Гламур

Прист Кристофер

— Hold, senorl [10]

Не оборачиваясь, он поднял вверх свободную руку и крикнул в ответ:

— Hold!

Мы прошли за его спиной. Хотя картина не была закончена, но углы крыш уже были ясно обозначены и общая композиция сформирована. Пока мы спускались с холма к деревушке, Сью приплясывала на ходу, не в силах сдержать восторга.

— В одной из моих книг есть этот эскиз! — сказала она. — Оригинал, если не ошибаюсь, хранится в галерее Тейт!

10

Привет,

сеньор! (исп.)

Мы пробыли в Кольюре еще четыре дня и ежедневно где-нибудь видели этого художника, кладущего все те же уверенные мазки.

Перед отъездом мы спросили хозяйку бара, над которым жили, известно ли ей, кто он такой.

— Non, — сказала она с мрачным презрением. — Ilest espagnol [11] .

—  Мы думали, он — знаменитость.

— Pah! II est tres pauvre. Un espagnol celebre! [12]

11

Нет. Какой-то испанец (фр.)

12

Ха! Очень уж жалок. Разве что испанская знаменитость! (фр.)

Собственная шутка так ей понравилась, что она залилась безудержным смехом.

12

Сначала мы планировали закончить наш отпуск в Кольюре, но потом решили заодно посмотреть и Пиренеи, а в Англию вернуться самолетом. Итак, мы направились в Биарриц. Путешествие на машине по горам заняло два дня. Поездка прошла без происшествий и оставила самое приятное впечатление. В Биаррице администратор отеля заказал нам билеты на самолет до Лондона, но подходящий рейс был только через сутки. В автомобиле мы больше не нуждались, и на следующее утро я вернул его в местное отделение «Герца».

Сью ждала меня в отеле. Едва увидев ее, я понял, что с ней что-то неладно. Она снова отводила глаза, как в худшие наши минуты, и меня внезапно охватил знакомый страх. Я сразу догадался, что перемена как-то связана с Найаллом.

Но как же это могло случиться? Найалл за сотни километров от нас, он и знать не знает, где мы находимся.

Я предложил ей прогуляться на пляж, и она согласилась, но шли мы порознь, не держась за руки, как обычно. Мы вышли на дорожку, зигзагами спускавшуюся вниз, к Grande Plage [13] . Тут Сью остановилась.

13

Большой пляж (фр.)

— Чувствую, что сегодня пляж мне будет не в радость, — сказала она. — Но ты иди, если хочешь.

— Без тебя? Нет, не хочу. Мы можем провести время как-нибудь иначе.

— Лучше я похожу по магазинам одна.

— В чем дело, Сью? Что-то случилось?

Она отрицательно покачала головой.

— Просто

хочется немного побыть одной. Час или два. Я не могу тебе объяснить.

— Можешь, конечно. Просто не хочешь.

— Бога ради, только без этих обвинений. Пожалуйста, Ричард.

— Ладно, делай, как знаешь. — Я раздраженно махнул рукой в сторону пляжа. — Пойду, лягу на песок и буду ждать, пока тебе снова захочется меня видеть.

Она уже уходила, но, услышав мои слова, остановилась.

— Мне нужно немного подумать, вот и все. — Она вернулась и чмокнула меня в щеку. — Ты тут ни при чем, честное слово.

— Какое облегчение!

Но она уже шла прочь и никак не отреагировала. Это разозлило меня еще больше, и я начал стремительно спускаться вниз по каменистой тропе.

Пляж был полупустым. Я выбрал место, расстелил полотенце, снял джинсы и рубашку, опустился на свою подстилку и предался раздумьям. Сью по-прежнему занимала мои мысли, но сейчас, оставшись один, я мог наконец внимательно присмотреться ко всему окружающему. Пляж выглядел… застывшим.

Я сел прямо и огляделся, четко сознавая, что время вокруг меня опять будто остановилось. Этот пляж отличался от всех, что я видел на Средиземноморском побережье: не было полуголых купальщиц, солнечное тепло приятно умерялось бризом. Море казалось мускулистым: длинные пенистые буруны мерно накатывали на берег, создавая ровный умиротворяющий рокот, хорошо знакомый мне по британским пляжам. Меня окружал подвижный и звучный мир, расходившийся с моими ощущениями: я снова чувствовал себя в замкнутом пространстве, где все остановилось и застыло.

Разглядывая людей на пляже, я заметил, что многие пользуются кабинками для переодевания — маленькими будками, похожими на крохотные арабские юрты, которые стояли тремя параллельными рядами, один позади другого. Движения купальщиков, выходящих из кабинок, были почти робкими: они торопливо преодолевали полосу песка и заходили в воду, навстречу прибою, сутулясь и выставляя вперед руки. Когда к ним подкатывал первый вал, они подпрыгивали, поворачиваясь к нему спиной, и с пронзительным криком бросались в холодную воду Атлантики. Большинство пловцов были мужчинами, некоторые женщины тоже купались, но все — в бесформенных закрытых купальниках и резиновых шапочках.

Я лег на спину, подставив тело солнцу. На душе по-прежнему было тревожно. Со стороны моря доносились громкие крики резвящихся отпускников. Я начал думать о поведении Сью. Каким образом Найалл ухитряется вступать с ней в контакт? Откуда, черт бы его побрал, он знает, где ее искать? Может быть, она сама связывается с ним? Я ощущал себя раздраженным и уязвленным. Мне хотелось, чтобы Сью поведала мне больше о Найалле, чтобы у нас появился хоть какой-то шанс разрешить эту явно неразрешимую проблему.

Я разволновался и снова сел. Небо над головой было глубоким и безупречно синим, солнце стояло прямо над крышей казино и нещадно палило. Я сощурился и посмотрел прямо на раскаленный диск. Рядом с ним плыло облако, одно-единственное на всем небосклоне. Такие облака можно видеть в Англии летом после полудня, когда испарения поднимаются вверх от разогретых полей и лесов. Неподвластное океанскому бризу, оно неподвижно застыло совсем рядом с солнцем. Это облако снова заставило меня думать о Найалле. Такое уже случилось со мною однажды, когда я смотрел на другое облако, сидя на берегу реки в Дижоне. И сейчас, в точности как тогда, я был поглощен мыслями о Найалле.