Главная профессия — разведка
Шрифт:
Ветров был осуждён военным трибуналом к высшей мере наказания и расстрелян.
Припоминаю курьёзный эпизод. Наш сотрудник Дмитрий был направлен в командировку в Осло под прикрытием представителя Министерства кинематографии. Довольно скоро, имея относительную независимость, небольшой, но собственный бюджет и подогреваемый своим окружением по работе, Дмитрий начал выпивать. Наверное, он и раньше имел слабость к спиртному, а тут просто запил. Вскрылось, что он задолжал плату за свой офис и квартиру, а деньги в его кассе давно закончились. Руководство службы к таким вопросам относится жёстко, что, несомненно, правильно. Начальником разведки было принято решение: Дмитрия отозвать и уволить. О грядущем увольнении ему никто, конечно, не сообщал. Он, естественно, устроил «хорошо» свои проводы и погрузился в самолёт, будучи в сильном подпитии. Естественно, заснул. Именно в тот момент, когда он заснул, было
Они приказали пилотам лететь в одну из африканских стран и выдвинули требование об освобождении какого-то своего лидера. Экипаж подчинился, как и положено, сообщил в Москву о происходящем на борту. Супруга Дмитрия с трудом его растолкала и стала паническим шёпотом рассказывать ему, что их самолёт захвачен террористами. Дмитрий встал с кресла и двинулся по проходу. Ему навстречу бросился достаточно крупный азиат с оружием в руках. Возможно, Дмитрий пистолета и ножа даже не заметил, и его «каучуковый кулак» (он был крупным парнем) угодил террористу прямо в челюсть, и тот плашмя отлетел к открытым дверям кабины пилотов. Из дверей выскочил второй азиат, но две храбрые стюардессы повисли на нём. Хотя он и держал в руке пистолет — не успел им воспользоваться, так как секунду спустя кулак Дмитрия угодил и в его голову и привёл террориста в полную неподвижность. Девушки-стюардессы вместе со вторым пилотом крепко скрутили нарушителей, первый пилот объявил по громкой связи, что инцидент исчерпан, и самолёт возвращается на первоначальный маршрут. Дмитрий прошёл на своё место, а одна из стюардесс принесла ему бокал коньяка под аплодисменты всех пассажиров. О попытке захвата самолёта в управлении слышали, но деталей никто не знал, и пресса также почти промолчала. На другой день Дмитрий прибыл в управление. Прошёл ещё день, два, приказ об увольнении Дмитрия был подготовлен, но здесь пришло письмо из Аэрофлота в Президиум Верховного Совета с просьбой о представлении Дмитрия и двух стюардесс к правительственным наградам «за проявленное мужество и героизм»… Письмо в разведку переслало Министерство кинематографии «по принадлежности». Начальник разведки принял мудрое решение: представление к награждению поддержать, дело об увольнении закрыть. Дмитрия поздравили с наградой и перевели в управление, работающее только в Союзе. Причины его откомандирования из Осло разбирать не стали. Формулировка была стандартной: «в связи с переводом на другую работу».
Одним из крупнейших достижений Управления внешней контрразведки, да надо сказать, и разведки в целом, явилось дело Олдриджа Эймса, развитие которого происходило уже после моего отъезда в Монголию. Олдридж Эймс длительное время работал непосредственно в одном из главных подразделений ЦРУ, действующих против Советского Союза, принимал активное участие в работе с агентами и в разработке советских граждан, включая сотрудников разведки ГРУ и КГБ. Не хочу сравнивать Эймса со знаменитыми помощниками советской разведки, такими как Ким Филби и Джордж Блейк, которые работали в английской разведке и передали нам ценнейшие материалы по вопросам защиты государственной безопасности Советского Союза. Они сотрудничали с нами, а фактически работали в советской разведке на идеологической основе и были истинными преданными друзьями нашей страны. Эймс сам предложил свои услуги представителям КГБ за деньги, но главным было то, что круг его осведомленности в важнейших секретах ЦРУ США фактически включал все сколько-нибудь значительные вопросы работы ЦРУ против Советского Союза.
Эймс, а теперь это уже совершенно очевидно из исследований, проведенных и опубликованных самими американцами, добросовестно передавал нам все эти данные. Он делал это за деньги. И надо отдать справедливость руководителям КГБ, денег на его вознаграждение мы не жалели. Вот только несколько имён агентов, завербованных американцами. Среди полутора десятков агентов, а это была практически, как сейчас известно, вся агентурная сеть резидентуры ЦРУ в Москве, можно назвать ответственного сотрудника генерального штаба ГРУ генерала Дмитрия Полякова, крупного специалиста в области военной электроники Адольфа Толкачева и ряд других, не менее известных лиц. Особенно серьёзной была информация о завербованных ЦРУ сотрудниках советской разведки, имена которых сейчас также известны: подполковник Мартынов, майор Моторин, а также ставший в то время резидентом КГБ в Лондоне Олег Гордиевский. Все агенты ЦРУ, арестованные в Москве, понесли соответствующее наказание, кроме Гордиевского, который сумел бежать из Москвы, когда уже было известно, что он предатель, и он находился под наблюдением служб КГБ.
Гордиевский был вызван в Москву.
Гордиевский, опытный разведчик, понял, как он сам пишет теперь, что за ним ведётся постоянное наблюдение. Он сумел усыпить бдительность слежки.
Каждое утро Гордиевский в течение 15–20 минут делал пробежку в спортивном костюме в районе своего места жительства. Очевидно, сотрудники наружного наблюдения, привыкнув к этому, не считали нужным «бежать за ним вослед» (а затем наблюдение и вовсе было снято нашим же руководством), и в одно прекрасное утро англичане по подготовленному варианту подобрали его в дипломатическую машину и, якобы в тот же день, сумели вывезти через финскую границу в багажнике машины одного из своих дипломатов. Срам, конечно, для нашей контрразведки, да и для тех, кто принимал решение о слежке в нашем руководстве.
Информация, переданная Эймсом, была бесценна для разведки и нашей страны в целом. Естественно, провал ценнейшей агентуры ЦРУ (это был 1985 и 1986 год) и дальнейшие провалы, вплоть до ареста Эймса в 1992 году, вызвали панику в американской разведке.
Вопросами этих провалов занимались контрразведывательные подразделения самого ЦРУ, одно время даже специальная федеральная комиссия и, наконец, группа опытнейших сотрудников ЦРУ и Федерального бюро расследований. Они пришли к выводу, что все эти потери происходят из-за утечки из самого ЦРУ, т. е. обосновали гипотезу, что в ЦРУ есть двойник, работающий на КГБ. Был определён список около двухсот сотрудников ЦРУ, которые могли иметь отношение к тому или другому провалившемуся агенту американской разведки. Кроме того, руководство ЦРУ и ФБР приняли решение о выделении миллиона долларов человеку (речь шла, скорее всего, о сотруднике КГБ), который мог бы назвать двойника в ЦРУ, передававшего информацию в Москву.
Было сделано даже несколько подходов к сотрудникам КГБ с этим предложением, которые, однако, не дали результатов. Американцы доказывают, что Эймса как советского агента выявили специалисты американской контрразведки, обратившие внимание на его необоснованно крупные расходы денежных средств. Со своей стороны, оставляю за собой право думать, что всё-таки в наше смутное время нашёлся предатель, назвавший прямо Эймса и облегчивший задачу американцам.
Еще одним выдающимся персонажем из числа агентов российской разведки был крупный сотрудник американских спецслужб Роберт Филипп Ханссен, кличка «Рамон». Его самая широкая осведомленность по вопросам работы американцев против России и нашей разведки позволила Ханссену безбоязненно пойти на контакт с нашей разведкой. Он сам, по своей инициативе предложил нам свои услуги и быстро завоевал наше доверие. Правда, сам «Рамон» рассказал, что на его решение повлиял известный ему пример Кима Филби. Заявление, несомненно, интересное!
Ханссен длительное время занимал в главной контрразведывательной службе США — Федеральном Бюро Расследований — весьма ответственные посты.
Как заявляло руководство ФБР перед судом, Ханссен передал русским несколько тысяч совершенно секретных документов по вопросам национальной безопасности США.
В начале «своей карьеры» как нашего агента он сообщил нам имена трех офицеров российской разведки, завербованных американцами в Штатах. Это были Борис Южин, Сергей Моторин и Валерий Мартынов. Все трое осуждены в Москве, два последних — к смертной казни.
«Рамон» никогда не называл нам своего имени. Сам определял условия связи с ним и успешно работал с нами с 1985 по февраль 2001 года, когда был арестован. ФБР среди другой информации по делу сообщило, что он был раскрыт благодаря некоему российскому документу, попавшему в руки американских спецслужб. Потом подробно сообщалось, как ФБР успешно следило за Ханссеном, но главное для нас осталось в тени. Это российский «документ». Заявления спецслужб по таким вопросам случайными не бывают. Стало быть, это было сделано специально. Для чего? Есть ли у нас на это ответ?
Таким образом, Эймс, Ханссен и другие источники управления внешней контрразведки в ЦРУ и разведках других враждебных государств позволяли выполнять главную задачу этого подразделения — выявление агентов противника, иначе говоря, шпионов в нашем государстве.
В то же время внешняя контрразведка активно занималась и другим важным направлением. Это — предатели из числа самих сотрудников внешней разведки и разведки генерального штаба. Я не хочу сейчас касаться вопроса о так называемых невозвращенцах. Этому вопросу также уделялось внимание во времена существования Советского Союза, но это совсем другая сторона дела.