Главная роль 3
Шрифт:
Судя по тому, что министр остался на стуле, он в список «братцев» не входил. Я обрадовался — один на один с царем министр финансов провинциальные грошовые недоимки точно обсуждать не будет. Когда лишние свалили, Император обратил на меня внимание:
— Георгий, ты по делу? Доклад читал, доволен тобою, — сработал на опережение.
— Я ненароком довел Льва Николаевича до сердечного приступа, — развел я руками. — Удара, к счастью, не случилось, но до завтра он со мною продолжить беседу не сможет.
Министр озадаченно пошевелил бакенбардами, царь хмыкнул, протянул руку, и слуга вложил в нее стакан простокваши.
— Потом расскажешь. Вредный у нас граф, но талант… — вздохнул и перевел взгляд на Вышнеградского. — Докладывайте, Иван Алексеевич.
— Слушаюсь, Ваше Величество, — отозвался тот и поведал историю получения крупного займа в Париже.
Я всегда относился к конспирологическим теориям скептически. Масонские заговоры, тайные общества, иллюминаты — в мои времена все это стало фоном жизни вместе с остальным информационным шумом. Многие из теорий в целом понятны — да, на планете имеется некоторая доля богачей, которые копили капиталы поколениями, распихивая их по фондам и при помощи специальных «экономических убийц» под видом инвестиций вгоняли грустные страны в неподъемные долги, по сути контролируя все сколько-нибудь прибыльные отрасли и перераспределяя доходы с них в свою пользу. Но кто на их месте поступал бы иначе? Однако доклад министра вызвал у меня неприятные мурашки и самый настоящий страх.
Изначально планировалось оформить займ в нескольких крупных банковских группах — предварительные устные договоренности Вышнеградский заключил, и дело осталось за малым — подписать бумаги и получить транш.
— Вмешался барон Альфонс Джеймс де Ротшильд, — озвучил министр ТУ САМУЮ ФАМИЛИЮ. — Он задействовал свои связи, чтобы отстранить от участия в займе банкирскую группу Госкье. Я не смог себе позволить оставить это без внимания, и потребовал от барона выплатить пятьсот тысяч франков, распорядившись передать их обиженным банкирам.
«Бум» — гулко ударило сердце, и в голове возникла картина нашей планеты, которую, словно щупальца спрута, плотно оплели финансовые, политические, родственные и вынужденные связи с древними кланами.
«Бум».
Чьи интересы обслуживает Вышнеградский?
«Бум».
Чьи интересы обслуживает правящая надстройка моей страны?
«Бум».
Чьи интересы обслуживает остальная «цивилизованная» часть мира?
«Бум».
Немецкая ветвь Ротшильдов тоже имеется, и что по этому поводу думает Вилли?
«Бум».
Какого размера палки в колеса моего такого симпатичного плана способны вставить Ротшильды и соразмерные им по влиянию упыри?
«Бум».
Как мне сломать систему, которая складывалась много веков?
«Бум».
Как диверсифицировать внешние долги так, чтобы мне не выкручивали руки? Так-то мои любимые недра вскоре позволят выплатить эти долги целиком, убрав очень неприятный и плохо принимаемый народом рычаг давления на меня, но…
«Бум».
Сколько «масонских» капиталов крутится в отечественной финансовой системе? Нобели и их нефтяной бизнес в Баку — это то, что на виду и общеизвестно.
«Бум».
Организованные мною на Дальнем Востоке банки — поручиться за отсутствие в них «старых денег» я могу, но это лишь малая толика финансового контура Империи.
«Бум».
Сколько чиновников высшего уровня берет у Ротшильдов,
«Бум».
Сколько компромата на мировые элиты есть в загашниках у «теневого правительства»?
«Бум».
И как так получается, что среди них так много евреев? Не сделаю ли я критическую ошибку, отменив «черту оседлости» и прочие поражения в правах иудейского населения? Не, это бред — ну где обычный крестьянин еврейского происхождения, который с утра до ночи пашет свой скудный надел как и любой другой наш крестьянин, и где Ротшильды?
«Бум».
Почему я так напуган?
«Бум».
А может русский национализм самого агрессивного толка — это выход? Нет, эта идея сразу в топку, потому что нацизм к строительству чего-то конструктивного вообще не приспособлен, а убить всех нерусских и загнать выживших в рабство в масштабах планеты физически невозможно. И я не хочу! Нацизм мне вообще глубоко отвратителен! Фашизм имперского толка, когда все мы тут «семья» и сплачиваемся вокруг общей цели невзирая на расовые и религиозные различия — вот его мне строить нужно обязательно, иначе проиграю — соседи-то фашизмы построят. Буду как Америка — там и черные, и латиносы, и азиаты, и белые в ногу маршируют, потому что все они американцы. Над-национальная общность, так сказать.
«Бум».
А как наш действующий Император к Ротшильдам относится? Ну-ка взял себя в руки, Жора, и слушай папеньку — он давно на троне сидит, имеет смысл внимать, царь как раз «доклад» переварил и набрал в грудь воздуха — не так уж и долго я на грани панической атаки балансировал, оказывается.
— С одной стороны вы поступили корректно, компенсировав банкирам упущенную прибыль, Иван Алексеевич, — похвалил министра царь.
Корректно?! Это же тупость! Надо было полмиллиона франков себе забирать, потому что инициатива не наша — все вопросы к Ротшильду! Ишь ты, «упущенная прибыль» у них. Обидятся типа? На обиженных воду возят — у нас тут политика и бизнес, а не институт благородных девиц! Вдох-выдох, слушаем дальше.
— Однако поступили вы все же крайне неудобно, — добавил Император недовольства. — Ежели махинацию затеял Ротшильд, следовало оставить разбирательство самим французам. Вашей задачею было получить займ и не более, — вздохнув, Александр спустил ситуацию на тормозах. — Благодарю вас за то, что справились с нею.
Вот с такими кадрами работать придется и мне? Может сразу написать отречение и пойти вместе с Лениным РСДРП основывать?
Глава 19
Выслав слуг, Император спросил:
— Что с графом?
Я рассказал.
— Объявил бы его мракобесом да и пусть бы себе в имении сидел, — поморщился Александр. — Ладно, твое дело, — выдал мне карт-бланш и переключился на более актуальную тему, мечтательно вздохнув. — Как просто было раньше! Был король, были рыцари, и были крестьяне с мещанами. Каждый занимался своим делом — рыцари воевали, крестьяне сеяли хлеб, и все они служили королю. Но пришел прогресс, а с ним — ростовщики, банкиры и торгаши. Денег у них стало больше, чем у короля и рыцарей, и с ними пришлось начать считаться. Теперь они набрали такую силу, что решили, будто короли им вовсе не нужны. Видел? — кивнул он на дверь.