Глава рода демонов. Том 2
Шрифт:
Опять подняли бокалы, Аристократы выпили, ну а мама освободила место на «авансцене» следующему оратору. Председатель Ареопага, добродушно улыбаясь, вышел вперёд и, поведя правой рукой, поприветствовал гостей.
– Дамы и Господа! – начал он. – Для меня, как и для вас, честь присутствовать на этом празднике! Приятно видеть, как объединяются семьи. Сегодня Свободный Род Ильяриз, а через него и Свободный Род Крокомот породнятся с кланом Михаил. Станут ближе с этим кланом, а значит, вероятно, положат начало долгим и дружелюбным отношениям. Глядя на происходящее в нашей Оси в последнее время, я не могу не радоваться таким союзам. Как Председатель Ареопага… Нет, просто как Осевой Аристократ, немало поживший в мирах Оси, я хотел бы видеть мир. Глазам старика куда приятнее наблюдать объятья молодожёнов, нежели кровь бойцов на поле боя, –
Гости дружно захлопали, реагируя на слова вершителя – так Аристократы называют регистратора браков во время традиционных свадеб (на свадьбе мамы и дяди Гены не было вершителя, ибо свадьба происходила в «полевых» условиях). Вершителем может быть любой Аристократ, положением равный или превосходящий старшего из родителей брачующихся. То есть если отец жениха – глава клана, а невесты – глава рода, то вершителем может быть только глава либо Свободного рода, либо Господского в клане. Но никак не Вассального.
Кстати, то, что нас женит Председатель Ареопага – это прям шик и сила имени «Михаил». Очень немногие могут попросить Агни Гаруду о подобной услуге. Точнее, попросить-то может любой, да только большинству старик вежливо откажет. Во-первых, если он будет постоянно соглашаться, то обесценит сам факт исполнения роли вершителя Председателем Ареопага. А во-вторых, «чисто по-человечески» проще быть обычным гостем, а не вести церемонию. Всё-таки забот у Председателя и без того хватает, и всем нам порой хочется банально отдохнуть. Вот и получается, что большинство Аристократов даже не просят Гаруду быть вершителем на свадьбе их детей, чтобы не нарваться на отказ. Получать отказы (особенно для Осевых Аристократов) – далеко не самое приятное дело. Положение же клана Михаил в среде Осевой Аристократии вполне позволяет Рахмиэлю даже не учитывать, что Председатель Ареопага может отказать ему в столь «маленькой» просьбе.
К слову, Ранза хоть и является, как это ни прискорбно, всего лишь главой едва живого рода, вполне может рассчитывать, что на её свадьбе или свадьбе её сестры вершителем будет именно Агни Гаруда. И дело тут, разумеется, не в значимости рода Махамайя для нашей Оси, а в том, что старик Агни не только Председатель Ареопага, но и, собственно, Агни Гаруда. То есть и согласится он на просьбу Ранзы именно как Агни Гаруда – друг её погибших родителей, да и её самой. Однако при этом и Председателем он быть не перестанет. Вот такое вот забавное… Нет, не злоупотребление полномочиями, а всего лишь совмещение ролей. Нет ничего постыдного в том, чтобы оказать честь своему другу.
Размышлял я о столь праздных вещах буквально несколько секунд – ровно до тех пор, пока гости не притихли, с восхищением разглядывая невесту, вышедшую из особняка в сопровождении родителей.
Как и полагается, Ханиэль была облачена в белоснежное платье с длинным шлейфом, который несли две маленькие девчушки. Плечи были закрыты, лицо скрывала фата, а руки в белоснежных перчатках сжимали аккуратный букет белых цветов, похожих на помесь роз и пионов. Весь образ моей ангельской невесты на сто процентов состоял из белого цвета – даже стебли цветов закрывала белая ткань, и белой же была подошва туфель. Ни дать ни взять – пятьдесят оттенков белого. Но смотрится очень круто, не спорю. Особенно юбка платья, сшитая из какого-то необычного шёлка, способного впитывать прану. Да это практически артефакт! Не боевой, естественно, а эстетический: бросишь взгляд вскользь – покажется, что Ханиэль облачена в самое настоящее облако, сосредоточишь взгляд – увидишь юбку платья, которая прямо на твоих глазах превращается в бесчисленные полураскрывшиеся бутоны, затем в красивые перья, а после в кружащих бабочек… Наверное, если бы мне кто-то словами описывал наряд невесты, я бы подумал, что это какая-то белиберда. Но я его видел своими глазами и могу сказать, что всё происходящее выглядело гармонично и нежно. Глядя на Ханиэль, я (да и, полагаю, все остальные) видел прекрасный девственно-чистый цветок. Ангел… По-другому и не скажешь.
Рахмиэль и Лайла шли чуть впереди и по обе стороны от Ханиэль. Вся процессия двигалась плавно, будто лебеди, плывущие по парковому пруду. Тишина среди гостей, вызванная появлением невесты с родителями, сменилась обычным перешёптыванием. Никто и не обязан молчать – на приёме вполне допустимо обсуждать что-либо с соседями, за исключением случаев, когда кто-то публично выступает с речью. Другое дело, что высказанное на приёме мнение должно быть обязательно положительным. Пусть и не очень прилично усиливать слух праной, находясь среди Аристократов, всё же большинство присутствующих на это способны. Так что если не хочешь конфликта, держи язык за зубами.
Именно поэтому я был уверен, что весь шёпот, сливающийся в единый шелест, был наполнен лишь восхищением Ханиэль. И, осознавая это, я испытывал гордость – мужчине приятно, когда восхищаются его женщиной, ведь в каком-то смысле в этот момент восхищаются и им самим. Да, я определённо горжусь тем, что Ханиэль станет моей женой и членом моего рода.
Мини-процессия остановилась перед ведущей на сцену лестницей. Повернувшись к дочери, Лайла без лишних слов протянула ей левую руку, в которую Ханиэль отточенным движением тут же вложила букет – ещё одна забавная традиция Аристократов; из цветов мать завтра утром сделает кашу, которую и съедят всей семьёй. Символ того, что дочь ушла, но всё же чувства к ней остались внутри членов семьи.
Родители взяли Ханиэль за руки, и все вместе поднялись на сцену. По традиции, «отвести» невесту к жениху должны одновременно и отец, и мать.
Троица (пятёрка, если считать девчушек, поддерживающих шлейф Ханиэль), остановилась на середине сцены. Всё это время невеста держала голову кротко опущенной и смотрела лишь себе под ноги.
– Дамы и Господа! – громогласно обратился к гостям Рахмиэль, не отпуская правой руки дочери. – Благодарю вас всех за то, что сегодня…
В целом его речь ничем особо не отличалась от моей или маминой, местами даже дословно её повторяла. Честно говоря, я пропустил мимо ушей слова будущего тестя. Пусть внешне я выглядел абсолютно спокойным, внутри уже пылал от нетерпения. Я демон, чёрт меня дери, и мои страсти меня сжигают, если их сразу же не реализовывать. Люди говорят «свербит в одном месте», и эта поговорка как нельзя лучше описывала моё состояние перед самим процессом бракосочетания. Только вот нетерпение я испытывал не пресловутым «одним местом», а, как бы странно это ни звучало, «душой». Я будто физически ощущал томление в области сердца.
О Небо, как же хочется уже скорее сделать следующий шаг к достижению своей цели – созданию несомненно великого клана!
Пока «слушал» Рахмиэля, мельком глянул на гостей. Большинство, ожидаемо, смотрело на выступающего, периодически поглядывая на остальных разумных, стоящих на сцене. Меньшинство же уделяло своё внимание в первую очередь этим «остальным». Например, Тина и Ранза относились ко второй категории. Первая, не скрывая тоски во взгляде, рассматривала меня, а когда заметила мой взгляд, натянула широкую улыбку и показала большой палец. Затем сделала вид, что внезапно заинтересовалась речью старшего Михаила. Что же до второй, то она задумчиво разглядывала Ханиэль. Зная Ранзу, могу предположить, что в тот момент она в очередной раз (ну явно же не в первый!) размышляла о том, как лучше выстроить внутрисемейные отношения между жёнами в семье Ильяриз. Ну, и ещё одновременно с этим обдумывала, какое платье выбрать на свою свадьбу, чтобы «обскакать» Ханиэль. К слову, мой взгляд Ранза тоже почувствовала и, повернувшись ко мне, искренне улыбнулась, а затем едва заметно вытянула губы, будто бы посылая мне воздушный поцелуй. С одной стороны, рискованно, с другой – она-то со своего положения видит, смотрит на неё сейчас кто-то со сцены, кроме меня, или нет. Глупости просто так Ранза делать не будет.
– Дамы и Господа, – когда Рахмиэль наконец-то замолчал (хотя говорил он на самом-то деле не так долго, как мне казалось), слово вновь взял Агни, – как вершитель я должен спросить, есть ли среди присутствующих кто-то, кто хочет высказаться против бракосочетания Ильи Ильяриза и Ханиэль Михаил?
На несколько мгновений двор имения застыл в ледяной тишине – один из тех моментов, когда по традиции не стоит даже шептаться.
Никто не высказался. Хоть Тина скривилась после слов Гаруды и даже повела рукой, будто желая поднять её, чтобы взять слово. Но всё же Фостер, несмотря на пренебрежительное отношение к традициям, всё же далеко не дура, и когда нужно, умеет сдержаться.