Глас земли
Шрифт:
А чай всё уплотнялся и уплотнялся, становясь будто каменным и всё более обнажая присутствие вероломной дьявольской силы.
– Что же делать? – пытался собраться ангел, слабыми толчками отбрыкиваясь от оплетающих его демонических щупалец. – Выхватить светоносный меч, посечь вражью силу и броситься напролом, чрез все преграды, ввысь? В космос, домой, к братьям. Пусть с позором, но с готовностью искупить свою оплошность. Пусть братья убьют Сталина, если не получается по-хорошему. Я сам убью его. Только получу благословение брата-архангела и убью, а вместе с ним – всех, кто встанет на пути провидения.
Но его скоропалительные раздумья сбило происшествие, на
– Что-то я чай совсэм нэ пью, – сказал сам себе Сталин с лёгкой укоризной и протянул руку к подстаканнику.
Прямо перед собой ангел увидел огромное лицо Сталина. Как будто древняя рябая планета затмила Солнце, чтобы насладиться ужасающими очертаниями своей тени. Ангел чувствовал, что тьма окрутила всё его существо, обессилила его, распростёрлась среди его внутренностей и, уже не встречая сопротивления, безнаказанно вгрызается в его сущность, выскребая и разрушая внутренний свет его духа, усмирённый усердной молитвой. Возрыдал тогда ангел, сокрушаясь всемерно:
– Я не вижу неба. Я не чувствую свободного дыхания космоса. Где вы, милые мои братья-ангелы? Где те бездонные бездны, над которыми любил я кружить в своём беззаботном танце? Всё так плотно и тесно. Нет мне воздуха и нечем вздохнуть. Всё черным-черно. Негде светить моему свету. Кажется, вся толща земли обвалилась на меня и погребла под собой. Лицо Сталина застилает собой весь небосвод от края до края. Сталин проглатывает землю и все народы, её населившие. Сталин – губитель жизни, убийца ангелов, осквернитель небес. Сгину я в чёрной пасти его. Сталин проглотит меня. Пропаду я совсем в его мрачной утробе, и никогда больше с братьями не случится купаться мне в благодати, даруемой Господом. Лихая погибель вот-вот меня одолеет. Сатана Сталин! Проклятый властитель! Нет мне спасения.
И тогда из последних сил возопил ангел:
– Помогите же мне, братья ангелы! Услышьте меня! Не оставьте меня в трудный час, заклинаю!
И услышали ангелы брата. В тот же миг всё небесное воинство взвилось огненной молнией, трескучим ударом разодрало завесу космоса и ринулось сверкающей стрелой в стакан сталинского чая. И напор его был столь мощен, что чай тут же вскипел и раскалённой бурлящей струёй выплеснулся на лицо вождя народов.
– А-а-а-а-а-ть! – бешено закричал Сталин, от неожиданности даже не успев выругаться как следует. Подстаканник упал из его руки и опрокинулся на стол. Горячая чёрная жидкость бросилась наружу, прямо на расстрельные списки. Бумага напиталась сладким тёмным раствором и в горячем топлении стала набухать, выпучивая набрякшие целлюлозные волокна. Сталин бросился к дверям своего кабинета и злобно заколотил кулаком, матерной бранью созывая свою охрану. Тут же по коридорам послышался топот многих сапог, и уже через несколько секунд кабинет руководителя советского государства был наполнен толпой встревоженных и перепуганных людей. Они окружили генералиссимуса, готовые закрыть его своими телами от опасности и полные решимости выполнить любое его приказание. Как бешеный зверь метался среди них Сталин, но не знал, что сказать. Он никак не мог уяснить, что с ним случилось, и от этого онемел. Он не знал, кого обвинить, хотя заговор был на лицо. Тогда в порыве отчаяния он взмахнул кулаком и ударил по шее первого попавшегося офицера. Тут же другие схватили его и увели. Сталину полегчало. Он чуть присмирел и попросил оставить его.
Посидев пару минут, Сталин встал, прошёл к умывальнику, умыл лицо холодной водой, обтёрся полотенцем, позвонил в колокольчик и приказал подать бутылку вина. После этого велел секретарю принести новые расстрельные списки, и когда это было исполнено, вернулся к себе за стол, чтобы окончательно успокоиться за работой. Рабочая тишина снова воцарилась в Кремле, а вместе с ней к Сталину вернулись сознание и воля. Свет в его кабинете не угасал.
Многие жизни погубил в ту ночь товарищ Сталин, но одной жизни он не тронул. Забыл. И она одна искупила те многие.
12. Философские щи
Один человек десять лет изучал философию. Много книг перечитал и много лекций прослушал. Были ему вручены дипломы, что познания его велики, благонадёжны и при всяком удобном случае полезными быть могут. Сидит он однажды дома и вдруг ни с того ни с сего думает:
– А ведь всё это напрасное. Впустую! Нет в этом правды. Надо бы мне на попятную. Пока не поздно. Да только как бы это сделать?
Не знал он толком, с какой стороны за такое дело приняться, поэтому перво-наперво просто влез под диван и стал крутиться, собирая на себя всю пыль, которая там накопилась за годы его учения. Накрутившись досыта, он приятно изнурился и даже немного вздремнул. Лежит он весь в пыли, как в коконе, и видит сон, будто от чрезмерного знания он обратился кочаном капусты. И очень тем доволен:
– Так значит, всё-таки не зря!
Между тем вышло так, что он и в самом деле превратился в кочан капусты. Тут как раз пришла с работы жена, стала его звать. А как не дозвалась, так принялась искать по квартире – не прячется ли где? Искала-искала и нашла под диваном капусту. Кочан не большой, а всё же приятно. Вещь не лишняя.
– Наварю-ка щей, – думает. – Придёт муж, обрадуется. Он у меня до щей большой охотник.
И, порешив так, унесла кочан на кухню. Сварила щи и стала ждать мужа. Ждёт, ждёт, а его всё нет и нет:
– Как в воду канул!
А дело-то к вечеру. Кончилось у неё терпение:
– Так ведь и щи простынут!
Пришлось самой всё съесть. Хоть и постные были щи, а всё равно вкусно. Да и голодной сидеть незачем.
13. Четыре дочери
Жил да был один старик, и было у него четыре дочери. Первую звали Верой, была она от рождения глуха. Вторую – Надеждой, была она от рождения нема. Третью звали Любовью, была она от рождения слепа. Имя четвёртой было София, была она тугоуха, косноязычна и косоглаза. Когда дочери выросли, призвал их старик и такую речь держал:
– Кончилось ваше беззаботное детство, дочери! Настало время послужить земле русской. Ступайте же, ищите мужей себе. Но не растрачивайте молодость свою впустую. С умом употребите это богатство. Только к тем идите, которые с вашей помощью смогут принести наибольшую пользу нашей стране и её народу.
Не посмели ослушаться старика дочери и поступили сообразно его наставлению.
Вышла первая дочь замуж за Максима Горького. И такую пользу принёс он народу, что прозвали его великим писателем.
Вышла вторая дочь за Порфирия Иванова. Изумительны были дела его, и за них нарекли его великим учителем.
Третья вышла замуж за Лаврентия Берию. Славными были деяния его, и был он прозван за то великим душителем.
Четвёртая дочь вышла замуж за Иосифа Сталина. Огромную пользу принёс он народу и был прозван великим предводителем.
Однажды старик умер. Узнав об этом, дочери с мужьями отправились на похороны, желая проводить его в последний путь. И когда прибыли, то увидели великое скопление народов, которые также явились проститься со стариком. Обратились тогда четыре великих мужа к жёнам своим: