Данию. С падением Дании немецким войскам открывалась прямая дорога в Норвегию, но пройти ее можно было только с боем. Операция вермахта по захвату Норвегии — «Везерюбунг-Норд» — была отчаянно смелой акцией, предпринятой перед лицом превосходящих сил англичан. После немецкой высадки в Нарвике последовала двухмесячная борьба горстки мужественных австрийцев, которые во главе с их командиром — генералом Дитлем — отбивали все атаки в восемь раз превосходящего по силам противника (англичан и норвежцев). Лишь 10 июня 1940 г. егеря Дитля вошли в Нарвик как победители, а союзники отвели свои войска^{177}.

Общую картину внезапной операции, проведенной вермахтом, сделал особенно впечатляющим быстрый и эффектный захват немецким десантом — несмотря на сильный ветер и пургу — норвежских аэродромов; такой операции еще никто и никогда не проводил. В разгар операции у Гитлера сдали нервы и он принял небольшую заминку в действиях немецкого десанта за катастрофу — ему еще не хватало опыта и терпения, к тому же британцы потопили половину немецких эсминцев. Гитлер отдал было приказ об отводе немецких войск от Нарвика, но Йодль настоял на том, чтобы генерал Дитль, несмотря на кризис, продолжал давление на противника. Впрочем, кроме Йодля, и подполковник управления планирования ОКВ Лоссберг отказался передавать Дитлю пораженческий приказ Гитлера — настолько высоко было профессиональное самомнение немецких офицеров [8] . Даже трудно себе представить последствия подобного ослушания любого советского офицера при получении какого-либо сталинского приказа, — такое просто было исключено. Впрочем, гросс-адмирал Эрих Редер признавал, что оккупация Норвегии была осуществлена только после суровых сражений и, возможно, она провалилась бы, но наступление Германии на Западе потребовало от союзников чрезвычайного напряжения сил, что не позволило им укрепить позиции в Северной Норвегии ^{178} .

8

Такого рода «здравое» неповиновение было в прусской традиции: в Семилетнюю войну во время сражения против русских войск при Цорндорфе (в 1758 г.) Фридрих II утратил хладнокровие и приказал кавалерии атаковать, но конница Зейдлица не тронулась с места. Когда Зейдлицу передали самые страшные угрозы короля, он сказал: «Ответьте королю, что после сражения моя голова целиком принадлежит ему, но во время сражения мне бы хотелось ею воспользоваться». Зейдлиц оттянул атаку и в самый подходящий момент напал, что и предрешило благополучный для пруссаков исход баталии. Ср.: Митчем С. Командиры Третьего Рейха. С. 131.

Тем не менее Норвежская кампания была с блеском выиграна; уже в июне в Норвегии все было кончено, а англичане поспешно ретировались. Последовавший 9 апреля приказ Гитлера об упреждающем английскую высадку ударе по Норвегии и Дании никого в Германии не удивил. В речи по этому поводу Гитлер подчеркивал, что он только отвечает на агрессивные акции Черчилля. Быстрые и эффектные действия вермахта в Норвегии и Дании вызвали воодушевление в немецком обществе. СД в своих обзорах эволюции общественного мнения передавала, что воодушевление в немецком обществе было хотя и непродолжительным, но мощным ^{179} . То, что приподнятые настроения вскоре испарились и уступили место повседневным заботам и проблемам, а также помыслам о желанном мире [9] , доказывает, насколько настроения немецкого общества зависели от пропагандистских приемов и эффектных военных успехов. После норвежской операции больше всех в славе выиграл командир десантников генерал Дитль — в начальный период войны он стал одним из самых популярных военных героев. Солдаты любили этого офицера, он был фанатиком егерских частей, первым кавалером Рыцарского креста с Дубовыми листьями. Геббельсовская пропаганда вовсю использовала мотив превознесения военных героев для укрепления чувства национальной общности и «германского превосходства».

9

Гитлер с досадой читал страницы донесений СД о подобных настроениях немцев, ср.: Maser W. Das Regime. S. 244.

Для нападения на Францию генерал Манштейн предложил удар танковыми армиями через холмистые Арденны; в принципе, это соответствовало стратегии Шлиффена, преобразованной в план «серповидного разреза» (Sichelschnittplan — этот термин изобрел Уинстон Черчилль), утвержденный 24 февраля 1940 г.^{180} Сам Шлиффен, оправдывая радикализм своего плана, писал, что в «отчаянных ситуациях могут помочь только

Отчаянные Средства» (In verzweifelten Lagen k"onnen nur verzweifelte Mittel helfen), to есть он сознавал большую степень риска. Суть плана Шлиффена состояла в том, чтобы, оставив на западных границах относительно небольшое прикрытие, сосредоточить большую часть сил на правом фланге и, выйдя к Ла-Маншу, разрезать англо-франко-бельгийский фронт пополам и лишить его возможности маневрировать резервами.